Возлюби врага своего (Хроники Атреи)

спасибо и Вам))) мне очень приятно... забавно, что подгадала публикацию под вопрос о продолжении)))

 

Возлюби врага своего (Хроники Атреи)
Часть 10 "Завершение" ​

Спойлер

Глава 79

Спойлер

Не говори, что я жесток;
Ты так чиста, умна,
Но этот Рай покинуть в срок
Велела мне Война.
Не страсть к другой меня влечёт,
Врагов кровавый вид.
И с Верой я возьму в поход,
Свой Меч, Коня и Щит.
Всё то, что я в тебе хвалю,
В Непостоянстве есть -
Я потому тебя люблю,
Что дорога мне честь.

Лавлейс Ричард,
«К Люкасте, уходя на войну»
(Перевод А. Лукьянова)​

- Куда же отправился ваш правитель? – осведомился Рей.
Как всегда раздраженный тем, что приходится разговаривать с Гарнон, он говорил нарочито хриплым, низким голосом, дабы не выдать себя. Вряд ли, конечно, юнна разглядит в неприметном заклинателе, одетом в простую черную мантию, того блистательного гладиатора, каким он был раньше, но... чем балаур не шутит. Женщины способны на многое.
- Нам удалось ослабить источники силы балауров, - немного поколебавшись, ответила девушка, кокетливым жестом поправляя выбившуюся из прически золотистую прядь волос, - Тайна раскрыта и сейчас у нас появилась возможность проникнуть в логово Тиамат. Армии асмодиан и элийцев, насколько мне известно, уже отправились в Око Тиамаранты, чтобы разведать обстановку и, возможно, даже найти вход в обитель повелительницы балауров. Туда же мог уйти и Вождь, как знать?
- Как знать, если он теперь не слишком нам доверяет, - Рей высказал свои мысли вслух, но тут же спохватился, горделиво вскинув подбородок в сторону помощницы правителя юнов, - Спасибо за информацию, счастливо оставаться.
- Но Карун сам призвал союзников на помощь! – выкрикнула Гарнон вслед стремительно удаляющемуся заклинателю.
Он услышал, но возвращаться не счел нужным. Возможно, красноглазый Вождь дал этому унылому подобию союза последний шанс, сам он, как считал заклинатель, вряд ли станет ожидать от даэвов настоящей помощи. Скорее всего, решил взять дело Тиамат под личный контроль, прикрываясь действиями армий крылатых, как буфером (1). Вопрос только в одном – что стало известно лидеру юнов за то время, пока Рей с упоением распивал спиртные напитки? Не мог же он просто так, без веских оснований, объявить общий поход на балауров. Даже учитывая крайнюю нелюбовь к последним.
Мысленно вернувшись в события раннего утра, Рей вспомнил настойчивый шепот тьмы во время кратковременной потери сознания. Он не признался друзьям, что их тревога была совершенно напрасной: мужчина свалился без чувств не в силу загадочных проблем со здоровьем, а по милости могущественных сил, замешанных в деле о пропавшей реликвии. «Ищи Тиамат», - шелестело в ушах тогда, - «Найди Тиамат». Это был не голос, не звук – что-то среднее, потустороннее, но мощно призывающее к действию.
Должно быть, алчная драканиха каким-то образом захватила артефакт Сиэли в свои цепкие когтистые лапы. Маг припомнил, что то же самое говорил ему Израфель – в самом начале этой запутанной псевдодетективной истории. Хотя веры словам опального служителя было немного, объективная реальность показывала, что тот оказался прав в своих прогнозах. Тьма его знает, конечно, но... если тьма знает, то сейчас реликвия действительно находится у Тиамат!
Рей весьма скептически выражал мысль, что к поискам балаурихи его призывала изначальная сила. Если серьезно, обморок более всего напоминал шутку в стиле одного темного бога, излишне склонного к мистическим спецэффектам. Служитель тьмы вполне мог отправить заклинателю послание – пусть и весьма оригинальным способом. Видимо, припекло, и очень.
Маг помнил из разговора в обители Служителя, что Асфель предполагал подобное развитие событий. Говорил, что Тиамат единственная из Лордов способна, хитростью или коварством, завладеть великим артефактом даэвов. Но активность балауров в Сарфане сбила их обоих с толку: какой смысл было искать то, что уже найдено?
Сейчас можно было предположить, что драканы заметали следы. Либо разыскивали не саму реликвию, которой Тиамат успела завладеть раньше, а силы, спрятанные Хранительницей. Те, обладателем которых являлся один очень счастливый от подобной милости заклинатель. Благо, хотя бы силу удалось прибрать к рукам, а это значит, что Леди Тиамаранты вряд ли сможет использовать всю мощь реликвии. На этом моменте размышлений, словно с заключительным щелчком, все части мозаики улеглись на свои места.
Картина мира обрела определенную целостность, оставалось осмыслить детали.
Как драканы захватили реликвию? Неприязнь к Ривару заставила мага в первую очередь подозревать во всем его предательскую милость. Израфель был вполне способен на то, чтобы хранить артефакт Сиэли долгие века, чтобы по тщеславной глупости упустить из рук, а потом активно разыскивать, не погнушавшись ради такого важного дела даже тем, что пришлось открыть всем свое истинное лицо.
Откуда узнал Карун? Или это естественная для Вождя юнов, как дыхание, ненависть к балаурам подвигнула его выступить против владычицы Тиамаранты именно в этот момент? Впрочем, Рей нисколько не рассчитывал на недостаточную информированность краснокрылого правителя. У него должна быть целая армия шпионов, и вряд ли среди них не числится хотя бы парочка даэвов, владеющих доступом к важной информации. Может, даже Асфель играет с юном через Маркутана, загребая жар еще и этими руками?
Мысль была недурна. Взгляды Рея отличались достаточным реализмом, чтобы не полагать, что его персона – единственная надежда Владыки Тьмы. Разумеется, в поисках реликвии Асфель не мог сделать ставку лишь на бессмертного, но такого хрупкого даэва. Но факт сей почему-то заставил мага брезгливо поморщиться, вспоминая, сколько недосказанного осталось между ним и Владыкой Тьмы. У заклинателя не зря крепло убеждение, что его двигают, словно пешку по квадратным полям известной игры, не открывая ни крупицы больше положенного мелкой фигуре. Несмотря на клятвы, избранность и прочее, прочее. Что ж, теперь он уверенно скажет, что игры богов, пусть и затеянные с самими благими намерениями, всегда пахнут довольно гнусно...
Впрочем, на сомнения времени не было. Армия юнов и союзников уже в Оке, а заклинателю следовало поспешить, чтобы поспеть к раздаче свежих реликвий вовремя.
Устремившись к мастеру полетов Тиамаранты, чтобы отправиться к Аванпосту Турбата, Рей походя вспомнил об обещании написать письмо очаровательной волшебнице, но эфирные крылья уже потянули его вверх, к розовым утренним облакам на ясном небе. Он пролетел над каменистыми, полупустынными территориями Зоны разлома, скользнул в воздушной петле, огибая влажные джунгли окрестностей Дерева Додора, промчался над Долиной пылающих вулканов, которая будто плыла в мареве жаркого, нагретого лавой воздуха.
Ладно, маг непременно напишет подружке, когда все закончится. Личные дела никогда не превалировали в сознании заклинателя над долгом, напротив. Сейчас внутреннее напряжение просто кричало о том, что развязка совсем близко. Главное, найти логово Тиамат. А любовные похождения он продолжит после.
Спешка, которая заставила мага мчаться в Око Тиамаранты, не позволила ни словом обмолвиться с асмодианским командованием по поводу нынешней ситуации в Оке, ни забежать к Айме, которая могла сообщить свежие новости. Армия союзников не могла отправиться на поиски входа в обитель повелительницы балауров без какой-либо указки «сверху», о чем Рею полезно было бы послушать. Заклинатель действовал наугад, и это было опасно. Только что он мог поделать?
Пришлось лихорадочно вспоминать, какие события произошли в Тиамаранте ранее, чтобы не попасть впросак по причине какой-то неучтенной мелочи. Магический портал к обители Тиамат, который юны открыли и смогли удержать своей инакой, не похожей на привычную даэвам, магией, недавно захлопнулся с громким и издевательским шипением. Паники не произошло, дело даже спустили на тормозах, дабы не привлекать к нему внимания рядовых даэвов. Но Рей краем уха слышал об этом от одного знакомого стражника в Гарнизоне Весов Судьбы. Ладно, он просто подслушал, проходя мимо. Но разве маг виноват, что его чувства в последнее время крайне обострились? Особенно, когда он, вместо обзора элементаля, исподтишка пользовался в людных местах своим особенным магическим зрением.
После закрытия портала асмодианами тихо, но яростно, поднялась проблема источников Тиамаранты. Командование призывало даэвов регулярно участвовать в их захвате и даже повысило награду за этот «подвиг». Рей и сам частенько отправлялся к сосредоточию силы Тиамат, чтобы вынести горсть-другую медалей. Маг понимал, что его снаряжение нуждается в срочной замене, так как не является самым лучшим по нынешним меркам. А ходить в средней паршивости доспехах он, увольте, не привык. Собственно, амбиции косвенно и послужили тому, что его осведомленность про ситуацию в Оке и близлежащих гарнизонах была выше среднего.
Быстрый магический взгляд на карту показал, что нынче яркие сполохи источников имеют природу эфира, то есть, принадлежат даэвам. Пусть даже два из них испускают мерзкий элийский дух, - но балаурятиной там и не пахнет. Жаль, что заклинатель неожиданно проспал сам захват, а затем свалился в обморок аккурат в тот момент, когда эфирные нити затрепетали от успешного овладения чистой силой окаменения, взятой асмодианами первой. Он вспомнил, что в тот момент каждая клеточка тела запела и затрепетала по-особенному. Не так, как раньше.
Находясь уже на подлетах к Турбату, маг вдруг сообразил, что как раз тогда обрел на несколько сладких минут свое утерянное зрение. Все разумные и уместные мысли тут же улетучились. Он не мог думать ни о чем, кроме того, как здорово было смотреть своими глазами, от чего маг так мучительно отвыкал. Пусть кратковременное, прозрение его окрыляло. Почему все произошло именно сейчас?
Он приземлился среди красных скал аванпоста, протиснулся сквозь толпу стражников, и не прекращал мечтательно смаковать каждую нотку того сладкого воспоминания, когда к нему вернулась способность видеть мир в красках не эфира, но жизни.
Рей подумал, как некстати вмешалась проклятая Тьма, отправив его в полет бессознательности! Мерзкий Асфель с его плетением интриг и могущественным самодурством! Маг, который не успел далеко отойти от Турбату, вдруг разразился потоком громких, и таких красочных ругательств, что вялые, изнурённые духотой стражники за его спиной оживились.
- Какая муха укусила этого офицера? – изумился патрульный, проходя мимо телепорта.
- Может, невзначай наступил на горящего аско? – предположил его товарищ, который, выпрямившись, стоял в карауле.
Хотя они говорили достаточно громко, Рей гордо проигнорировал комментарии. Он величественно совершил жест заклинания вызова, вытянув руку ладонью вверх и затем от себя. Потрепал, здороваясь, пушистую гриву Ветерка, а затем бодрым шагом направился ко входу в гарнизон Базраса – самую короткую сейчас дорогу в Око Тиамаранты.
Чувствуя взвинченное состояние хозяина, элементаль тихонечко отводил с его пути шатающихся по дороге медведей, одновременно пытаясь не отстать. На взгляд среднестатистического заклинателя, такое поведение питомца казалось, по меньшей мере, странным. Но Рей привык, что Ветерок и другие элементали часто ведут себя осознанно, не дожидаясь его непосредственной команды, и никогда не придавал этому факту какого-либо значения. Послушные, и ладно.
Дорога не была длинной, и впереди уже замаячили грубые каменные своды, обрамляющие вход в гарнизон балауров. Пространство возле створок входа пустовало, лишь некоторые одинокие ники стыдливо прятались в дальнем уголке за колонной.
Рей даже не задумался о целесообразности установки собственной ники. Куда там! Злясь на Асфеля, маг припоминал все обиды, нанесённые ему Владыкой Тьмы. Выдернул из шкуры гладиатора, выбросил как собачонку в чужой мир... И теперь всласть использует Рея в поисках реликвии. Не то, чтобы цена этого заклинателю не подходила – спасение мира, пусть даже призрачное, было слишком важным, чтобы дуть губы. Но подобное отношение бога к собственному «посвященному» выходило за рамки представления Рея о высших созданиях, их благородстве и чести. Ладно, эти два зверя, как он уяснил уже давно, склонны избегать политики и связанных с ней дел. А Служитель мог бы хотя бы для виду вести себя прилично! Если рассчитывал на верность и преданность Рея, разумеется. Указать путь, поддержать словом, дать какие-то инструкции, в конце концов!
Легко было с возвышенным пафосом призвать тьму в свидетельницы и бросить даэва, как щенка, в омут – выплывет, хорошо, а не выплывет – у меня другие агенты есть. Рей был категорически не согласен с таким вопиющим неуважением к собственной персоне!
Маг даже не мог себе позволить даже свернуть с этого пути. Поняв, что заклинатель срывается с крючка (см. главу 71), Асфель не погнушался самолично прийти и привести его в чувство.
Нынче же просто и без затей приказал найти Тиамат. Рей должен был, повинуясь велению бога, подставиться под удар, рискнуть собственной шкурой, пойти на верное развоплощение или что там еще драканиха может для него приготовить, имея в лапах реликвию. Но защищаться при этом - своими скромными силами. Наглость Владыки Тьмы просто не имела границ!
Тем более мага раздражали подобные мысли сейчас, когда они с друзьями наконец-то нашли гармонию сосуществования. И с ними маг всегда мог рассчитывать на поддержку, на то, что его никто не использует, не предает, не играет, как киллос спарклом. Черноволосый маг даже улыбнулся. Раньше он считал откровенность с товарищами невозможной. Теперь ощущал лишь потрясающую лёгкость.
Как же все-таки здорово, когда ты не один: несмотря ни на что.
Окунувшись в непривычную мечтательность, смягчившую сердитые черты, Рей переместился внутрь балаурского гарнизона и, не дожидаясь появления Ветерка, рванул вперед. Разумеется, он чуть не затоптал какого-то балаура, попавшегося под ноги! (Самомнение мага, разумеется, было выше чем он сам, ведь драканы превосходили ростом даже самого высокого даэва и макушка Рея едва достигала плеча балаура) Пришлось снизойти и задержаться на пару мгновений, чтобы испустить вопль духов, разметав к тьме всех сбежавшихся на шум клыкастых легионеров Базраса.
Маг не стал дожидаться, пока чудовища прикатятся обратно, свистнул Ветерка и рысью побежал к воронке эфира, подбросившей его на крыльях вверх, к высокому уступу.
Планируя прямо на ходу свои дальнейшие действия – пройти в Око, затем поинтересоваться у стражников, кто из крылатых и в какую сторону отправился в последние минуты, последовать в том же направлении, - Рею вдруг пришло в голову, что вся нынешняя затея с союзной армией и общим походом является весьма тревожным знаком. Не верил он в добрососедские отношения элийцев и асмодиан, ну не верил, и все тут. Казалось, обязательно должно произойти нечто ужасное и непоправимое. Забегая немного вперед, можем сказать, что интуиция не подвела мага и в этот раз. Но обо всем по порядку.
На толпу враждующих между собой даэвов в качестве сомнительных помощников в его задаче маг не рассчитывал абсолютно. Мало того, Рей искренне считал, что сумеет переварить присутствие склочных белокрылых союзничков лишь с помощью Каруна и его заклинания оков. Что ж, там, где речь идет о балаурах, Вождь юнов просто обязан находиться в центре событий, тем более, во главе целой армии. Даже чтобы просто полюбоваться на зрелище совместных действий заклятых врагов. Рей, будь он на месте Каруна, от такого зрелища не отказался бы!
А магу в суматохе будет проще проскользнуть в обитель Тиамат и – немаловажный факт – даже избежать драки с её многочисленными охранниками. Уж «повесить» их на асмодиан или элийцев заклинатель сумеет, была бы от этого практическая польза. Так что все тревоги он мог списать на волнение перед близкой развязкой событий. В любом случае, информации, чтобы оценить степень рискованности предприятия, явно недостаточно. И спарклу понятно, что это дело было опасным изначально.
Приближаясь к высоким воротам, ведущим к заставе асмодиан в Оке Тиамаранты, Рей подивился, как хитро сплетает судьба цепь событий. Еще вчера он не знал, куда идти, а сегодня – обрел новую цель. Все происходящее было словно создано для того, чтобы заклинатель сумел найти реликвию.
Возможно, виной была не судьба, а один очень хитрый и очень умный Повелитель всея Асмодеи? Возможно. Маг слишком устал от манеры Асфеля покрывать мраком тайны все, даже самое необходимое для успеха дела. Но тем интереснее было сыграть в игру, чтобы выиграть. В крови бурлил азарт, в душе укреплялась вера в собственный успех. О поражении Рей не думал и не думал думать. Ему хотелось верить, что интрига, закрученная тёмным богом (мерзавцем, подлецом и проч.), не имеет никакого смысла, если маг погибнет.
Невидимое кольцо вокруг владетельницы Тиамаранты должно сомкнуться, Рей непременно найдет способ проникнуть в логово балаурихи. И попытается закрыть за собой портал, чтобы следом не хлынули две противоборствующие армии.
Из состояния глубокой задумчивости заклинателя вывел какое-то резкое движение слева. Маг инстинктивно выпустил привычный Вопль духов и лишь потом увидел, что попал в элийца. Следующее, что заметил Рей это то, что он почти уткнулся носом в эфирные ворота Ока. Он протянул руку и активировал портал. Пора прекращать мыслительную деятельность и внимательно смотреть по сторонам, если он хочет все же дойти до места. Желательно, оставшись при этом живым.
Заклинатель, одетый в тканые доспехи воина бездны, появился по ту сторону портала. Машинально проверил, на месте ли запас эфирных надгробий возрождения, и позволил себе еще одну маленькую мыслишку. Пока шагает по аванпосту асмодиан в Оке Тиамаранты – абсолютно безопасном месте.
Что он будет делать, столкнувшись нос в нос с Тиамат?
Кроме того, что мужчина маг видный, он умеет танцевать диско (недавно научился, с лёгкой руки Клеона), и сносно играть на барабанной установке (это уже по собственной инициативе), больше ничем противостоять Леди балауров он не сможет. Вряд ли драканиха впечатлится его внешними данными или умением зажигательно танцевать. Значит, заклинателю остается лишь использовать силу реликвии, что весьма сомнительно, так как руководства по эксплуатации к ней не прилагалось, либо изворотничать до тех пор, пока кто-то из них двоих не добьется своего. Сам Рей в этом противостоянии охотно поставил бы на Тиамат. Но ему нужно было не только выжить после нежной встречи, но и сделать кое-что посущественнее.
Мда, сила реликвии у него есть – значит, ума не надо?
А ведь Асфель – балаура ему в глотку – должен был предусмотреть и это. Иначе не послал бы заклинателю освященное тьмой забытье, призывая найти Тиамат. Притушенная другими эмоциями злость на хитромудрого Владыку вновь подняла голову в душе мага, заставила не слишком вежливо расталкивать всех, кто подвернулся по пути. Неужели Рей должен гадать по облакам, как ему укротить реликвию, забрать её из цепких когтистых лап драконихи? Неужели он должен испытывать страх и неопределенность, ни одной клеточкой души не чувствуя за собой незримую поддержку бога?
Кстати, асмодиан вокруг собралось изрядно, что подтверждало информацию о союзной армии, выуженную у Гарнон. Рею даже не пришлось осведомляться у стражников – отряды чернокрылых ласточками уходили в поток, ведущий к северной части Ока. Но это маг подметил лишь мельком, упоенно ругаясь в адрес извечного мучителя. Ах, до чего же мерзкое ощущение, когда ты словно марионетка в руках опытного кукловода!
Но, со вздохом пришлось отпустить и это, - не время, да и поток совсем рядом. С блаженством раскрыв мощные крылья, заклинатель диковинной птицей скользнул в него и помчался вперед. Верный Ветерок последовал за ним.
Приходилось зорко посматривать по сторонам, чтобы не наткнуться на элийцев. То, что сейчас в боевом центре Тиамаранты находится целая армия врагов несколько усложняло задачу мага. Занятый раздумьями, Рей не замечал, с какой потрясающей лёгкостью удерживает в сознании две картинки – образы элементаля и собственный «взгляд» с помощью магического зрения. День ото дня ему все лучше удавалось использовать свое необычное видение нитей и всплесков эфира. Жаль только, не хватало времени исследовать границы собственного могущества. Текущие задачи были гораздо важнее: в первую очередь, найти чернокрылых и не нарваться при этом на врагов, во вторую – проникнуть в Форт.
Он иронично усмехнулся и предпочел не думать пока что о третьей задаче.
Заметив впереди хвост асмодианской армии, блистающий всеми оттенками дружественной эфирной магии, Рей тут же вылетел из потока – ровно в том месте, откуда открывалась самая короткая дорога к Кабинету командира. Судя по всему, асмодиане направляются либо туда, либо в Кабинет советника. А Рею лучше пробежаться тоннелем по внутренней части, чтобы смешаться с ними где-то посередине. Так он планировал избежать встречи с альянсами белокрылых. Последние должны лететь к двенадцати по противоположному потоку, заходя асмодианам в спину. Заклинателю лучше было не подставляться под удар бесхвостых «родственничков». Он должен подставиться, причем весь целиком, исключительно под оплеухи Леди балауров! Так ведь задумал Тёмный?
Несмотря на взвинченное состояние, маг был вполне сосредоточен на задаче. Что-то, а обнаружить две армии крылатых в Оке гораздо проще, чем иголку в стоге люпина. Одна уже нашлась, так и другая не замедлит появиться. А там где-то будет и Карун. Сначала маг посмотрит, что творят союзнички – любопытство не порок, если служит во благо, - а затем ускользнет на свидание к Тиамат... Если повезет и будет на то воля тьмы, даже выживет.
Но отступить, даже пусть в плане тактической хитрости, дабы призвать Асфеля и выбить из него – нет, не дурь – положенную для дела информацию, Рею и в голову не пришло. Иногда гордость, как чувство собственного достоинства, – это не просто красивое слово.

* * *
...Немногим ранее.
- Что-то затевается.
Едва оказавшись на аванпосте асмодиан в Оке, Чармин застыла, как вкопанная, чуть не втягивая носом воздух, чтобы почуять неведомые изменения в привычной окружающей суматохе.
- Да ну тебя, все как обычно, - попытался успокоить её Валлиец, слишком благодушный после удавшейся охоты.
Но Мира скорее стала бы на сторону волшебницы. Мужчины менее внимательны к мелочам. Теперь, после слов волшебницы, целительница тоже уловила в давке, которую чернокрылые устаивали здесь регулярно, неуловимую правильность. Какой-то тревожный импульс витал в воздухе. Слишком организованно двигались асмодиане. В поток уходил отряд за отрядом. Правда, похожую картину они наблюдали каждый раз после захвата источников, чернокрылые стремились поскорее выполнить обязательные задания и получить желанную награду. Что же сейчас было не таким?
Целительница присоединилась к Валлийцу и Чармин, терпеливо ожидавшим её, после краткого визита к Юфитинее. Благо, отчиталась, после чего вздохнула спокойно. Как выяснилось, тревожиться лекарке было не о чем. Хранительница повела себя так, будто давно знает об удачном завершении миссии, мельком похвалила, поблагодарила, заверила в том, что помощь целительницы совсем скоро понадобится снова, и ушла в дымку телепорта. Лекарка поняла, что та крайне торопилась.
Тем временем крусейдовцы разбежались по делам, и на аванпосте Мира застала только своих верных друзей.
- Смотри, снова два отряда ушли. Я знаю этот легион, они участвуют во всех осадах! Спорю на божественный камень, за порталом не протолкнуться от наших альянсов. Как неудачно Хел решил сделать инвентаризацию на складе, отключив мыслепочту.
- Пусть так, - допустил чародей с такой долей сомнения, что его слова можно было воспринимать наоборот, - А нам что с того?
Лекарка только улыбнулась, ожидая от Чарми более внятного уточнения плана их действий.
Магиня хмыкнула и, отчаявшись добиться от друзей понимания, рванула к ближайшему стражнику. Может, он сможет объяснить волшебнице, что происходит и что именно они пропустили? Ну, или почти пропустили и, если волшебница поспешит, еще имеют шанс активно поучаствовать.
- Что на нее нашло? – осведомился Валлиец с лёгким смешком.
- Чарми права, здесь действительно слишком шумно для полудня, - ответила целительница, оглядывая толпу асмодиан в боевом облачении, - Может, появился командир Сунаяка и рейд в Око затеяли в его честь? Я приблизительно понимаю, что так встревожило нашу подругу. Здесь собрались самые многочисленные легионы. Я вижу черно-зеленые плащи мурров, черные перья мерков на белом фоне, вот бандиты с Разрушителем... (2) Не понимаю только, почему не прозвучал общий призыв, для всей расы.
- Может, потому, что дело секретное? – предположил чародей.
Из-под локтя какого-то ассасина, удивленно обернувшегося посмотреть, кто там шастает, выскользнула раскрасневшаяся Чармин, громко подтвердив предположение друга:
- Очень секретное. Пока я выбила из железноголового стражника информацию, семь проклятий сошло. Значит, так: мы идем в Око на разведку боем.
- Куда?
- Зачем?
Вздохнув, чтобы друзья в полной мере осознали, как трудно ей с ними приходится, волшебница повторила уже намного тише:
- В Око Тиамаранты на разведку боем. Нужно погонять балауров, узнать об их патрулях и размещении войск, что-то наши еще там ищут. Только я так понимаю, в облаве участвуют не только асмодиане... В общем, на месте разберемся, инструкции я получила.
Валлиец коротко кивнул, согласный на любое приключение, куда неугомонные девушки его обязательно втянут, а Мира попыталась уточнить:
- Ты не могла бы сначала пересказать нам эти инструкции?
Впрочем, это она говорила уже в спину ловко ввинтившейся в толпу подруги. Махнув рукой, целительница устремилась за ней, краем глаза проверяя, успевает ли следом Вал. Да, гарнизон давно не видел такого столпотворения. Какая же тайна витает в воздухе?
И почему она чувствует, что здесь кроется продолжение истории с источниками?


1 – Миссия Вторжение в Форт Тиамат.
2 – Мира перечисляет наиболее влиятельные легионы, как их помнит в таблице влиятельности автор.

Глава 80

Спойлер

Опять лежишь в ночи, глаза открыв,
И старый спор сама с собой ведешь.
Ты говоришь:- Не так уж он красив! -
А сердце отвечает:- Ну и что ж!

Все не идет к тебе проклятый сон,
Все думаешь, где истина, где ложь...
Ты говоришь:- Не так уж он умен! -
А сердце отвечает:- Ну и что ж!

Тогда в тебе рождается испуг,
Все падает, все рушится вокруг.
И говоришь ты сердцу:- Пропадешь!
А сердце отвечает: - Ну и что ж!

Ю. Друнина​

Где-то в божественных чертогах.
- Разреши мне взять также мальчика.
- Нет!
- Но, видишь ли...
- Нет.
- Пойми же, Великий, их истинная сила так схожа, что рано или поздно непременно притянет этих крылатых друг к другу!
- Я скажу тебе больше, древняя: то, что ты говоришь – всего лишь следствие, а не причина. Но нет, у меня на него совершенно другие планы. Клянусь, и пусть будет Тьма свидетельницей – его ждет иная судьба. Я сделаю всё для этого!

- Подумаешь, всего пол-окружности пробежали. Говорю вам, они где-то рядом. Я просто чувствую этот дух!
- Белых крыльев? – Мира с чародеем синхронно поморщились, будто заслышали зловоние.
- Нет же, - фыркнула Чармин, ни на секунду не прерывая бодрого бега, что заставляло товарищей придерживаться хоть какого-то вразумительного, по её мнению, темпа. – Дух приключений, конечно же!
- А мне казалось, горелым тянет, - даже слегка разочарованно протянул Вал, после того как втянул воздух и вдумчиво попытался вычленить из обилия окружающих запахов тот самый, о котором говорила волшебница.
- Балаурятиной здесь пахнет, а больше ничем, - отрезала лекарка, неизвестно почему злая на весь белый свет. То есть, конечно, ей-то было хорошо известно, в отличие от друзей. Ничего удивительного, что на одно мгновение те воззрились на подругу с недоумением. Но затем списали столь непривычную раздражительность на расшатанные в Сарфане нервы: нечто в этом духе пробормотала себе под нос волшебница. А Мира, стиснув зубы, напомнила себе самой, что давно выросла из детских сантиментов, чтобы впечатлять себя кем-то особенным для своего легата.
В конце концов, он исчезал настолько часто, что целительница даже не успевала перевести их ровные товарищеские отношения в некоторое подобие дружбы. А Тсуба уже много лет являлась ему близкой подругой, так что ничего удивительного в том, что они ходили повсюду только в паре, не было. И то, что волшебник с чародейкой покинули их компанию, отправившись по своим делам, Миру трогать не должно было.
Она себя почти уговорила. Если не слишком придираться к подробностям.
Лекарка и сама уже не могла разобраться в своих чувствах, искренне тоскуя по общению с Хайвеллом.
Все же, он... Хел был не просто одним из несколько... ладно, призналась целительница, очень-очень интересующих её романтические чувства персон. Он – легенда, почти утраченная для этого мира. Один из величайших представителей расы, совершенно особенный в своем роде как легат, наставник, воин.
А что, ревновать к наставнику она очень даже может! Кто еще способен так точно указывать лекарке на её ошибки? Чарми и Валлиец были слишком тактичны и, по меньшей мере, половину оплошностей подруги просто «не замечали». Другие, тот же самый Сао Гаюн, о котором целительница не вспоминала без дрожи, судил все слишком пристрастно, причем, в свою пользу. И только мнение Хела, всегда справедливое и очень точное, стало для девушки истиной в окончательной и бесповоротной инстанции. Конечно же, находиться рядом с легендарным волшебником было не так просто – он умел ткнуть Миру носом в лужу, чему лекарка неизменно огорчалась, но потом спокойно объяснял, что нужно сделать, чтобы впредь избежать ошибки. А еще он знал умения целительницы лучше ее самой, и частенько командовал в пылу боя, что ей следует быстро сделать и какое заклинание произнести при том или ином раскладе сил.
В других случаях это, возможно, расслабило бы боевого целителя и заставило не задумываться самому над своими действиями, пассивно ожидая команд. Мира же дорого ценила возможность перебрать хотя бы часть бесценного опыта наставника и получить новые рецепты применения привычных умений в различных боевых ситуациях. Она никогда не уставала учиться.
Чувствуя, что от заумных рассуждений заломило зубы, девушка тряхнула длинными волосами и решила, что подумает об этом потом. Тем более, что Валлиец стал странно коситься на приунывшую подругу. Если чародей догадается, что она бессовестно желает общества легата, то вполне способен выкрутить всё так, что Мира и Хайвелл вообще не встретятся. А что, были уже прецеденты! Так, как умел мастерски отшивать поклонников Миры Валлиец, не умел никто.
О, Айон всемогущий, какие поклонники, какой Хайвелл! Кому она вообще нужна, кроме доброго чародея и остроумной, ласковой волшебницы? Хм.. ну, конечно, ласковой подруга была только к своим дорогим друзьям, но тем не менее.
- Не отставайте, я вижу, где все собрались! - воскликнула Чармин, делая крутой вираж перед входом в Кабинет советника, - Вот и прочие «хвосты» подтягиваются. (1) За ними!

* * *
Сосредоточенно шагая по мрачным коридорам Ока, над которым в затянутом дымкой небе летали сикарры, заклинатель выглядел мрачным. Ситуация нравилась ему все меньше. Без особых усилий разыскав асмодиан, он не заметил ни следа юнов и элийцев. А как же общий сбор и старая песня про союзные силы? Неправильность резала глаза, хоть и слепые, но весьма чуткие в своей подозрительности.
Маг чертыхнулся и свернул с поперечного моста, соединяющий внешний и внутренний круг Ока. Впереди мелькали яркие сполохи аур. Широкий радиальный мост и прилегающие к нему части внутренней окружности возле кабинета Советника оккупировали асмодиане. Много – целая армия, а по мере продвижения взору Ветерка открывались все новые и новые отряды. Воины, маги, лекари… все в боевом облачении и хмурой сосредоточенностью на лицах. Иногда где-то зазвучат громкие голоса, послышится смех, как тут же соседи шикнут и с осуждением посмотрят на нарушителя тишины. А то и выскажутся: негромко, но сочно, призывая заткнуться.
Чего-то ждут, пытаясь не показать своего присутствия раньше времени.
К основной массе воинов еще добегали отставшие, и магу было совсем просто прикинуться одним из таких остолопов, чтобы смешаться с чернокрылыми. Вряд ли кто-то из командиров заметит еще одного заклинателя среди десятка ему подобных. Мужчина ускорил шаг и поравнялся с крайней цепью построения. С отстраненным видом остановился немного позади массивного целителя, чья ширина плеч почти равнялась росту. Слева от мага стоял ассасин в длинном плаще и скрывающей лицо шляпе. Справа – нежная, словно цветок ласы, заклинательница. Коллега то есть. Закономерно, что на присутствие мага никто особого внимания не обратил. Разве что магиня дернула за магический поводок грозного лавового элементаля, чтобы тот держался поближе.
Приятно было находиться возле целого союза своих. В такой безопасности Рей себя не чувствовал очень давно. Одно непонятно – где обещанные элийцы? Хотя, балаур бы с ними, где Карун?
Ни белокрылых врагов, ни юнов в обозримом пространстве не наблюдалось, а отпускать своего элементаля слишком далеко Рей не хотел. Оставшись без традиционного обзора, он может упустить нечто важное.
Минуту-другую ничего не происходило и заклинателю пришлось с сожалением задуматься об уходе, как тут…
Раздались громкие команды лидеров, и толпа даэвов хлынула в кабинет Советника. Асмодиане не слишком четко держали строй, устроив небольшую давку у высоких вратах входа, но Рей все же разглядел, что внутри вдруг стало темным-темно от балауров. Откуда они только взялись?
На несколько мгновений вокруг воцарился ад. Первые ряды с лязгом, криками и скрежетом врезались в драканов. Воздух тотчас затянуло дымом и отголосками магических взрывов. Догоняющие взвыли и устремились вперед, увлекая за собой заклинателя. Он что-то прикинул в уме и только затем позволил себя увлечь. Если Тиамат выпустила из убежища драканов, где-то должен остаться след от портала...

* * *
Мира еле успевала за Чармин и Валлийцем, обновляя восстанавливающие заклинания прямо на бегу. Она очень не любила терять друзей в бою и поэтому в совершенстве овладела умением предвосхищать угрозу их смерти. Как каждый целитель, с опытом она приобрела и знание определенных хитростей, позволяющих отряду жить немного дольше.
В кабинете Советника происходило нечто невообразимое: битва была громкой и жаркой, а от масштабов схватки просто захватывало дух. Хорошо, что они немного припозднились и не оказались на острие атаки – для Миры гораздо проще было сначала осмотреться, прежде чем, сломя голову, бросаться в бой. Везде скалились страшными мордами балауры: низкие фигурки даэвов выглядели на их фоне обманчиво хрупкими. Асмодианам удалось сдержать армию драканов внутри кабинета, они перекрыли боковые коридоры и с первых же секунд боя заметно оттеснили силы Тиамат от выхода. Но все же, для окончательной победы было еще далеко, а превосходящее количество врагов давало немалое преимущество последним.
Крылатые и клыкастые уже успели смешаться, на общей картине баталии отчетливо виднелись отдельные островки сражающихся отрядов или одиночек. Протискиваясь сквозь толпу вслед за мелькающей гривой Чармин, лекарка уловила краем глаза нечто знакомое. Этот балахон она точно где-то видела! Увернувшись от занесенного копья гигантского балаура, девушка скользнула мимо чернокрылого стража, оставив его лицом к лицу с драканом, и наконец рассмотрела в привлекшем внимание маге незнакомого соратника из Сарфана. Того, кто спас её от элийцев.
Почему девушка остановилась как вкопанная, история умалчивает.
Такую красивую картину боя она видела, лишь когда наблюдала за Хайвеллом. Маг и его элементаль, казалось, жили одной жизнью, атакуя драканов: будто танцевали под неслышную музыку, превращая каждое движение в боль и поражение для врагов. Несмотря на то, что от друзей она безнадежно отставала, целительница никак не могла прервать мига любования...
Против этого заклинателя у балауров не было ни единого шанса. Повелительно взмахнув рукой, мужчина натравил элементаля Ветра на последнего из окружающих его драканов, и замер на месте, выбирая следующую жертву. Даже в обычном тканом облачении магов он выглядел не книжником, как прочие, а опасным хищником, которому лучше не попадаться. Черная повязка, скрывающая глаза, придавала облику мага нотку романтизма и чего-то, что лекарка не могла бы выразить словами.
Она задумчиво улыбнулась, но затем нахмурилась, поражаясь своей беспечности. А если Чармин опрометчиво бросится на балауров, теряя жизненные силы, пока целительница здесь прохлаждается? Надо уходить.
Только прежде Мира привычно метнула мысленное усилие, проверяя, как обстоит у загадочного мага с целительской поддержкой. Конечно же, драканы пока что не смогли нанести стремительному заклинателю серьезных увечий, разве что пару царапин, но даэвов было так мало против врагов....
Лекарка с огорчением подметила, что ни единого усиливающего заклятия в ауре заклинателя не было. Неужели её коллеги совсем не следят за своими сопартийцами? А ведь этот маг в бою стоил и двух, и трех среднестатистических воинов! Даже если он здесь один, в общих походах целители одаряли магией всех, кто принадлежал к расе своих.
Но негодовать и возмущаться пепельноволосой целительнице вдруг стало некогда. Чармин решила в точности последовать опасениям подруги и успела потерять где-то половину жизненных сил. Благо, магиня вовремя заметила это, да и Вал немного поддержал обрядом, но звала подругу на помощь. В иных случаях волшебница складывала крылья внезапно, громко сетуя на то, что не успела задействовать свой самый лучший щит, что Мира справедливо воспринимала как личный промах и оттого страшно раздражалась на судьбу и обстоятельства. Нужно бежать, пока не стало поздно!
Быстро решившись, девушка начаровала магу все возможные усиления и, немного поколебавшись, добавила ценное самовоскрешение. Пусть. Она сама выкрутится с помощь надгробий, а ему лишним не станет. Краем глаза подметив, что темноволосый мужчина хищно устремился на тройку врагов, ни жестом, ни словом не выдавая того, что заметил её манипуляции, лекарка подавила разочарованный вздох и устремилась к друзьям.
Почему-то оставлять заклинателя было неимоверно трудно.

* * *
А тот самый заклинатель, именуемый Рей, яростно набрасывался на драканов, уничтожая одного за другим с каким-то извращенным удовольствием. Одновременно, он лихорадочно подмечал любое изменение в картине боя, пытаясь найти ответ на свою пока беспричинную тревогу.
Мягкий свет целительских умений и усилений нежно пролился на спину, заставляя затянуться раны и налиться силой усталые мышцы. Хотелось остановиться и отключить все чувства, кроме наслаждения этими прикосновениями. Будто его касалась не магия, а чуткие женские руки. Но маг не позволил себе этой слабости и ворвался в новую схватку еще более стремительно, чем прежде. Не показывая, что заметил её. Ту самую целительницу. Те волосы и губы, которые до сих пор ему снились. Хотя это было крайне редко, и вообще неправда!
Рей еще находился в своем уме, чтобы сейчас, в такой важный момент, отдаваться на волю странных чувств, давно забытых и поэтому – бесполезных. Черноволосой Санни и только ей принадлежит его симпатия – самое большое чувство, которое маг может себе позволить в отношении любой из женщин. Излечила, расщедрилась на самовоскрешение, и спасибо лекарке огромное за выполненный долг. Остальные присутствующие целители даже такой малости не сделали, что мага не возмущало, но заставило несколько досадовать.
«Уходи», - мысленно просил он, понимая, что близость этой девушки странно отвлекает, и отдался бою с еще большей яростью. Тьма или свет услышали его просьбу, девушка закусила губу, неизвестно почему опечалившись, и заскользила куда-то вперед. Вероятно, догоняя соратников.
Рей облегченно вздохнул и тут же дернул магический поводок элементаля, слишком вырвавшегося вперед. Стоп, любезный, поди-ка сюда, начарую тебе всякой всячины. А теперь –налево, к боковому коридору. Что там происходит?
Упорно не желавший замечать целительницу, маг невольно бросил «взор» ей в спину. Девушка стояла в толпе намного ближе к центру комнаты, чем он сам, и благодаря этому, в действительности ненужному, взгляду, Рей заметил, что у противоположной стены огромного зала завязалось жаркое сражение, в котором не было ни одного балаура...
Проскользнуть сквозь всю комнату не составило особого труда. Только зря маг обеспечил Ветерка всеми доступными усилениями. Хлынувшая из бокового коридора масса элийцев в момент лишила заклинателя привычного обзора, растоптав зверюшку в мгновение ока. Не ожидающие гнусного нападения асмодиане не сразу заметили, что оказались в окружении. Пусть сейчас было безумием разделять силы, они и без того численно уступали драканам, но ничего другого не оставалось.
Не прошло и доли секунды с уничтожения Ветерка, как маг начал движение. Устремился вперед, в бессильной, но ослепляющей ярости, собираясь рвать и метать. Он не замечал ни отступивших перед вражеским напором асмодиан, ни других нюансов битвы – только мерзкие, грязно-белые ауры элийцев.
Первые ряды вражеской армии покатились в разные стороны. Один заклинатель не мог сдержать несколько альянсов в одиночку, но мог выиграть пару мгновений до того, как подтянутся остальные воины. И отважно умереть, что в итоге и произошло.
Командиры чернокрылых наконец заметили изменение в диспозиции и раздались чёткие, хотя и слегка запоздалые, команды. Асмодиане взревели, устремляясь за безрассудным магом, дабы его жертва не стала напрасной, и некоторое время даже успешно сокращали поголовье элийцев. Но Рей, который сейчас лежал грустной горкой иссиня-черных крыльев, по которым не потоптался лишь самый ленивый, мог с сожалением подмечать даже сквозь мучительный дымный круговорот смерти то, чего не видели занятые схваткой чернокрылые.
Первые, вторые и даже пятые ряды элийской армии уже танцевали танец смерти над прахом заклинателя, немилосердно оттесняя асмодиан прямо в цепкие лапы балауров. Ряды чернокрылых стремительно редели.
Дон Браун, благоразумно державшийся позади основной атакующей массы, что-то скомандовал и часть белокрылых рванулась вперед, пытаясь острым ножом пройти сквозь редкий заслон асмодиан, а затем вступить в сражение с балаурами. Вероятно, остальная часть армии хладнокровно добьет небольшие, но яростные очаги сопротивления и элийцы со спокойствием победителей встретят... предположим, юнов.
Рею стало дурно от мысли, что бессменный лидер элийской расы выстроил мизансцену так, будто асмодиане напали первые, а белые и пушистые элийцы всего лишь хотели вступить в драку с балаурами. К которым добрались по трупам врагов, но кто же виноват? Тем временем, белокрылые истребят балауров, оставив для приличия несколько живых асмодиан – маг словно наяву увидел чернокрылых, опутанных заклинанием сна – и выскажут союзникам свою версию происходящего первыми.
Маг застонал бы, если б сумел в своем полубессознательном положении. Там, где в игру вступал Дон Браун, ломались все планы и игра лишалась любого подобия честных правил. Белокрылый ублюдок!
Подивившись коварству старого недруга с применением самых изощренных ругательств, заклинатель заметил, или скорее смутно почувствовал, что – он мог гордиться своей интуицией! – арену печальных событий почтили своим присутствием юны.
Краснокрылые не могли найти «лучшего» момента, чтобы появиться. Армию юнов Рей хотел бы встретить издевательским хохотом, но не мог в силу своего потустороннего, в данный момент, существования. К вящему разочарованию Рея, во главе юнов энергично шествовала Аделла, главнокомандующий сил Каруна в Тиамаранте. Будь здесь сам Вождь, мужчина, может, и попытался бы достучаться до его разума, поднявшись с помощью воскрешающей возможности заклинания. Связываться же с фанатично преданной борьбе с балаурами краснокрылой воительницей не хотелось. Вряд ли она услышит его аргументы. Маг счел, что целесообразнее будет наблюдать за происходящим, используя ограниченные смертью чувства.
Лидер белокрылых вальяжно поклонился Аделле и что-то заговорил. Оковы смерти не позволяли Рею слышать, но этого и не требовалось. Он увидел сокрушенную гримасу воительницы и понял, что элиец высказал ей свою версию событий. Справедливо негодующих асмодиан, протиснувшихся к командирше сквозь толпу врагов, встретил более холодный прием. Аделла никак не могла уяснить, почему горстка чернокрылых – все, что осталось от большой армии – обвиняет элийцев в том, что сотворили драканы?
Значит великий труд по союзу двух раз, затеянный Каруном, сегодня можно было похоронить, с почестями или без. Маленький, но острый инцидент, как осколок, намертво вклинился в договоренности, разрушая главное – хрупкое доверие, более или менее установившееся между расами.
С грустным перезвоном, остатки заклинания развеялись, и Рей вынужден был вернуться к кибелиску. Ладно, он случайно активировал возвращение, раздраженно дернувшись в досаде на то, что по воле обстоятельств нарушились такие стройные и четкие его планы.
С тревогой еще подумалось, что подобного Карун союзникам точно не простит.

• – «Хвостами» называют отстающих сопартийцев.

Глава 81

Спойлер

Дурацкий сон, как кистенем,
Избил нещадно.
Невнятно выглядел я в нем
И неприглядно.
Во сне я лгал и предавал,
И льстил легко я...
А я и не подозревал
В себе такое.
Еще сжимал я кулаки
И бил с натугой,
Но мягкой кистию руки,
А не упругой.
Тускнело сновиденье, но
Опять являлось.
Смыкались веки, и оно
Возобновлялось...

В. Высоцкий​

- Элийцы говорят, что асмодиане напали первыми, что и послужило на пользу балаурам, разгромивших союзную армию! Вы утверждаете, что элийцы предали идеи союза и ударили чернокрылым в спину! Которым словам мне верить?
Ледяной тон Аделлы мог соперничать с айсбергом, а морозно-колющий взгляд главнокомандующей пробирал мага до костей.
- Вождь понял, какова цена всем попыткам договориться с двумя расами, неизменно пытающимися сцепиться друг с другом через голову юнов, - тяжеловесно сказала она и замолчала.
Застывшая подсолнухом Гарнон встрепенулась и попыталась на свой лад смягчить ситуацию, пробормотав нечто вроде того, что был заключен мир и новость о нападении элийцев слишком тревожна для разумения. Но Рей уже все понял. Прежде чем развернуться, чтобы удалиться прочь со всей возможной гордостью, он надменным взглядом, полыхающим зеленой бездной, опустил девиц ниже плинтуса. Не заметив, что ярость придала свойствам магического взора новые оттенки, сделав его гораздо более похожим на человеческое зрение, чем раньше.
Врожденная вежливость не позволила заклинателю высказать все, что он думает, во всеуслышание. Но никакие правила приличий не запрещали магу ругаться про себя, чем он с упоением занялся. Это немного скрашивало чувство собственного бессилия что-либо изменить.
...Вернувшись на кибелиск после побоища в кабинете Советника, маг быстренько подлечился банками и помчался обратно. Но коридоры и залы Ока Тиамаранты опустели, лишь оглушающее эхо сопровождало шаги заклинателя. Ни следа портала, магической дыры в пространстве или чего-то подобного он не обнаружил, хотя старательно пытался, сдернув в пылу поисков с глаз чертову повязку.
Но, ни магический взгляд, не прикрытый никакими тряпками, ни элементаль не обнаружили ничего. Только, будто иголками по коже, прошлось странное чувство: в месте беспощадного истребления асмодиан аура места тяжеловесно оседала на каменный пол под гнетом совершившегося здесь предательства.
Убив некоторое количество ценного времени, заклинатель пришел к выводу, что без посторонней помощи он вряд ли чего-то добьется.
Карун, только Карун.
Кто, как не он всегда, если дело касалось балауров, владел исключительной информацией об их силах, местоположении и прочем? Рей считал, что краснокрылый правитель наверняка знает, как проникнуть в форт Тиамат. Юны не зря прожили бок о бок с балаурами столько времени: многие тайны, неведомые даэвам, были для краснокрылых открытой книгой. Во время побоища в Оке Вождя почему-то не было: не означает ли это, что он нашел занятие интереснее? К примеру, обнаружил лазейку в логово самой упоминаемой всеми в последнее время Леди. Правда, на что заклинатель не слишком рассчитывал после произошедшего, так это на то, что ему с радостью откроют все секреты. Карун далеко не мальчик, несмотря на божественно юную внешность. Заклинателю придется очень постараться, чтобы Вождь внял его просьбе...
Он подумал, что и так слишком долгое время приберегал на потом этот козырь: право откровенно (конечно же, в меру допустимого) говорить с правителем юнов. Мужчина чувствовал, что пришел час им воспользоваться. Поиски реликвии затянулись и запутались настолько, что другого выхода у мага не осталось. Пусть Асфель, треклятый интриган и мастер недомолвок, не обижается потом.
Но в Камаре Каруна не оказалось. Он покинул столицу, оставив дела на попечение дряхлого Раффаэле, и удалился в неизвестном направлении. По крайней мере, так магу сказал старейшина, потрясая длинной бородой.
За неимением лучшего, заклинатель направился к представительству юнов в Тиамаранте, сиречь Аделле и Гарнон, но те встретили асмодианина с подозрением. Когда он попытался объяснить ситуацию с нападением элийцев, то нарвался на откровенное недоверие. Холодная отповедь взбесила заклинателя, но не настолько, чтобы он позволил маске невозмутимости соскользнуть с красивого лица. Спрашивать о местонахождении Каруна после такого наглого пренебрежения со стороны «юнниц» Рей себе не позволил. Много чести!
Шествуя по крепости Тиамаранты: в своих черных развевающихся одеждах, с неестественно ярко сияющими глазами, Рей не обращал внимания на редких даэвов, встречающихся на пути. Тем более он не придавал значения тому, что они останавливаются и недоуменно смотрят ему вслед, словно увидели нечто из ряда вон выходящее. Вроде взъерошенного и крайне раздраженного ангела смерти. Маг и сам бы испугался сейчас своего отражения в зеркале! Благо, что в Тиамаранте зеркал не наблюдалось.
Он еще не решил, отправиться ли в Камар и упоительно пугать старейшин в тронном зале зловещими гримасами до той поры, пока краснокрылый властитель не почтит их своим присутствием, или терпеливо дожидаться грома с ясного неба, сиречь явления Асфеля, с ценными указаниями. В последнюю очередь подумалось о том, что неплохо бы заглянуть домой.
Словно наяву повеяло теплом. Рей только утвердился во мнении, что домой сейчас никак нельзя. Расслабится, забудет обо всем, встречая радостные взгляды ребят. Дела, интриги, проклятые миссии, долг. Но как же хотелось наплевать на это всё! Заклинатель сердито нахмурился, возвращая себе былую сосредоточенность, и зашагал к привратнику.
Куда он мог засунуть эту балаурову повязку? Без неё было непривычно и даже слегка неуютно.

* * *
После побоища в Оке, в результате которого они полегли, как и почти все асмодиане, Мира рассталась с друзьями, решив уделить немного времени ревизии доспехов, проверке лотов на аукционе, уходу за домом и всему прочему, что требуется делать каждому даэву в редких перерывах между боевыми походами.
Валлиец умчался куда-то, как он туманно выразился, в совсем заброшенную последнее время личную жизнь. Чармин, устав от разборок с командованием по поводу провала миссии, широко зевнула, открыла портал домой и предложила самой бесстрашной целительнице в мире разбудить её часов через двенадцать, если будет что-то срочное. Кивнув для виду, лекарка решила, что ни за что не совершит этого изуверства. Волшебнице пришлось битый час доказывать какому-то твердолобому командиру, что раз они трое отправились на миссию без официального поручения, то и провалить её не могли. Тот упирался изо всех сил, пытаясь навесить на тройку друзей «черную метку» промаха, но не переродился еще в Атрее даэв, способный выиграть в споре с Чармин, хвала Айону и Служителям его! Правда, после подобного разговора волшебница способна была лишь устало улыбаться: такой вымотанной девушка не видела подругу уже давно. Самое малое, что могла Мира обеспечить магине, так это спокойный безмятежный сон. Отправив Чармин отдыхать, целительница настоятельно попросила её отключить мыслепочту и закрыть вход в дом от всех, кроме целительницы и чародея.
Лекарка даже проверила, как волшебница закрылась: посулив мелкую кинару мальчишке, прогуливающемуся по тихой улочке Шилькена, она попросила его войти в дверь, убедилась, что та закрыта для посторонних, и только тогда удалилась.
Хочешь, не хочешь, пришлось обратить взор на скучные и унылые дела, которые она так любила откладывать на послезавтра. Мысленно прикинув самый короткий маршрут, девушка отправилась в Фернон, чтобы заказать услуги торговца и заведующего складом для собственного особнячка, а заодно и оплатить почтовый ящик, аренда которого закончилась еще неделю назад.
Отсчитывая звонкие кинары, целительница не сразу осознала мерцания мыслепочты на грани сознания. Спохватилась, только когда прозвучало еще одно сообщение:
«Эй, самая прекрасная целительница во всей Асмодее! Ты не слышишь, или попросту игнорируешь своего преданного поклонника?»
Конечно же, все дела сразу оказались забыты. Хорошо хоть сделка с лукавым шиго успела состояться. Мира подхватила свитки призывов и отключилась от происходящего вокруг, полностью поглощенная беседой.
«Экс! Ты ли это, мой верный страж? Какой приятный сюрприз!»
«Собственной персоной», - словно наяву послышался тихий смешок, а затем последовал вопрос, - «Может, встретимся?»
Прикинув, все ли вещи в доме на своих местах и не разбросаны ли по ковру провокационные дамские штучки, Мира припомнила, что вроде убиралась вчера, и сразу же радостно возопила:
«Конечно! Приходи ко мне. Заварю чего-то горячего и ароматного, посидим, поболтаем»
«Жди. Скоро буду» - донеслось лаконичное, но столь приятное сердцу целительницы обещание.
Дорога домой сразу же расцвела новыми красками.

* * *
Каруна Рей нашел. Вопреки пессимистичным ожиданиям заклинателя, Вождь все же находился в Парламенте Камара. Но высокий трон не удостоился чести поддерживать седалище красноглазого правителя. Тот стоял на полпути к выходу и отдавал старейшинам последние распоряжения перед уходом.
Маг, который весь день открыто пользовался магическим взором, и сейчас не стал скрываться, внимательно окидывая сдержанную, будто перед прыжком фигуру Каруна.
Высокий ворот походной туники обрамлял гордо вскинутый подбородок могущественного юна. Мягкое золото доспеха стекало на одно плечо, будто крыло, оставляя другое открытым. Рей с любопытством пригляделся, рассматривая своим особым зрением лёгкую ткань одеяния. Усиленная с помощью редких, казалось бы, металлических вставок, на самом деле она была зачарована таким образом, что являлась почти сплошной защитой. На челе красноглазого мага ярко сиял венец, опутывая голову незримыми для прочих, но не для заклинателя, эфирными нитями. Завершали облачение тонкие лосины и высокие, почти до середины бедра, сапоги - с тонкой позолотой и красноватыми вставками, повторяющими цветовую гамму остального доспеха.
От напряженной, будто перед прыжком, фигуры веяло гневной силой, а брови Каруна были грозно нахмурены.
- Приветствую Вождя, - Рей скользнул ближе и кивнул в своей извечной манере: с уважением, но без подобострастия.
- Зачем пришел? – Не слишком любезно осведомился правитель юнов, обернувшись на звук. В голосе его послышались крайне неодобрительные нотки.
- С надеждой увлечь тебя на свидание к Тиамат, - иронично улыбнулся Рей, с ходу открывая все карты. (1)
Заклинатель не желал больше хитрить и изворачиваться, тем более, перед краснокрылым магом, которому симпатизировал сейчас много более некоторых темных властелинов (да, умышленно с маленькой буквы). Также Рей прекрасно осознавал явное разочарование Вождя в союзниках, крупными буквами написанное у того на лице, и не собирался усугублять ситуацию.
- Надо же! Еще один борец с истинным злом! - не остался в долгу Карун. Голос его источал неприкрытый сарказм, - Увы, вынужден отказать в сей смиренной просьбе. Завоевывать форт Тиамат отправятся только юны. Мне нет дела до ваших войн и противостояний, но подобное поведение союзников я не намерен терпеть!
Заклинатель, не дрогнув ни одним мускулом, внимательно выслушал тираду, не слишком впечатлившись при этом. Очень придирчивый взгляд, наверное, заметил бы едва дрогнувший уголок губ: то ли насмешка, то ли ирония. Дождавшись молчания, Рей тихо, но внушительно произнес, не обращая внимания на лоснящуюся рожу старейшины, весьма довольного, что правитель снова поставил на место выскочку-асмодианина:
- Я ведь не просто один из крылатых даэвов, Вождь. Предлагаю поговорить начистоту, только без свидетелей.
Правитель хмыкнул, затем бросил на зеленоглазого мага цепкий взгляд, и, должно быть, увидел нечто особенное. Чем еще объяснить то, что он слегка смягчился и буркнул почти по-свойски:
- У меня мало времени.
- Постараюсь быть кратким, - прохладным тоном ответил Рей, внутренне торжествуя. Хоть и маленькая, а победа была за ним.
Заклинатель не задумался о том, что стал воспринимать Каруна как равного, и вести себя с ним соответственно. Это происходило неосознанно. Маг не отдавал себе отчета в том, что за всю эпопею с реликвией сила его заметно приумножилась, умения и свойства магического, как он называл его, зрения позволяли видеть много больше, чем доступно обычному даэву, поднимая Рея на совершенно иную ступень развития. Сколь же значимыми были изменения, затронувшие заклинателя? И чем на самом деле они являлись? Возможно, мужчина осознает это позже и ужаснется. С другой стороны, быть может, тайные знания в нужный момент сохранят ему жизнь?
События, несущиеся вскачь, словно резвые кони, не позволяли остановиться и подумать. Спираль судьбы раскручивалась, увлекая за своими витками вольных или невольных участников действа, безжалостно и неотвратимо. Время думать настанет позже...

* * *
- Привет, красавица моя, - улыбнулся Экс, нащупывая носком сапога порог, и очень аккуратно переступил его.
Нет, страж не обзавелся непоправимыми увечьями за то время, пока Мира с ним не виделась. Он просто нес в охапке огромный букет, который не замедлил торжественно вручить изумленной девушке. А походя, еще и сорвал с её губ мимолетный, но сладкий поцелуй.
Пока лекарка носилась по дому, выискивая вазу, способную уместить такое количество бордово-красных цветов на длинных стеблях, воин придирчиво скользнул взглядом по мягкому гарнитуру из двух кресел и дивана, обитых тканью в винных тонах с золотым шитьем. Воин украдкой коснулся гладкой, словно шелк, спинки, затем сделал выбор и плюхнулся на диван, принимаясь осматриваться более подробно.
Обстановка дома в полной мере отражала личность хозяйки. Мира выгодно отличалась от прочих блондинок тем, что никаких оборочек, рюшечек и прочих ужасно милых вещей в убранстве дома не терпела.
Бледно-лиловые обои с ненавязчивым орнаментом ближе к полу уходили за резные деревянные панели, цветом почти черные. Такое же дерево служило отделкой дивана и кресел, гостеприимно расставленных вокруг небольшого круглого стола. Белокаменный пол выгодно оттенял приглушенно мерцающую вишнёво-золотую обивку и визуально добавлял пространства.
На стенах чередовались тонкие полки с изящными безделицами и крупными украшениями, вроде чучел монстров из некоторых подземелий. Сундуки и комоды, - вот уж самая необходимая, но не самая красивая вещь в доме каждого даэва! - были расставлены так, чтобы не бросаться в глаза. На каждом ютилась либо трофейная статуэтка, либо цветущая фиора, скрывая массивность квадратных коробов с полками.
У Миры дома было роскошно, светло, уютно и красиво. Экс даже с удовольствием повторил это вслух, когда девушка наконец разместила букет на самом видном месте у стены и села на диван рядом с дорогим гостем.
- Спасибо, любимый страж! – весело улыбаясь, ответила она любезностью на комплимент, - А как тебе моя коллекция трофейных украшений?
Девушка, которая до прихода гостя успела переодеться в лёгкое белое платье с вышивкой по подолу, обвела комнату широким жестом, чтобы друг не упустил из виду даже самой маленькой фигурки, вроде плюшевого мишки Кармивен. Эксклейм в полной мере оценил старания девушки, на сей раз подмечая восхищенным взглядом и органично вписавшуюся в углу редкую хрустальную статую Вильера, и фигурку сприга-мага с воздетыми руками, а также – шикарный бюст лекарки, обрисованный тонкой тканью.
Слегка смутившись, что было совсем не в его духе, страж поспешно отвел глаза от самого занимательного для него зрелища в этой комнате, и тут же наткнулся взглядом на туманную дымку зеркала Кромед.
- Раритет из Святилища, - воскликнул он и повернулся так, чтобы поделиться своим восхищением с целительницей, - Ты помнишь? Сколько воды утекло, а я нет-нет, иногда покатываюсь со смеху, как дурак, вспоминая наши походы.
- Конечно, – заверила Мира с тёплой улыбкой. Взгляд девушки подёрнулся мечтательной дымкой, - Мы неизменно погибали, чаще всего – по собственной глупости, но поднимались и упрямо шли вперед. Несмотря ни на что, не сдавались. Сколько смеха и веселья было! Самое яркое воспоминание, когда мы желания загадывали. Ты тогда изрек бессмертную шутку о том, что «бабу хочу»! Или про зубочистки, коими ты обозвал острые кинжалы Фьюри, от чего наш ассасин неделю ходил надутый.
- Ага, - отозвался Экс, - Особенно часто я вспоминаю гордую «спасательницу» моей горящей...
- Ах, - перебила его Мира, смеясь и заливаясь краской одновременно, - Не надо произносить вслух! Я всё прекрасно помню. (2)
Страж лукаво прищурил глаза и спросил, понизив голос до более душевной тональности:
- Но ты тогда с нами действительно попала в хорошие руки, не так ли?
- Несомненно, - ответила девушка, кокетливо склоняя голову так, что серебристые волосы волной рассыпались по плечам, - Знаешь, я сейчас подумала, что... такое не забывается. Сколько бы времени не прошло.
В ответ Эксклейм только тепло улыбнулся и кивнул. Его пальцы нашли нежную ладонь лекарки, легонько сжимая её. Некоторое время они молчали, словно заново переживая моменты, проведенные вместе. Не только веселье, но и многое другое. Лютую тоску и упрямое нежелание понять, взаимное притяжение, которому не суждено было воплотиться в реальности, безумную нежность друг к другу, которая может появиться только в паре лекарка-страж. Да, они многое пережили вместе.
Немного погодя, мужчина с шумом выдохнул воздух, будто решаясь, и сказал:
- Мне надо открыть тебе нечто важное.
В голосе звучало столько боли и непонятной тоски, что Мира встрепенулась, рисуя в своем воображении самые страшные картины. Что-то с ребятами? Несмотря на то, что друзья поразительно легко отпустили лекарку, заменив её на другую, девушка не обиделась. И все это время переписывалась с ними, поздравляла с праздниками и была в курсе самых важных событий жизни. Если бы случилось что-то непоправимое, Мире обязательно сообщили бы! Или…нет?
Не представляя, какая буря поднялась в душе целительницы, Экс уставился невидящим взглядом в какую-то точку на ковре у ног, и глухо продолжил:
- Я совершенно запутался. Дело в том, что у меня появилась любимая, уже давно. Я спас её от мерзкого балаура, там и познакомился, а потом вдруг... назначил свидание. С него все и началось.
Мира замерла. Слушая откровения Экса, она недоумевала, с чего бы в голосе товарища было столько непонятной боли. А он продолжал говорить, словно начав изливать душу, не мог уже остановиться, и с каждой фразой речь становилась все отрывистей.
- Нас словно швырнуло в объятья друг друга: сблизились настолько, что стали жить вместе. Как-то так получилось, что я особо не распространялся об этом, хотя на прямые вопросы, конечно, отвечал. Когда узнала Пион, она будто с цепи сорвалась: стала всячески заигрывать со мной, соблазнять. Говорила, что любит и поэтому только остается в отряде. Я понимаю, что был неправ, - страж поднял на Миру отчаянные глаза, - Но уступил. Завязался роман, тайный от всех, но поэтому не менее явный. Мы с целительницей стали больше времени проводить вместе, и не только в походах. Ту, первую и любимую, я так и не оставил: просто не мог. Но стал испытывать нежные чувства к Пион тоже, такой удивительной и взбалмошной. Сначала не думал ни о чем, а потом… Обман раскрылся. Я не только заставил их страдать, каждую по-своему, но и осознал, что обе мне дороги. Так, совершенно незаметно для себя, даэвы и оказываются негодяями.
Он умолк, уже не ожидая, что подруга поймет. Раньше стражу казалось, что только Мира способна успокоить его мятущееся сердце. Так и было, пока он не стал излишне откровенным. Сейчас же, увидев обескураженное, побледневшее лицо девушки, Эксклейм невольно пожалел о сказанном и отвернулся, чтобы не увидеть отвращения к себе в таких знакомых прозрачных глазах.
Но лекарка молчала совершенно не поэтому. Она изумленно переваривала новость, сногсшибательную в самом буквальном смысле слова. К счастью для терзающегося латника, длилось это недолго. Повернувшись к Эксу, девушка подняла взгляд, в котором не было ни капли того, чего страшился мужчина, ободряюще сжала руку – их пальцы так и остались сплетенными, после чего сказала с искренним состраданием:
- Мне жаль, очень жаль, что так получилось.
- Ты слишком добра, - криво ухмыльнулся страж, еще не до конца поверив в столь притягательную истинность реакции подруги.
- Вовсе нет, - тонкие брови нахмурились, девушка немного помедлила, подбирая слова, а затем пылко произнесла, - Если на то пошло, ты просто хотел любить и быть любимым. А то, что оступился и при этом причинил кому-то боль… такова жизнь, мой друг. Бывает.
- Ты правда так думаешь? – пытливо осведомился страж, не удержавшись от того, чтобы склонить голову на плечо лекарки, словно недвусмысленно молил о поддержке, - Но я чувствую, что ошибся. Катастрофически ошибся. Знать бы только, где? И с которой из них?
- Помнишь, какой выбор сделала я? – спросила Мира дрогнувшим голосом.
Страж утвердительно кивнул, не отрывая глаз от красивого лица девушки, подернутого дымкой застарелой тоски.
- Возможно, тебе пригодится мой опыт, - произнесла она медленно, будто даже легкое прикосновение к давно зажившей ране причиняло боль, - Я решилась совершить самый трудный выбор, сохраняя то, что нельзя предавать: никогда, ни при каких обстоятельствах. Просто почувствовала, что если переступлю через это, то никогда более не буду себя уважать. Пусть буду счастлива с любимым какое-то время, острота эмоций уйдет, а взамен не появится ничего. Только пустота… Дорогой мой друг, не делай подобной ошибки! В твоем случае тоже нельзя обойтись без выбора, и ты сам это понимаешь.
- Понимаю!
- Но слушай лишь себя, - жестко продолжила девушка, будто не слыша отрывистого ответа, - Только ты один можешь знать, где заканчивается предательство и начинается необходимость решительно отсечь ненужное!
Все время, пока звучала эта проникновенная речь, Эксклейм смотрел на целительницу, как завороженный, сейчас, как никогда, понимая, что пришлось пережить подруге однажды. С каждым словом он словно заново обретал себя: веселого и пылкого стража, любящего красоту и женщин. Верного друга и правильного, справедливого воина. Командира, умевшего не только приказывать, но и убеждать. Он мог оступиться, как и любой другой, у которого в груди пылало живое сердце. Но только этот страж, не понаслышке знакомый с честью, не мог себе позволить низости: ни под каким предлогом.
Девушка, сама того не ведая, столь много ему открыла. Нет, мужчина не догадывался еще о том, что он сделает потом, он просто верил, что выбор будет правильным. А, может, подсознательно уже избрал путь и от того мятущуюся душу залило блаженное спокойствие?
Не сдержав эмоций, Экс крепко обнял прекрасную лекарку и прошептал девушке, охотно поддавшейся невинному дружескому жесту:
- Спасибо тебе.
- Но я ничем не помогла, - ответила она, позволив себе растаять в кольце крепких мужских рук, - Просто напомнила о том, что ты и так знал.
Латник лукаво улыбнулся и разжал объятия, почувствовав, что более они неуместны. Мира тоже отстранилась от друга: не менее решительно, чем раньше отвергала его ухаживания. Экс не знал, что девушка на миг почувствовала острое сожаление, что не она сейчас царит в мыслях стража: дорогого ей, несмотря ни на что. Но, впрочем, сразу подавила в себе это неуместное чувство. Ничего не возвращается, как бы не хотелось иного. Они с Эксклеймом ощутили близость лишь от того, что откровенно поговорили – лекарка мудро признала это, позволив себе помечтать лишь то короткое время, которое прошло между двумя ударами сердца.
- Ты напомнила о том, что сам я неспособен был вспомнить, одурманенный любовью и запутавшийся в двух романах. Почему мы становимся слепы и глухи, когда горим чувствами?
- Риторический вопрос, - засмеялась девушка, вернув себе былое хорошее настроение и, что более важно, самообладание, - Но тем важнее услышать мнение со стороны. Желательно того даэва, который не погнушается сказать: ты дурак! Или дура.
Эксклейм расхохотался, услышав из уст своей любимой целительницы трезвый намек на совершенно нетрезвые обстоятельства, и пихнул её в бок в порыве неподдельного веселья:
- Именно поэтому я к тебе пришел, не находишь?
- Не стану такого говорить! – заявила Мира нарочито серьезно, хотя в глазах её прыгали веселые балаурята.
Как ни крути, таким – обаятельным, радостным, прежним, - Эксклейм ей нравился гораздо больше. Девушка и впрямь испугалась, когда страж начал откровенничать, выглядя при этом непривычно усталым и опустошенным. Он страдал и терзался, чувствуя подспудно свою вину, но не ведал, как поступить. Лекарка сделала то немногое, что могла, и оставалось только надеяться, что стражу пригодится этот опыт, дабы разрубить любовный узел в собственной жизни.
Конечно, Мира не могла не признать, как ей польстило то, что в особенный момент Эксклейм пришел именно сюда: к той целительнице, которую он никогда не переставал называть любимой – не в смысле особых чувств, а в силу той неразрывной нити, прочно связавшей когда-то их души и судьбы.
Сегодняшний разговор еще более и по-новому сблизила стража и лекарку. Пусть горечью на её губах осталось сожаление – но некогда и незачем ворошить прошлое, ей и воину не быть вместе! Целительница прекрасно помнила, что сама так решила, это было и оставалось правильным. Но даже минутная слабость в объятиях друга, которую девушка себе позволила, разворошила нечто смутное в душе.
Он, скорее всего, почувствовал, потому что снова приобнял Миру: осторожно, более интимно. Медленно и ласково погладил кончиками пальцев ровную спину, с затаенным удовольствием почувствовал невольную дрожь девушки, повернувшейся к нему лицом.
- Я, наверное, всегда буду жалеть о том, что не случилось с нами, - тихо сказала она, не ожидая, что фраза прозвучит настолько задумчиво и грустно.
Эксклейм улыбнулся с печалью и пониманием. Нежно коснулся щеки девушки, затем провел рукой по длинным волосам, разрешая себе запутаться в них пальцами, чтобы склониться к доверчиво приоткрытым губам лекарки и запечатлеть на них очень теплый, мягкий и целомудренный поцелуй, после чего отстранился и сказал:
- Я тоже, красавица моя… Я тоже.


1 – В данной главе описывается миссия Приказ Маркутана, адаптированная автором к событиям, происходящим в романе. Несмотря на сознательное допущение некоторых вольностей, официальная история почти не была попрана.
2 - Напоминаю читателям, что события, которые обсуждают герои, подробно описаны в главе 14.

Глава 82

Спойлер

Рыцарь Роланд, не труби в свой рог.
Карл не придет, он забывчив в славе...
Горечь баллады хрипит меж строк
В односторонней игре без правил.
Им это можно, а нам нельзя.
Белое-черное поле клетками.
В чьем-то сраженье твои друзья
Падают сломанными марионетками.
Золото лат уплатило дань,
Каждому телу продлив дыхание.
Смерти костлявой сухая длань
Так не хотела просить подаяния...
Много спокойней - прийти и взять
Этих парней из породы львиной...
Как же теперь королевская рать
Без самых верных своих паладинов?...
А. Белянин
​

Прежде, чем уверенным жестом активировать статую телепорта в Храм Маркутана, Рей немного постоял на мосту Биврест, собираясь с мыслями (1).
Разговор с Каруном, хоть и не отличался прежней теплотой и взаимопониманием, получился предельно честным. Маг решился рассказать правителю юнов о многом, руководствуясь в первую очередь тем неуловимым чувством правильности, которое называют интуицией, и ни секунды не пожалел, что прямо нарушил приказ Темного соблюдать полную секретность в деле реликвии.
Разумеется, благоразумия Рея хватило на то, чтобы он не позволил себе излишне откровенничать. Встреча с Асфелем, собственное скрытое могущество и даже полная благородства миссия спасения мира – не те вещи, которые следует озвучивать, пусть даже с благими намерениями. Нет, он поведал красноглазому магу лишь о подаренной заклинателю силе, способной сокрушить Тиамат и собственном твердом намерении, с юнами или без, спасти игрушку Сиэли из цепких лап балаурской Леди.
Вождь лишь задумчиво глянул на мага, вслух признавая, что умение укротить артефакт послужило бы большим преимуществом в предстоящей битве.
Несмотря на то, что Рей не скрыл своего отступления от прежних договоренностей между ними, Карун ни словом не обмолвился об этом, в чем немалую роль сыграл тонкий намек Рея на прямой приказ, полученный им от вышестоящих особ. Напротив, оценив по достоинству искренность асмодианина, Вождь краснокрылых в ответ не скрыл собственных намерений, признавшись заклинателю, что после проваленной союзниками миссии перестал им доверять более, чем полностью, и решил сокрушить драканиху в её логове исключительно силами юнов. Потом еще посмотрел на Рея с упрямством и вызовом, будто ожидая упрека или возражения, но – не дождался. Заклинатель, чего скрывать, и сам бы поступил так же, будь он на месте правителя краснокрылых, поэтому только согласно кивнул и вынес встречное предложение.
- Просто так, взять тебя с собой? –вскинул Карун бровь в неподдельном удивлении, - А как же ваше хваленое командование и их «мудрые» указания? Ты же понимаешь, что отправившись на покорение Форта Тиамат без высочайшего позволения, загремишь в застенки ваших Безмолвных судей? С каким бы результатом не завершилась миссия.
- Я добьюсь позволения, - сверкнул невидящими, но бездонными глазами маг, так и не разыскавший свою повязку, - Всё что мне нужно, это немного времени.
- Не более часа, - стремительно принял решение Вождь юнов, склонный к рисковым поступкам не менее самого Рея, - Потом я выступаю на Кровавый Трон, и будь что будет.
Заклинатель, который мысленно поименовал себя, с оттенком непередаваемой иронии, как «взбунтовавшуюся пешку», не отдавал себе отчета, что решительными действиями всё более верно становится игроком, пусть и самого мелкого пошиба по сравнению с тем же Асфелем. Внутри его, вместе с маленьким тёплым шариком тьмы, крепла уверенность в правильности происходящего, пусть даже на пути к цели приходилось пользоваться запрещенными методами.
- До встречи, - коротко сказал он.
И вот, в итоге, зеленоглазый маг стоит перед высокой золотой статуей, ведущей к святая святых Пандемониума – Храму Маркутана, в мучительных раздумьях, что именно он должен сказать Верховной жрице, чтобы та самая жрица совершенно самостоятельно приняла решение отправить заклинателя вместе с юнами.
Спустя некоторое время в сознании забрезжила догадка…

* * *
- Святейшая, я вынужден сообщить не слишком приятные новости, - тон Рея не был исполнен радости уже от того, что аудиенции пришлось ожидать какое-то время, пока Агехия была занята посвящением очередного мастера ремесел. Добавить в голос немного озабоченности, вполне органичной в силу того, что час, отведенный Каруном, неумолимо истекал, и Верховная жрица судьбы уже поднимает на асмодианского мага, склонившего перед ней голову, тревожные глаза:
- Доложите же, верный слуга Маркутана, что произошло?
Внутренне поморщившись от высокопарной фразы, резанувшей слух, заклинатель произнес:
- Информацию необходимо передать божеству, темнейшая: она достойна внимания Маркутана. После недавних событий, произошедших в Оке Тиамаранты, Вождь юнов перестал доверять союзникам настолько, что готовится отправиться на битву с Тиамат тайно от всех...
- Вот как! – с досадой воскликнула обычно бесстрастная жрица, - Я пыталась образумить юнов, видимо, тщетно. Разумеется, если Карун победит, то в его руки попадет...
Осекшись, она покосилась на мага, застывшего рядом с самой невинной миной, и не стала продолжать. Вместо этого отрывисто сказала:
- Я должна передать новость божеству.
Рей, мысленно забавляясь оговоркой жрицы, явно опустившей слова о реликвии, удостоился чести наблюдать картину короткого транса Агехии, нелепо закатившей глаза и бессмысленно шевелящей губами. Удовольствия в подобном лицезрении было мало, даже Ветерок испуганно прижался к ноге хозяина, но сильная рука тут же опустилась на гриву питомца, ободряя и успокаивая.
- Вы отправитесь в святилище Храма, дабы выслушать волю Маркутана, - торжественно провозгласила жрица через какое-то время.
Величественная, с гордой осанкой, сейчас она мало напоминала ту обмякшую оболочку даэва, которую представляла собой немногим ранее. Заклинатель невольно подумал, что здорово всполошил её своими вестями, раз Верховная не погнушалась скользнуть в транс при свидетеле. А если уж само божество снизошло до личного инструктажа асмодианина, значит, его расчет подтвердился целиком и полностью.
Тем временем Агехия произвела несколько пассов руками, и маг влетел, словно унесенный сильным ветром, в созданную жрицей воронку.
Первым, что он почувствовал, это был свет. Да, именно почувствовал, потому что кожа будто просветилась насквозь, а пронзительное тепло не согревающе, но грозно окутало тело, тая обещание обжечь при неосторожном движении. Странное было ощущение. Заклинатель мудро решил замереть на месте в том полусогнутом положении, которое принял при резком толчке в спину. Впрочем, всё отошло на второй план тут же, как только Рей услышал громовые раскаты голоса Маркутана:
- Встань, асмодианин, и выслушай волю божества! Ты должен отправиться к Кровавому трону вместе с Каруном, мою волю передай ему и следуй за юнами. Но целью будет не Тиамат. Хитростью или честным боем, ты заберешь у владычицы Тиамаранты вещь, которую она сжимает в лапах, чем бы это не являлось, чтобы это не получил Карун. Таковым будет мое распоряжение, повинуйся же немедленно!
Как только стихло грохотание последнего слова бога, Рея подхватил и завертел вихрь пространства, видимо, возвращая пред светлые очи Темной жрицы. Но даже необычность перемещения не смогла развеять искреннее разочарование, охватившее мага. Встреча с Маркутаном оказалась такой... односторонней. Это вам не меряться язвительностью с Асфелем, с упоением перебрасываясь многозначительными фразами! Да, верный пёс Владыки Тьмы, Маркутан оказался именно таким суровым и консервативным, как описывали его немногочисленные книжные источники.
Вздох заклинателя, обманутого в лучших ожиданиях, раздался уже под высокими сводами Храма. Отвечая на вопросительный взгляд Агехии, Рей пересказал жрице полученные инструкции и с возрастающим удивлением выслушал пространную речь святейшей о том, как ему, оказывается, повезло. Дескать, какая при-ви-легия, получить задание от самого бога! Вслед за пафосным определением важности миссии, доставшейся заклинателю, Агехия еще раз пересказала ему приказ Маркутана. Будто бы не сам асмодианин передал жрице эти распоряжения, или являлся настолько умственно отсталым, что сразу все напрочь забыл!
Откланявшись во всей возможной поспешностью, Рей помчался прочь, раздраженно пофыркивая. Но, несмотря на это, в груди поднималась теплая и по-настоящему согревающая, в отличие от спецэффектов святилища бога, волна ликования. Он просчитал правильно! И получил балауров приказ – как и намеревался.
Надо успеть прыгнуть на хвост Каруну, ведь время почти истекло.

* * *
Вот уже час после ухода Эксклейма Мира бесцельно бродила по дому, чувствуя непонятное опустошение и тоску. Вот ведь как бывает... у других, не у неё. Страсть, чувства, жажда любить и быть любимым, вихрь эмоций, сладкие томящие переживания. Казалось, для целительницы подобные порывы давно чужды и девушка медленно, но верно, превращается в каменную деву, которых она видела в древних, полуразрушенных святилищах Элтенена, выполняя задания на вражеской территории.
Горестно вздохнув, Мира в который раз попыталась осмыслить, почему возникает такое ощущение, будто жизнь давно закончилась? У девушки были хорошие и верные друзья, дни проходили в приключениях и захватывающих сражениях, заботы о постоянном повышении уровня экипировки или мастерства целителя никогда не становились слишком обременительными. Так что же терзало душу, не давая покоя и хотя бы мгновенного ощущения счастья?
Любовь, разумеется. Вернее, её отсутствие.
Раньше лекарка не задумывалась, какую важность имеет для неё это эфемерное, воспетое поэтами чувство. Жизнь без любви ощущалась полупустой: вроде все есть, а чего-то важного – не хватает.
Не сказать, что девушка испытывала нехватку внимания. Пусть не стаями, но где-то рядом всегда кружились очарованные её улыбкой мужчины, достаточно смелые, чтобы их не отпугнули нахмуренные брови Валлийца и его «тонкие» намеки, что дама занята.
Это было не то. Мира не отдавала себе отчета, что потенциальный ухажер, возможно, не находит ни единого отклика в сердце, потому что не является высоким зеленоглазым брюнетом. Или, на крайний случай, не обладает магнетичной притягательностью Хайвелла, сочетающего силу, спокойную уверенность в себе и непоколебимую властность. Похоже, девушке нравились только те, кто был далёк и недосягаем, словно элийское солнце...
Покружив по дому, целительница собралась с духом и стряхнула надоевшее уныние, словно паутинку плаща. Сколько не думай, легче от этого не становится. Значит, что? Вперед, к новым приключениям, дабы отвлечься, забыть, не вспоминать.
Как всегда, когда ей было откровенно плохо и тяжело на душе, Мира отправила мыслепослание Валлийцу.
«Привет, дорогой. Как дела?»
«Бывало и лучше!» - донеслось спустя несколько мгновений.
Девушка невольно рассмеялась пессимистическому ответу чародея, давно вознесенному в ранг привычки. Традиционная фраза порадовала, как и всегда. Может, от того мы и чтим традиции, что они необходимы всем нам для обретения почвы под ногами, как нечто незыблемое и неизменное, в противовес вечно мятущейся душе?
«Мы идем охотиться или как?» - вопросил Вал по мыслепочте с явной восклицательной интонацией. Видимо, все свои туманные дела он переделал и сейчас маялся скукой.
Решив, что на сегодня она достаточно натерпелась, Мира приняла идею прогуляться с восторгом. Девушка спешно собрала необходимые в походе вещи, загрузив куб почти полностью, облачилась в доспехи, и ответила на вопрос друга, одной ногой уже стоя на выходе:
«Конечно идем, жди меня в Тиамаранте, у кибелиска»
- Это мне умереть сначала, что ли? - послышалось за спиной ехидное. Резко развернувшись, девушка убедилась, что с психическим здоровьем все в порядке, а друг просто воспользовался сферой отношений и перенесся к ней домой. Но испугал ведь!
- Можешь умереть, - заявила лекарка с нервным смешком, - Я ведь тебя воскрешу. А вот кто излечит меня от заикания?
Валлиец смутился только для того, чтобы доставить подруге удовольствие: в глазах чародея открыто прыгали лукавые балаурята. Но объятия, которые он раскрыл для приветствия, были искренними и теплыми, поэтому девушка тут же его простила. А затем, чувствуя настоятельную необходимость кого-то убить, потащила в Око Тиамаранты, охотиться на белокрылых.
Чармин они благоразумно решили не тревожить. Пусть выспится.

* * *
Рей не стал отправляться в Камар, предположив, что Каруна там уже нет. Он воспользовался каналом мыслепочты, эфирную метку которого показал ему Вождь юнов. Да, могущественному магу не чуждо было ментальное свойство общения на расстоянии. Только Рею и в голову не могло придти, что он станет одним из доверенных лиц Вождя - настолько доверенных, ну вы понимаете, да?
Видимо, Карун не злоупотреблял расширением доступа, потому что прорычал нечто, запрещающее обсуждать эту тему с кем бы то ни было, не говоря уже о страшных карах за передачу эфирной метки посторонним. Маг только кивнул. Неужели правитель юнов думает, что ему хватит наглости сообщить эту информацию другим даэвам? Заклинание он заучил с самой невозмутимой миной. Начертав знак проверки, красноглазый правитель как-то странно взглянул на мага, будто с изумлением, но тот невозмутимо повторил жест и проверил связь – заклинание работало.
Теперь, когда он вышел из Храма, использовать канал связи с Каруном показалось не только целесообразным, но и необходимым. Шагая по оживленному мосту Биврест, где пробегали даэвы всех мастей и профессий, Рей быстро сформулировал полученный от Маркутана приказ и передал его Каруну, лёгкой язвительностью подчеркивая, что должен отправиться к Тиамат вместе с юнами по высочайшей воле божества. Ответ, который был не менее ехидным, пришел почти мгновенно:
«Ладно уж, Маркутан большой, ему виднее. Пока что мои воины занимаются захватом Форта, а я решил воспользоваться суматохой и отправиться к Кровавому трону, чтобы раз и навсегда уничтожить мерзость, избегая лишних жертв»
Усмехнувшись, заклинатель не преминул поддеть яростного мага:
«В силу огромного разочарования, Вождь ищет нового союзника и желает договориться с ним с тет-а-тет?»
Он прямо-таки видел, как у Каруна глаза на лоб полезли от изумления наглостью асмодианина. Но ответ, хоть с небольшой заминкой, был дан:
«Мы с Тиамат можем договориться только в том случае, если она ляжет и сдохнет по собственному желанию. Не время для шуток. Я требую подтверждения, даже клятвы, что ты не отступишь, даже если меня не станет.»
Маг резко остановился, услышав это. Кроме того, что Карун трезво допускал возможность своей гибели, что явно шокировало заклинателя, правитель юнов еще и решил положиться на честь асмодианина? Карун, который потерял доверие к союзникам, в решающий момент рискнул понадеяться на Рея?! Почему? Собственно, это короткое слово заклинатель и передал мыслепочтой.
«Несмотря ни на что, ты сражался за мир в Сарфане и Тиамаранте... Я жду ответа.»
Да, поразительный поворот судьбы! Только недавно мага вела на поклон к Вождю стража, а сегодня он уже верный сподвижник правителя юнов. Несмотря на некоторую иронию ситуации, Рей продумывал каждое слово, прежде чем дать Каруну тот ответ, которого нетерпеливо ожидал красноглазый маг:
«Клянусь, что подхвачу знамя войны, упавшее из твоих рук, сокрушу владычицу Тиамаранты там, где не сумеешь уязвить её ты. Я не отступлю, как бы не сложились обстоятельства, и продолжу путь, если не станет тебя»
«Принимаю клятву» - донеслось уверенное, - «Поторопись, у нас мало времени. Проход на Кровавый трон ускользает, как бы не закрылся раньше времени. И помни о клятве»
Заклинатель, который так неосторожно застыл на месте, чертыхнулся и рванул вперед. Где балауров телепорт в Тиамаранту? Он должен успеть!

1 - Адаптированная под события миссия Приказ Маркутана (см. подробнее http://****************/ru/quest/20070/)

Глава 83

Спойлер

Мы по собственной воле навеки
Самых нужных людей отпускаем,
А потом, словно птицы-калеки,
Не летаем без них... не летаем...
И если спросят у меня — "Тебя любили?",
Отвечу прямо, глаз не отводя:
— "Нет, не любили, меня губили...
Себя любили около меня".
Автор неизвестен​

Проход к Оку Тиамаранты в данный момент был активирован с самой крепости. Рей чинно воздел глаза вверх, благодаря за это силы небесные, впрочем, не забывая делать шаг шире и двигаться стремительнее. Разумеется, маг наплевательски отнесся ко всем принципам субординации, не отчитавшись о своих намерениях непосредственному командиру в Тиамаранте, но... Что он будет делать, если юны не удержат проход к Кровавому Трону еще несколько необходимых минут? Когда на выходе из Штаба Весов Судьбы путь асмодианину преградил кто-то в командирской форме, заклинатель почувствовал лишь досаду. Выругавшись сквозь стиснутые зубы, маг увидел, что его остановила пылающая встревоженными сполохами Удви.
- Вы должны отправиться на поиски Каруна! – воскликнула командующая Весов судьбы, схватив Рея за плечо, - Дело не терпит отлагательств! Приказ Маркутана!
От такой вопиющей некомпетентности своего начальства магу даже расхотелось иронизировать. Он честно ответил, что именно туда и направляется: то есть, за Каруном. Место своего назначения заклинатель, на всякий случай, вслух не озвучивал. Аккуратно обогнув Удви по крутой дуге, Рей продолжил путь, сокрушенно хмыкая себе под нос. Да, дела творятся чудные – левая рука не в курсе, что делает правая, а голова, то есть Маркутан, вообще, никого не поставила в известность, отправив к Тиамат коготь с мизинца, которым Рей себя очень живо представил.
- Прошу вас, поторопитесь! – Донеслось аккурат перед тем, как сознание затуманилось при переходе в иную плоскость пространства.
Он поторопится, конечно... Лишь бы заминка не стала роковой. Аванпост асмодиан встретил привычной суетой. С облегчением разглядев в десятке шагов впереди юнов-магов, изнуренных и почти обессиленных, Рей рванулся к ним, как жаждущий к воде. Видимо, держать проход к логову Тиамат оказалось сложной задачей, потому что краснокрылые выглядели – краше на кибелиске воскрешаются. Эфирные нити сложных заклинаний, удерживающих багровый портал, проступили перед магическим взором Рея плотной пульсирующей паутиной. Кивнув юнам, заклинатель вздохнул, собираясь с духом, и скользнул вперед, в туманную дымку, тут же завертевшуюся вокруг него на краткий и бесконечно долгий миг перехода. Протестующие крики краснокрылых магов он уже не услышал.
А что, юнов разве надо было предупредить, что он собирается к Тиамат на рога?
Обитель повелительницы Тиамаранты встретила Рея оглушающей пустотой. Темные каменные своды круглой и явно рукотворной пещеры взмывали над головой необозримой высью. На стенах тускло светились ровные линии. Осмотревшись, маг решил, что все же это не пещера – зал, просто грубую работу балаурских мастеровых замечаешь не сразу. Вокруг было тихо настолько, что эхо шагов оглушало. Гладкость каменных плит под ногами ощущалась даже через подошвы сапог.
Рей не колеблясь пошел вперед – по длинному и такому же высокому, как привратный зал, коридору. Здесь стены уже не выглядели ни грубыми, ни нерукотворными – прямые линии стекали к нижней, выступающей части стен, по которой бежала густая резьба лилового камня и магии. Касаться их не хотелось. Магические нити отсвечивали багровым во взоре заклинателя, что казалось чуждым и вызывало мерзкий привкус на губах. Впрочем, исполинские размеры коридора позволяли Рею двигаться в значительном отдалении от стен, а пол под ногами никакими зловещими свойствами не обладал.
Через каждый десяток-другой шагов коридор обрамляли прямоугольные арки, будто в настоящем дворце. Они выступали из сумерек перед заклинателем и уходили во тьму за его спиной. Рей походя задумался об источнике освещения – по всему выходило, что его не было. Или это светились сами стены там, где проходил маг? Обернувшись, он увидел, что за спиной коридор уходит во мрак. Надо же, как удобно...
Рей с неохотой подумал, что следовало бы вызвать элементаля, но затем отбросил эту идею. Магическое зрение его в последнее время стало настолько полным и всеобъемлющим, что не хотелось портить картину окружающего мира естественными зрительными образами питомца. Маг словно все видел наяву, как раньше, обладая зрением, но вместе с нитями и потоками магии, которая разливалась и сплеталась вокруг диковинными узорами. Проблески подобного видения бывали и раньше, но только после визита к Маркутану – или это случилось, когда он потерял повязку, рыская по Оку в поисках логова Тиамат? – зрение стало почти прежним. Прежним?
Впереди уже замерцал теплым желтым светом выход, а маг остановился, как вкопанный, разглядывая свои руки, пол под ногами и даже, задрав голову, уходящие во тьму своды балаурского логова. Это казалось невероятным, но он увидел! Камень стен и пола, запыленный край мантии, из-под которой виднелись носки сапог, тонкие линии на собственной, чуть дрогнувшей ладони и темноту за спиной. Пусть с толку сбивало то, что обычное зрение дополнялось созерцанием эфира и других источников магии, сейчас Рей только утвердился в том, что к нему вернулось утраченное зрение. Собственно, как и в том, что... он болван.
Во-первых, нашел время и место для прозрения, во всех смыслах этого слова! А во-вторых – мог бы заметить и раньше. Если вспомнить, сколько раз за последний день он забывал вызвать элементаля, но не чувствовал ни малейшего неудобства, считая, что тот где-то рядом.
Все же, мир вокруг был совсем не таким, как раньше, когда Рей был зрячим. Еще несколько неуверенных шагов маг сделал, пытаясь осознать всю глубину происходящих с ним изменений. Волнение, охватившее его, отступало неохотно. Болезненно екнула внутри капля могущества, подаренная Хранительницей. Вспомнилась встреча с Каруном, когда он явственно заметил опутывающую того магическую защиту. Замаячила будто наяву эфирная метка краснокрылого правителя... Возможно, будь Рей обычным даэвом, он бы не увидел её и уж точно не смог бы воспроизвести. Но в какой-то момент заклинатель плюнул на все это самокопание и рванул вперед, чувствуя, как сжимает сердце тревога. Позже, он обдумает все позже.
Пустынный зал, в который выскальзывал мрачный коридор, Рей оглядел лишь мельком. Зеленовато-бежевые стены разбежались в стороны на добрые несколько сотен метров. Хмурые провалы высоких арок слева и справа обозначали выходы в другие помещения. В непосредственной близости ко входу в зал колонной высился могучий обелиск, почти полностью закрывая обзор, а подле него находилось то, что один раз бросилось в глаза и уже не отпустило взгляд. Забытым солнечным светом лучился шар на грубом каменном постаменте высотой заклинателю по грудь. Лишь вблизи стало заметным мерцание багровой искры внутри него: та же магия, которой подернуты стены коридора. Словно отвечая внезапной догадке, в голове прозвучал голос Каруна:
«Активируй багровый шар, я уже внутри».
Рей, не задумываясь, обнял ладонями светящуюся сферу и в то же мгновение упал в тягучий поток телепортации. Столь частые болтанки в пространстве успели порядком ему надоесть! Недовольство скребнуло по мыслям и исчезло в тот же миг, когда ноги заклинателя почувствовали тяжесть тела, а сам он появился где-то. Еще один гигантский зал: лазурный камень, плиточки пола образовывают узоры в виде расходящихся концентрических кругов. Синий свет смутно знакомой магии, не эфира, но очень похоже. Разумеется, все это было неважным, если рассудить, что в самую первую очередь заклинатель увидел у дальней стены Тиамат.
Первой осознанной реакцией, удивившей даже скептического мага, было мысленное восклицание: «Надо же, добрался!»

* * *
Сумбурный и суматошный день задается с утра. Именно эту истину вывела для себя Мира после десятого по счету – юбилейного! - воскрешения на кибелиске. Обстановка в Оке явно не подходила под настроение целительницы. То ли из-за того, что элийцев почему-то встречалось количественно больше, чем их вдвоем с чародеем, то ли враги оказывались намного сильнее дружной парочки, то ли по причине необычной рассеянности лекарки, но счет асмодиан к белокрылым неуклонно рос. Увы, в пользу последних.
Проходя в пятый раз за последние десять минут мимо оживленно беседующих гладиатора и стрелка, чародей не выдержал позора и поглубже надвинул шляпу – авось не узнают. Мире было несколько проще, с таким цветом волос никто не заподозрил бы в ней грамотного целителя, только приятных эмоций происходящее нисколько не добавляло.
- Может, сбегаем выполним задания или просто сменим обстановку? – прозрачно намекнул на их полную боевую несостоятельность Валлиец, - Вот кстати, давай прогуляемся по окрестностям крепости. Мне надо перекинуться словечком с одним из стражников.
- Давай, - покладисто произнесла целительница.
Чародей без лишних слов направился к выходу из штаба, затем – по песчаной дуге дороги, зажатой между внешними и внутренними стенами крепости.
- Не знаю, что не заладилось, - протянула девушка, привычно просовывая руку другу под локоть, потому что неизменно не успевала за его широкими шагами, - Тревожно как-то и грустно сегодня.
- Положим, элийцам очень даже весело, с гиканьем носятся по Оку, только скальпы летят, - сказал чародей и с заметной иронией покосился на девушку, - Наши десять прядей тоже где-то там. Но не будем унывать, завтра все переменится. Опять же, Чарми выспится и присоединится к нам.
Мира слабо улыбнулась, только бодриться решительно не хотелось. Спустя несколько шагов в молчании, она вдруг спросила, стараясь, чтобы голос ни в коем случае не прозвучал жалобно:
- Вал, скажи мне, как друг, что со мной не так? Почему я так долго одинока? Вроде живу, смеюсь и воюю, учусь целительству, сражаюсь, выполняю задания. Новые знакомства, встречи, но ни капли романтики. Не считая наших полуночных свиданий с элийскими генералами. Ну почему всё так уныло складывается?
И стала с затаенным трепетом ждать ответа.
Встретив изумленно округлившимися глазами ворох столь странных для его мужского мировоззрения вопросов, чародей подождал, пока подруга договорит, откашлялся и сказал, как-то странно посматривая в её сторону:
- Если говорить как друг, то могу только комплиментами. Ты прекрасная девушка, добрая и отзывчивая. Красивая, с хорошим характером, чудесная целительница в конце концов. Что с тобой может быть не так?
- И все же? – Мира склонила голову набок, заглядывая Валлийцу в глаза. Мужчина отчего-то смутился, - Столько достоинств и не оценил никто, ты не находишь?
- Я – как раз оценил. Вот про других не скажу, не знаю, а старых и бывалых воинов ты способна очаровать. Да что там, если бы захотела, увлеклась – любой был бы рад ответить взаимностью. Только девушки почему-то больше любят дерзких юнцов...
Он осекся и замолчал. Будто и так наговорил лишнего. Мира только хмыкнула, стараясь понять, что же друг имел в виду. Ну не себя же! Или все-таки себя? Невозможно, ведь у них когда-то был подобный прецедент. И лекарка увлеклась, размечталась, только потом мечта вдребезги разбилась о суровую реальность (см. Главу 37).
Мира никогда не была слишком уверенной в собственной неотразимости, поэтому с той поры и впредь знаки внимания со стороны чародея неизменно воспринимала как проявление дружеских чувств. Да, их с Валлийцем называли неразлучной парочкой. Знакомые даэвы всегда обращали внимание, если Мира появлялась где-то без своего друга. Да, он никуда надолго не отпускал лекарку, разве что по настоянию Чарми в Сарфан, но тогда это было скорее исключением, чем правилом. Они общались и смеялись вместе, всегда и всюду появляясь тоже вместе. Только это ведь совсем не значит, что чародей испытывает к ней нечто большее, чем приятельскую симпатию! Или значит?
Вспоминались и отрывки: ласковая улыбка в краткий миг перед боем, поддержка исцеляющего обряда чародея – столь странная помощь от того, кто всегда заявлял, что целителем становиться не желает. Чуткая забота об облачении лекарки – разумеется, только в силу того, что их маленький отряд должен выживать в бою, что напрямую зависит от выживания целителя! Он всегда защищал девушку перед любыми обидчиками, мстил элийцам, покусившимся на лёгкую добычу, не способную дать отпор. Заявлял всем случайным сопартийцам, предлагавшим новую встречу, что это его целительница и никуда она, ни в дерик, ни в подземелье, без чародея не пойдет...
Внезапно лекарка остановилась, не отпуская рукав его кольчуги. Мужчине пришлось сделать шаг назад, поворачиваясь к спутнице лицом.
- Я не совсем поняла смысл твоих слов, - вгляделась девушка в знакомые черты, скованные необъяснимым выражением, - Наверное, мне и не нужно было... слишком буквально понимать. Ты же говорил гипотетически, да?
- Конечно, - кивнул Валлиец, тут же расплываясь в улыбке, - Не понимаю тех, кто сокрушается, мол, с умными женщинами трудно! По мне, так вы просто прелестны.
Девушка молча посмотрела на друга, подозревая, что он тотчас вознамерится продолжить путь и переведет разговор на другую тему. Что ж, Мира знала Валлийца даже слишком хорошо. Чародей мягко подтолкнул лекарку и снова зашагал вперед, принявшись рассказывать, как он поспорил по какому-то плёвому поводу с этим самым стражником, к которому друзья сейчас направлялись. Кто бы мог сомневаться, что Вал выиграл пари? Пропустив мимо ушей половину рассказа и, то хмыкая, то кивая в нужных местах, целительница думала о своем.
Когда друг наконец встретил незадачливого спорщика и принялся с ним разговаривать, сосредоточиться на мыслях стало легче, а думать - в разы сложнее. Сумбур в голове усиливался, казалось, что жизнь сорвалась с рельс и летит под откос. Хайвелл. Валлиец. Эксклейм. Каждый по своему был ей дорог, кто-то в прошлом, кто-то, быть может, в будущем. Только проще никак не становилось. А ведь был еще один... зеленоглазый и любимый. Почему время так и не излечило эту боль?
В тот самый момент, когда девушка всерьез озадачилась выбором: закричать или расплакаться, спасительной соломинкой прозвучал вызов по мыслепочте от Чармин:
- Эге-гей, подруга! Чем вы таким предосудительным занимаетесь, что Вал не отвечает на приветствие? Вы вместе? Не дай Айон, на элийцев охотитесь без меня! Срочно назви пространственные координаты, я вмиг прилечу. Мира, Мира-а-а-а! Ты меня слышишь?

Глава 84

Спойлер

…И вперила взор Кассандра,
Вняв шепнувшим ей богам,
На пустынный брег Скамандра,
На дымящийся Пергам:
«Всё великое земное
Разлетается, как дым:
Ныне жребий выпал Трое,
Завтра выпадет другим…»

«Смертный, Силе, нас гнетущей,
Покоряйся и терпи;
Спящий в гробе, мирно спи;
Жизнью пользуйся, живущий!»
Ф. Шиллер,
Торжество победителей

Спойлер

Говорят, что за краткое мгновение до смерти перед глазами может пролететь вся жизнь. Нагло врут, понял Рей, блуждая всеми доступными зрительными способами по убранству лазурного зала.
Высокие проемы чешуйчатых окон, сужающиеся кверху, возносились на высоту нечеловеческого роста. Круги на каменном полу, замеченные ранее, были словно огромные гексаграммы: разрисованные тем самым орнаментом, что и остальной зал – бледно-золотой рисунок стилизованных мечей и копий повторялся на стенах, обрамлял своды потолка, огранял полукруглый подиум в дальнем конце зала. Пышное убранство то ли ниши, то ли ложи слепило глаза сплетением всех магических нитей, которые только можно было себе вообразить. Эфир, драна, кровавая магия балауров и льдистая свежесть доселе неизвестной магии. На подиуме лежал дракон.
Седая грива его разметалась по длинной шее. Глубокий цвет кожистых крыльев напоминал грозовое небо, плавно переходя из темно-синего в багрянец. Голова, необычно маленькая для такого исполина, покоилась на мощных лапах, бережно сжимающих что-то. Ужасного вида скрюченные когти, каждый из которых был размером с добрый двуручник даэва-стража, не могли скрыть пробивающийся сквозь них свет. Лучистый и яркий свет, подобного которому никогда не увидишь на просторах Атреи. Так сиять могла только Реликвия.
Маг не знал, сколько времени прошло с тех пор, как его фигура замерцала и появилась в обители Повелительницы балауров. Но спустя вечность, или несколько ударов сердца, дракон распахнул крылья широтой в небо, хищно изогнул изящную шею и взвился вверх, открыв глаза: пламенно-красные, так непохожие на юновские.
- Хрупкий даэв! – раздалось в ушах Рея - Ты пришел сюда, понадеявшись на слабака Каруна? Его уже постигла заслуженная кара, теперь пришел твой черед. Склонись перед величеством балауров, лишь тогда я отпущу тебя. Выбирай – жизнь или смерть!
Громогласный рев каким-то непостижимым для сознания образом складывался в слова, наполненные силой и яростью. Словно волна мощи прокатилась от дракона, сжимая и скручивая каждую эфирную ниточку в теле даэва.
Но Рей не согнулся и не отступил. Хотя в мыслях пульсировало и билось только одно: что с Каруном? Неужели краснокрылый повелитель погиб? Движимый скорее порывом, чем трезвым расчетом, заклинатель зачерпнул каплю силы из тёплого клубка, угнездившегося в районе солнечного сплетения, и со всей силы выпустил её вперед, навстречу подавляющей балаурской магии. Определяя тем самым свой выбор, если он у мужчины был.
Сопротивление кажущейся бессильной жертвы удивило Тиамат. Чем другим можно было объяснить краткую заминку дракона, изготовившегося для удара? Но обоих – и даэва, приготовившегося дорого продать свою бессмертную жизнь, и могущественную Леди в облике зверя – прервал вихрь эфира, зародившийся в углу большого зала.
Взметнулись и закружили в воздухе с неземной скоростью частицы эфирной магии. Закрутились причудливыми спиралями, изогнулись в застывшем мгновении танца и упали под ноги явившемуся божеству. Логово драконицы почтил своим присутствием красивый беловолосый мужчина, одетый в длинные сверкающие одежды, по которым будто струились эфирные потоки. По крайней мере, по надменной роже его Рей углядел именно выражение большого одолжения всем присутствующим. Огромная мерцающая фигура, равная по размерам балаурской Леди, воплотилась полностью, и только тогда послышался насмешливый голос:
- Не помешал? Впрочем, вижу, что я появился вовремя.
Следующие секунды слились для мага в пляске безумия. Тиамат внезапно выдохнула в его сторону бездну пламени, от которого не было защиты – по крайней мере, Рей не мог придумать ни одной, пытаясь укрыться под хлипкими щитами заклинателя. Но волна чистого огня, окутавшая мага с головой, хлестнула и вдруг разбилась о непроницаемую плёнку магии, возникшую в нескольких сантиметрах от тела зеленоглазого мужчины. Эфирный барьер невиданной силы не был авторством Рея. И глаза невольно прикипели к новому персонажу их маленькой семейной пьесы – Кайсинелю. Отвечая на безмолвный вопрос, тот сардонически улыбнулся и сказал:
- Не так быстро, леди.
Казалось, Владыка эфира сделал это играючи: тонкие спирали эфира, которые выросли прямо с его ладоней, мгновенно свились в убыстряющийся поток и расхлестнулись верхушкой вихря на гротескной фигуре дракона. Удерживая от любого движения.
Убедившись, что разъяренная Тиамат надежно изолирована от приличного общества, Рей перевел недоверчивый взгляд на Светлое божество. Сейчас тот выглядел на всю свою немалую силу – от кончиков развевающихся ветром, истекающих искрами одежд, до сияющих эфиром льдистых глаз.
- Асфель не ошибся, – задумчиво протянул Кайсинель, все это время не сводящий взгляда с хрупкой на фоне исполинов фигурки асмодианина, - Ты и впрямь выглядишь... многообещающе.
Рей промолчал. Неспособный проникнуть в мысли бога, он не ведал о сделке, заключенной Мастером эфира с Владыкой тьмы. О силе, способной укротить реликвию, которую запросил за услугу светлый. И о самой услуге, заключающейся в том, чтобы соткать тело асмодианина-мага, заклинателя духов, способное вместить некогда элийскую душу. Тем интереснее мужчине было предполагать, откуда Кайсинелю известен он, простой даэв...
- Не понимаешь, - усмешка бога могла испугать более слабонервную особу, но не заклинателя, готового к смерти, - Тебе и не нужно понимать. Я твой создатель в не меньше степени, чем Темный, вдохнувший нужную душу в слабую эфирную заготовку. Поэтому ты сейчас здесь. А я, призывая в свидетели Айона, попытаюсь вернуть тебя на свою сторону...
Как всегда бывает, разговор оказался прерван на самом интересном моменте. Громкие хрипы драконицы, пытающейся совладать с извращенным заклинанием божества, сложились во вполне членораздельные слова:
- Кайсинель, - простонала Тиамат почти обессиленно, - Ты напал на повелительницу балауров!
Светлый бог тотчас обернулся к драконице, бьющейся в крепких путах магии, и подчеркнуто любезно произнес, лишь подчеркивая исключительное ехидство самих слов:
- Надо же, я не обознался? Какое непередаваемое удовольствие снова лицезреть твою уродливую рожу, Тиамат!
- Фрегион не оставит этого, - блеснули угрозой кровавые угольки глаз.
- Не сомневаюсь в этом, - фыркнул Кайсинель и добавил, прежде чем перейти от глупой болтовни ко вполне реальным действиям, - Я пришел вернуть тебе долг.
Застыв у стены, Рей был единственным и безмолвным свидетелем сражения двух исполинских фигур, брызжущих через край могущественной магией и настоящей силой. Багровые и алые сполохи магии дракона, усиленные потоками огня из его глотки, неизменно разбивались, уступая хитросплетениям эфирной магии светлого бога. Но, тем не менее, Кайсинель тоже не мог взять верх над могучей повелительницей балауров. Странным заклинателю показалось уже то, что один, пусть и один из сильнейших, служитель вечности с такой легкостью противостоял балаурской Леди. Приглядевшись, Рей заметил, что драконица явно бережет то, что сияло и прорывалось сквозь когтистые лапы. Возможно, именно реликвия заставляла Тиамат быть крайне осторожной. В ином случае лазурный зал оказался бы наполнен дыханием смерти…
Правда, из них двоих только Кайсинель мог бы сбежать от угрозы, ограждаясь фирменными эфирными снежинками. Рей вспомнил, в чем поклялся, а ведь выбор он сделал много раньше, что не отступит ни при каких обстоятельствах. По коже пробежала стая ледяных мурашек, но маг только поежился, раздумывая, что реально может сейчас сделать, владея силой, способной укротить реликвию?
Пока асмодианин лихорадочно искал решение, схватка зашла в тупик. Обладатели невиданной мощи, ни балауриха, ни светлый не могли взять верх. Краем глаза Рей заметил в противоположном углу зала какое-то движение. Часть воздуха потемнела, затем сжалась в кулак мрака, чтобы взорваться неуловимой вспышкой, ослепить шаровой молнией. Синие, красные и пронзительно белые линии света, словно мечи, ударили из пола, образовывая клетку живого пламени. Чем-то это неуловимо напоминало обряд чародея. Когда прутья опали и словно утонули в камне, а Рей немного проморгался, подозрение сменилось твёрдым узнаванием.
Огромная фигура Маркутана, облаченного в простые коричневые доспехи, подняла исполинский посох и ударила им об пол так, что затряслись даже стены обители. Сверкнул и погас солнечный свет из навершия. Внимание светлого божества и драконицы, увлеченных схваткой, обратилось к новому действующему лицу.
- Вижу, все уже здесь, - прогрохотал повелитель чародеев, - Пришло и мое время. Как дела твои, Тиамат?
- Высмеивай меня, подонок! – взвился дракон, - Но потом попробуй атаковать и тебе придется испытать море сожаления о сказанном!
Кайсинель, который, казалось, искренне забавлялся происходящим, несмотря на блеснувший нехороший холодок в глазах, обратился к извечному противнику вполне мирно:
- Сейчас леди снова призовет на наши головы гнев Фрегиона.
Маркутан строго и величественно взглянул на светлого врага, показывая, что шутки и остроты сейчас более чем неуместны, затем сказал:
- Я не могу повлиять на веление судьбы, лишь следуя её зову.
- Что же повелела тебе сейчас судьба, темный? – выдавил Кайсинель, сузив глаза и разрешив полыхнуть в них застарелой ненависти.
- Сразить чудовище! – воскликнул Маркутан, атакуя драконицу.
Светлый тотчас безоговорочно повернулся к Тиамат, выплескивая эфирные снега.
Рей тихо вжался где-то между стеной и полом, думая, что теперь он точно знает, как выглядит логово столь упоминаемого в последних разговорах Фрегиона. Сущий ад разразился вокруг трех могущественных фигур, схватившихся не на жизнь, а на смерть. Сейчас магу казалось, что Асфель верно пошутил, предполагая, что Рей способен спасти мир. Заклинатель не был уверен даже в том, что сумеет спастись сам! Крохотное касание сил, буйство которых разверзлось вокруг, способно было смести и развеять саму память о незадачливом даэве, возомнившем себя равным богам. Что же задумал Темный, какую роль он уготовал простому асмодианину в своих хитроумных планах?
Все чувства подсказывали, что время еще не пришло. Оставалось ждать.
Наблюдая за схваткой, Рей поражался тому, как боги умеют обращаться с эфиром – каждый по-своему, но с неизменно блестящим результатом. Некоторые связки и плетения хотелось запомнить. Балаурская повелительница едва выстояла после удара посоха, отшатнулась и попала на сеть инея, которой зрительно воплотилось заклинание Кайсинеля, и Рей заключил, что драконице сейчас придет быстрый и бесславный конец. Если она не выдернет из рукава – или, если быть точным, из-под когтистых лап – последний козырь.
Тиамат поняла, что дело плохо, на мгновение раньше, чем это заметил заклинатель. С неистовым воплем: «Вы поплатитесь за это!» она каким-то образом оградилась от атакующих богов багрово мерцающим барьером, свернула коконом крылья и уткнулась мордой между ними. Постепенно разгораясь снизу вверх, зал затопили потоки света. Мягкое и очень доброе сияние, которое отозвалось пульсацией силы, заключенной внутри Рея. Драконица активировала реликвию Сиэли!
Мысленный вопль Рея вслух повторил Маркутан, воскликнув с не меньшим воодушевлением:
- Реликвия Сиэли!
- Наконец-то, - процедил Кайсинель, тяжело дыша. Верно схватка тоже не далась ему легко. Затем произнес, бросая взгляд в сторону Рея, - Надеюсь, ты способен позаботиться о себе?
Словно только вспомнив о даэве, выполняющем его приказ, Маркутан тоже обратился к заклинателю, заботливо – в разумении самого божества – предупредив:
- Берегись!
Судя по неразборчивому, но стремительному мельтешению магических сил вокруг бывших служителей Вечности, опасность была реальной даже для них, бесконечно могущественных существ. Что уже говорить о бессмертном, но таком уязвимом даэве? Рей знал точно, что выжить после этой атаки не сумеет. Никакой Темный, сколь бы искусным магом не был, не спасет разметавшуюся по клочкам душу заклинателя.
Зато он понял, что следует сделать именно в этот момент. Выпрямившись по подобию горделивых богов, асмодианский маг сверкнул решимой зеленью глаз и потянулся к силе печати, подаренной ему на время. Чувствуя, как от тяжести пробуждаемой мощи подгибаются колени, как застывает спираль времени, свернувшаяся вокруг. Воля чудовища отчаянно пыталась раскрутить её в обратную сторону, но пока что равновесие хрупко застыло на острой высокой грани перед стремительным падением… Волосы заклинателя разметало неведомым ветром, кости трещали от натуги, а все силы, казалось, уходили лишь на то, чтобы остаться на месте, но Рей справился.
Скорее всего, ему просто показалось: боги не могли изумленно ахнуть, увидев это. Даэв собрал, вычерпал до дна и самой маленькой крупицы тот теплый и мягкий клубок, мурлычущий под ловкими пальцами, который передала магу Юфитинея, непослушными губами попросил его свернуться в плотный комок, стать тверже адамантита. Затем, безо всяких внешних эффектов и сверкания, запустил получившуюся конструкцию туда, где ярче всего пылала реликвия. В самое сердце древней магии.
Все гениальное просто, не так ли?
Застыла в ошеломлении Тиамат, замерло все вокруг и даже воздух, казалось, застыл без движения, ожидая, чем закончится дерзкая выходка мелкой пылинки на подошвах вечности.
Только, когда повелительница балауров впилась в него пламенным взглядом, Рей понял, что значит камешек в жерновах. Мощь крушила, вгрызалась острыми клыками в барьеры его разума, сминая их, как скорлупки. Уже не было возможности гордо вскидывать голову, тело согнулось, свернулось клубком помимо его воли, осталось только одно жгучее желание – выжить. Выжить, несмотря ни на что.
- Какие-то проблемы? – насмешливо спросил Кайсинель у скрючившегося заклинателя, прежде чем приступить к окончательному свержению владычицы балауров.
Но первым внимание драконихи отвлек Маркутан. Он метнул в сторону чудовища посох, извергающий молнии, и только затем крикнул асмодианину:
- Только умерев, она прекратит попытку подчинить тебя своей воле!
- Этому не бывать, - прогремел яростный рев дракона, вздыбившегося сейчас не только крыльями, но и всем телом, - Я – повелительница балауров!
Светлый бог, словно поставив точку, заключил:
- Пора её прикончить.
- Судьба провозглашает мне убить тебя, - предупредил повелительницу балауров Маркутан.
Дальнейшее запомнилось Рею навсегда. Врезалось в память так крепко, что никто и никогда не мог бы представить. Пусть прошло бы и тысячу лет, маг будет помнить каждое застывшее вечностью мгновение.
Владыка судьбы создал невиданное заклинание, перед которым меркла вся прежде излившаяся на Тиамат мощь. Словно три стремительно мелькающих круга, скрепленных вершинами невидимого треугольника, замелькали чудовищным сюрикеном, устремившись к единственной цели – Тиамат. Не мешкал и Кайсинель. С его пальцев сорвалась стая эфирных птиц, они захлопали крыльями, рассекая воздух. И каждое перышко, показавшееся острее доброго клинка, вонзилось в грудь пошатнувшейся от первого удара повелительницы балауров.
Взмах крыльев дракона создал бурю, в эпицентре которой оказался заклинатель. Ослепительно вспыхнула реликвия Сиэли. Зазвенело в ушах и на краткий миг сознание покинуло Рея. Очнувшись, даэв увидел, что мощная фигура дракона, пронзенная сотней лезвий, рассеченная почти надвое сюрикеном Маркутана, медленно оседает и заваливается на пол.
Удар огромного тела о камень был чудовищным. Сотряслись, казалось, сами границы сущего. Глаза балаурихи закрывались сами собой, но воля могущественной повелительницы оказалась сильнее смерти. Тиамат приподняла голову, и напоследок из уст её раздалось слабым громыханием, напоминающим отзвук уходящей грозы:
- Вы сильнее меня? Как же так? Я… умираю!
В следующий миг дракон издал полный отчаяния крик, прозвучавший из последних сил. В нем была вся яростная жажда жизни, которая свойственна любому существу, несмотря на приверженность добру или злу. Затем, словно не выдержав накала эмоций, голова чудовища упала на камень, чтобы не подняться уже никогда.
- Ничего еще не закончилось, - прошептал Рей, которому в это мгновение улыбнулась сама Тьма.

Глава 85

Спойлер

Я не люблю фатального исхода.
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
Когда весёлых песен не пою.
Я не люблю открытого цинизма,
В восторженность не верю, и ещё,
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.
...
Я не люблю себя, когда я трушу,
Досадно мне, когда невинных бьют,
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в неё плюют.
В. Высоцкий
​

Усталый и опустошенный Рей, опершись на стену, безучастно наблюдал, как разлетаются эфирной пылью облики богов, чтобы появиться снова, но уже не в образе исполинов, а фигурами вполне человеческих размеров.
- И так произойдет с каждым из Лордов, - провозгласил Маркутан, покосившись на поверженную Тиамат, - Все кончено. Теперь реликвия завершит свой путь и вернется, куда должно.
Кайсинель ощутимо напрягся: в воздухе загудели эфирные струны, и с нажимом сказал:
- Да, наступает новая эра. Я приложу все усилия, чтобы сущность Сиэли вернулась туда, где ей самое место. Домой.
Как понял Рей, боги собрались драться за обладание реликвией. Пусть. Ему сейчас хотелось одного – свернуться в комок и обдумать, пережить снова все, произошедшее сегодня. Странная апатия овладела магом. За какой-то час реального времени он будто прожил несколько жизней, настолько изнурили его события.
Глаза заклинателя, используя особое зрение, чудом уцелевшее в круговерти магических баталий, блуждали по залу. Затем обратились к поверженному дракону, подернутому дымкой смерти. Серая паутина оплетала полное мощи, даже в смерти, тело чем дальше, тем плотнее. Но взгляд вдруг зацепился за тонкую синюю ниточку на когтистых лапах. Так похоже на силу реликвии! В отличие от серых, эта нить не множилась, а истончалась – пока не оборвалась с едва слышным звоном.
В то же мгновение Рей выдохнул с облегчением - в зале появился шар блекло-голубой магии, истаявший едва ли не быстрее нити. А в центре его сначала задергался в подвешенном состоянии, а затем твердо встал на ноги правитель юнов, собственной персоной. Можно было предположить, что повелительница нейтрализовала краснокрылого Вождя какой-то магией, связанной с реликвией, но эта сила не стала служить злу после смерти драконихи и рассеялась.
Надо же, Карун! Пусть ошалело трясущий головой, беспомощно и недоумевающее озирающийся вокруг – на богов, мертвую Тиамат и застывшего у дальней стены асмодианина-мага. Зато живой! И, на первый взгляд, вполне невредимый.
Способностью стремительно собираться Владыка Камара бесконечно восхитил Рея. Вот уже растерянность сменилась уверенным стальным отблеском глаз, подбородок вскинулся, чтобы опуститься в коротком поклоне-кивке, а густой голос краснокрылого мага наполнился сдержанным достоинством:
- Лорд Кайсинель. Лорд Маркутан. Странно видеть вас в подобии перемирия. Пока я сражался с цепями прошлого, странные происшествия потрясли мир.
По настороженности Каруна Рей определил, что тот заметил расстановку сил. Как и предмет, на который вожделенно взирали боги. И готов был вступить в бой за обладание реликвией наравне с ними. Кто бы знал, зачем это понадобилось юнам?
Впрочем, никто не успел и рта раскрыть, как на сцене появилось еще одно действующее лицо. Рей еще подумал со смешком, что его позиция у стены, оказывается, весьма удобна для наблюдения, как первым заметил медленно спускающегося с высоты каменных сводов – ну кто бы мог подумать! – Израфеля.
Как только взгляды присутствующих метнулись к фигуре опального служителя, парящего на высоте нескольких сот метров в своем нарочито простом коричневом облачении, тот лениво двинул пальцами и выпустил силок. Именно так заклинатель назвал бы эфирные путы, крепко стянувшие их с Каруном и обоих богов по рукам и ногам. Мягкое приземление так называемого Ривара они теперь могли только в бессилии наблюдать, оковы заклинания не позволяли даже языком шевельнуть. Как он сделал это?! Ну, положим, Карун далеко не божество, но Маркутан! А особенно, изворотливый Кайсинель не мог просто так попасться в ловушку! Если только это не особенная ловушка, разумеется.
Насмешка, прозвучавшая в голосе Израфеля, вывела из себя всех присутствующих. Загорелись бешенством тёплые глаза Маркутана. Задрожали под оковами точеные черты Владыки эфира. Даже Карун, уступающий прочим в могуществе, сумел протиснуть сквозь сжатые губы гортанный вскрик. Только Рей не страдал излишней самоуверенностью – особо яриться ему было не с чего. Он просто постарался четко запомнить все, что произнес бывший Служитель вечности. Для истории.
- Как любезно с вашей стороны освободить реликвию от присутствия душеньки Тиамат, - рассмеялся Израфель богам в лицо, - Чтобы отдать мне! Семена раздора посеяны и дали всходы, союзы распались. Ты показал мне путь сюда, пусть невольно, - язвительная стрела в сторону Рея, - Столько приятных сюрпризов в один день!
Все это время с глубин изломанных крыльев дракона медленно поднимался шар ослепительного света. Нет, не шар, решил Рей – словно сердце, пульсирующее и живое. Реликвия Сиэли неторопливо подплыла к опальному служителю, глаза которого запылали истинным безумием, и словно нехотя, с бесплотным вздохом, опустилась в его руку. В тот же миг Израфель исчез, забрав артефакт с собой. Рассыпались прахом силки, удерживающие богов и других присутствующих.
Молчание прервали громкие, жгучие проклятия Кайсинеля.

* * *
Рею не было особого дела до потрясенных богов, высказывающих вслух свои опасения и призывающих друг друга успокоиться. Он прикипел глазами к Каруну, пошатнувшемуся, словно от удара. Неверящим взглядом тот смотрел на асмодианина, будто видел перед собой опасного незнакомца.
- Неужели... Ты устроили это представление, чтобы отобрать реликвию Сиэли! – тихо сказал правитель юнов, - Неужели Израфель в сговоре с асмодианами?!
- Это неправда! – ответил Рей со всей возможной честностью, - Появление опального служителя стало неожиданность для меня так же, как и для всех.
Вождь криво усмехнулся, красные глаза подернулись туманом недоверия.
- Даже если так. Ясно одно – Маркутан мог сражаться один, но почему-то приказал тебе тоже появиться здесь. Пролезть всеми доступными способами, в том числе используя мои силы и возможности моего народа. Вероятно, все ждали, что Тиамат уничтожу я, но дело повернулось так, что пришлось вмешаться богам.
- Ты многого еще не знаешь, Вождь, - возразил Рей, мысленно сетуя на невозможность открыть правителю юнов истину об Асфеле, как главном зачинщике событий, - Прости, но я не ведал, что все сложится так двусмысленно.
Маг дернулся, внезапно рассердившись на Каруна за глупую перепалку. Неужели об этом сейчас нужно беспокоиться? Словно наяву, он слышал страшное предсказание Асфеля. «Реликвия Сиэли не должна попасть в руки Израфеля... Миллионы душ просто развеются в эфире...» И понимал, как важно поспешить, сделать хоть что-нибудь!
- Я знаю, что если бы не Израфель, то реликвию забрал бы Маркутан! С твоей помощью, носитель силы. А ведь надеялся, что предательства закончились. Но как ошибался... Что же теперь делать, как поступить?
Непривычная растерянность правителя юнов погасила раздражение Рея, словно передавшись заклинателю. Он был готов взвыть от собственной беспомощности. Как потушить огонек нешуточной обиды в глазах Каруна и призвать его на свою сторону? В смысле, спасать мир. Маг почти решился плюнуть на запреты и посвятить Вождя в некоторые тайны бытия могущественных Владык, но те вдруг вмешались в разговор самостоятельно.
- Тебе стоит вернуться в Камар, правитель, - серьезно произнес Маркутан, - Судьба призывает.
- Да, крайне важно вернуться. С потрясающими новостями, - язвительно прищурил глаза светловолосый юн, - Что ж, сию минуту так и поступлю.
Он ушел, стремительно разорвав полотно пространства. Будто не было сил больше оставаться в отравляющем кровь обществе. Рей вздохнул. Боги переглянулись.
Первым вкрадчиво начал Кайсинель. Он взмахнул рукавом сияющей мантии и тотчас в воздухе соткались... наверное, на первый взгляд это были латы, но заклинатель с ужасом заметил полупрозрачного даэва, одетого - или заключенного? – в них. Даэва с его собственным лицом.
- Не забыл свою судьбу?
- Это подло, - прорычал Маркутан, отступая на шаг. Рука бога потянулась к груди, туда, где на доспехах отсвечивал гранями мрака равносторонний крест.
- Не подлее сделок с темными, - процедил Кайсинель в своей извечной манере, затем продолжил, обращаясь только к Рею, будто Владыка Судьбы и не стоял в десяти шагах, - Я предлагаю тебе восстановить справедливое течение судьбы и вернуться в утраченную жизнь. Как видишь, мне удалось сохранить твое тело. Скажу, что нить судьбы элийца я тоже не оборвал, а... скажем, привязал к себе. Пока ты не обретешь достаточную мудрость, чтобы вернуться. Впрочем, это можно сделать прямо сейчас.
Мда, а Рей опрометчиво посчитал, что с него хватит потрясений на сегодня. Балауровы боги... как они достали! Вместо ответа, которого ждал светлый, или хотя бы предсказуемого вороха вопросов, он хмуро и молча, с непонятной отстраненностью, разглядывал свое прошлое.
Глаза гладиатора, зависшего беспомощной куклой, оказались закрытыми. Но каждая черточка лица, даже прядь черных волос, выбившаяся на лоб, были зеркальным отражением заклинателя. Он смотрел жадно. На суровые линии подбородка, готовые смягчиться от невольной доброй улыбки. Ровный разлет бровей, хмурившихся лишь перед выполнением сложной задачи. Мощные плечи, выпрямленные с тем неповторимым достоинством, которое бывает только у настоящих героев. Борцов за справедливость.
Рей усмехнулся от осознания того, что Кайсинель крайне ошибся в главном, - это умозаключение даже доставило некоторое удовольствие, напополам с горечью. Тот гладиатор был хорошим парнем. Настолько, что никакие превратности судьбы не оставили на нем отметин. Даже низость служения мастеру интриг Дону Брауну, даже безумные поиски утраченной любви, даже непростительная трусость перед лицом уходящего Дельтраса.
Он был чист, как клинок, не обагренный смертью.
А заклинатель в черной мантии грязью, кровью и потом выстрадал свое существование как мага и даэва. Упал в черную бездну слепоты и выкарабкался из неё, не спрашивая о цене. Сознательно ожесточил душу страданиями. Построил себя по камешку – угрюмого, неласкового, самоуверенного и бесконечно скептического. Бескомпромиссного, но такого настоящего. Этот даэв, которым стал Рей, не увлекся бы безвольно ни за какими течениями судьбы – без его на то позволения. И этот даэв, не признающий границ, кроме своих собственных, глотнувший воздуха свободы, больше не был канувшим в прошлое добряком-гладиатором.
От него осталась лишь память. Целый ворох воспоминаний.
Молчание затянулось. Иронично вздернув бровь, маг уже собирался поинтересоваться у Маркутана, все ли светлые боги работают на полставки демонами-искусителями, как его намерение предвосхитили.
- Бесконечная наглость с твоей стороны, не находишь?
Из покрывала сгустившегося рядом мрака проступила фигура в черном плаще с низко надвинутым капюшоном. Кто знал, как давно стоял здесь Асфель, разрешив присутствующим увидеть себя только сейчас? Опасным огоньком зажегся взгляд Кайсинеля, обращенный к Владыке Тьмы.
- Ты сам нарушил условия, – чуть не задохнулся гневом светлый, - Выполни обещание, темный! Выполни и я отступлю.
- Обстоятельства сложились крайне удачно, - усмехнулся Асфель и спокойно продолжил, - Сила рассеялась, реликвия украдена, и теперь ты показательно слагаешь с себя все прежние обязательства.
Он размеренно прошелся по залу. Затем остановился лицом к лицу с заледеневшим в злобе светлым, и насмешливо закончил:
- Что ж, признаюсь, не хотел вершить этот грандиозный обман, но... пришлось.
- Значит, ты признаешься? – прошипел Владыка эфира, разъяренный пуще киллоса, укушенного за хвост, - А еще говорил что-то о наглости! Мне нужен хотя бы этот даэв. В качестве компенсации.
Рей невольно засопел от такой бесцеремонной дележки собственной вполне еще живой шкуры. Боги! Неужели у вас не осталось более приятных лиц для демонстрации их своим покорным слугам. Впрочем, покорным ли? А что, если по слугам и лица?
Теологический диспут с самим собой был не столь интересным, как разворачивающийся перед глазами конфликт тьмы и света. Маг прекратил размышлять – вредная привычка, от которой так просто не избавишься – и стал внимательно слушать. Картина происходящего ни к чему пока что не обязывала: забавное зрелище, да и только.
Асфель не сделал ни одного угрожающего движения, но воздух вокруг Кайсинеля заметно сгустился. Рею не нужно было прибегать к анализу, чтобы признать явное преимущество Темного над светлым богом - могущественным, но не всесильным. Последний, к тому же, явно побаивался Владыку Тьмы. Примерно до дрожи в коленках, которую тщательно скрывал.
- Нет, - припечатал Темный бог. Прозвучало как никогда властно, - Разговор окончен.
И дернул же Рея балаурский детеныш за язык: он захотел вступиться за свою честь самостоятельно. Собственно, не в характере мага было промолчать, пусть и в состоянии крайней отстраненности. Никому не позволено решать за него!
- В качестве исключения, я бы хотел выбрать сам, - сказал заклинатель.
Почувствовав почти материальное давление перекрестных взглядов богов, маг не замедлил похвалить себя за инициативность. Дергать Тиамат за хвост едва ли было бы приятнее. Он кашлянул, придавая важности последующим словам, и продолжил:
- Но прежде жажду услышать полную историю появления на просторах Асмодеи слепого, уточняю, слепого заклинателя духов. Мое условие.
Ему удалось удивить всех присутствующих. Заклинатель блефовал, невольно попав в точку. По крайней мере, все, что произошло дальше, только подтверждало этот вывод.
- Ты забываешься, даэв! - воскликнул Кайсинель.
- Просто устал бояться, ведь так? – проницательно заметил Асфель.
Он цепко посмотрел на темноволосого мага с ослепительно сияющими зелеными глазами, вернувшего себе прежнюю надменную осанку, пусть и с заметным усилием. Правитель Асмодеи кивнул каким-то своим мыслям, а вслух произнес:
- Даю слово, что расскажу тебе все и даже больше – отвечу на любой вопрос. После того, как ты найдешь Израфеля и реликвию, украденную этим вором с тысячелетним стажем прямо у нас из-под носа.
- Неужели твоим обещаниям можно верить? – усмехнулся Рей, намекая на то, как Темный поступил с Кайсинелем.
- Смотря, кому я их адресую, - ответил бог серьезно.
На миг сквозь тьму, клубящуюся под капюшоном темного плаща, пробился блеск глаз. Заклинатель увидел в них нечто, что заставило поверить влиятельному Владыке. Ну, или маг просто продался собственному любопытству, чуть ли не повизгивающему от страстного желания узнать всю полноту интриги бога. Впрочем, жизненно необходимо было задать также несколько неудобных вопросов касаемо собственного прозрения...
- Уходи, Кайсинель, - твердо сказал заклинатель, ошалев от собственной наглости.
Если честно, в присутствии Асфеля можно было себе позволить и не такое. Рей ничего не забыл: в силу давнего счета за друзей, отправленных светлым неведомо куда, отказаться от его предложения показалось делом чести. Сделав подобное умозаключение, заклинатель заявил, сузив глаза недобрым взглядом:
- Я раздумал возвращать миру прошлое.
- Ты пожалеешь, - далеко не по-ангельски рявкнул Владыка эфира, недвусмысленно показывая, что будет мстить, и жестоко.
Асфель скрестил руки на груди, предупреждающе вперил в противника провал капюшона и с нажимом произнес:
- Не думаю. Закон соблюден, выбор сделан. И не нам с тобой судить замыслы Айона. Ты хорошо меня понял?
Рей нахмурился. Он впервые услышал о каких-то законах, которые чтут боги, и чуть было не пропустил громкий звон, с которым исчез Кайсинель - обманутый, но не покоренный. Наверное, светлому богу следовало сказать спасибо за чудесный и давно привычный до последней морщинки облик, но зеленоглазый маг просто не успел этого сделать! Впрочем, простую вежливость он придержит для тех, кто сумеет её принять и не захлебнуться бешенством. Ведь Кайсинель непременно воспринял бы его благодарность как особо изощренное издевательство. И он бы... не вполне ошибался.
Неудивительно, что в голове заклинателя царила явная чушь. После пережитых треволнений иной бессмертный мог бы и рассудком повредиться. Впрочем, тихая и спокойная мания величия, которую себе тут же приписал Рей, лишь помогла ему разобраться с запутанным делом пропавшей реликвии. Хотя стоит ли ставить точку именно сейчас?
Маркутан закончил вполголоса рассказывать Асфелю о том, как низверглась Тиамат, мазнул по заклинателю ничего не выражающим взглядом и бесшумно удалился.
- Трудно поверить в то, что Тиамат больше нет, - негромко, словно проговаривая вслух мысли, сказал Асфель, скользя бесконечным взглядом по туше мертвого дракона, - Израфель... переиграл всех в этом раунде, но игра далеко не закончена. Ты должен найти реликвию.
- Что? – Рей не сразу сообразил, что обращаются к нему. Маг возненавидел состояние аморфной рассеянности, в которое так внезапно погрузился, но ничего не мог с этим поделать. Усталость, все это - только балаурова усталость и совсем немного грусти.
- Мы же говорили о планах предателя ранее, - испытывающий взор из тьмы обернулся к даэву, он проникал в самые глубины сути, тревожа душу шелковыми касаниями, - Израфель погубит мир, если ты не закончишь начатое.
- Правда? – пробормотал Рей, - А я беспечно посчитал свою миссию выполненной.
- Так должно было произойти, но история на этом не закончится. Мы не имеем права остановиться, - многозначительно сказал Темный, - Думаю, следует начать с Сарфана. Способен разобраться сам? В том, как найти Ривара, пучок молний ему в глотку!
- Если подумать, то смогу, - Рей был крайне не похож на самого себя. Глядя будто со стороны, даже нашел силы слегка удивиться нынешнему состоянию. Эмоции словно приглушили, а окружающее подернулось дрожащей по краю взгляда дымкой.
- Думаю, тебе лучше никому не рассказывать об Израфеле, - рад был стараться Асфель, воспринимая покорность строптивого асмодианина словно подарок небес, - Маркутан сообщит то, что допустимо, некоторым офицерам и командованию Пандемониума, чтобы ты мог получить помощь в случае необходимости. Карун был свидетелем произошедшего, значит, юны осведомлены. Думаю, мы не дадим предателю времени, чтобы разобраться в том, как претворить свои чудовищные замыслы в жизнь. Кстати, не удивляйся, что некоторые подробности этой истории известны только тебе. Ну, и мне, разумеется. Вот портал, ведущий в Сарфан – отправляйся.
Игнорируя указывающий направление перст бога, заклинатель вяло промямлил, что сил его больше нет – удивляться. Надо было разозлиться, ведь злость здорово тонизирует, только по всему выходило, что и злиться ему нет причины. Нет, тут же передумал маг, для этого всегда можно её выдумать! Вот, к примеру, как отнестись к тому, что его, словно бессмертного гранкера, используют без передышки, столь необходимой трепетному даэву, прикоснувшемуся к самым страшным тайнам мироздания?!
- Что-то еще? Или после свержения Тиамат у меня на голове незаметным образом проклюнулись рога? – поинтересовался Владыка Тьмы с каплей неудовольствия в голосе.
Рей тряхнул головой и почти вернулся к себе прежнему. По крайней мере, обрел былую язвительность, по которой успел соскучиться, как по старому другу. Ответил в обычной ехидной манере:
- Раздумывал – имеешь ли ты хоть малейшее понятии о совести?
- Хм, - будто всерьез задумался Асфель, хотя казалось, что бог едва сдерживает смех, - Нет, а кто это? Зверек какой?
- Да-да, – обреченно согласился Рей, - Именно, что зверек, семейства грызунов. Ну, я пойду тогда... Сарфан, так Сарфан.

 

Возлюби врага своего
(часть 10 (гл 86-89), продолжение)​

Спойлер

Спойлер: Глава 86

Нельзя за любовь - любое,
Нельзя, чтобы то, что всем.
за любовь платят любовью
Или не платят совсем.

Принимают и не смущаются,
Просто благодарят.
или (и так случается!)
Спасибо не говорят...
Тушнова Вероника

Чармин не могла найти лучшего времени, чтобы присоединиться к друзьям. Как только энергичная и трезвомыслящая волшебница появилась в крепости Тиамаранты, лекарка сумела немного примириться с тягостными мыслями, да и Валлиец заметно повеселел. Магиня умела не только поднять настроение бесконечными шутками, но и выстраивала тактику небольшого отряда в бою. Дела с обнаглевшими белокрылыми пошли на лад, да так успешно, что чародей даже принялся напевать под нос знакомую песенку:
- Раз, два три, четыре, пять. Вышла Чарми погулять. Тут элиец выбегает, за секунду умирает...
Девушки хохотали и на спор утаскивали у полусонных балауров отмычки от сундуков с реликвиями. Пока что соревнование вела волшебница, у которой накопилось уже пять штук пылающих голубым светом ключей. Но зато Мира первой нашла Хранительницу золотого ключа и ловко привела её к друзьям.
Шум, создаваемый двумя леди, с виду довольно хрупкими и беззащитными, разносился по Оку, привлекая элийских карателей. Те не ведали, что при малейшей опасности девушки готовы вмиг прервать веселую болтовню и показать свои боевые навыки. Так что они встречали белокрылых не растерянными, а вполне собранными и готовыми к битве. К тому же, вносил свою лепту и Валлиец, бдительно следя, чтобы никто не дай Айон не подкрался к отряду исподтишка и при любом подозрении негромко окликал Чармин, чтобы волшебница просветила окрестности на предмет маскирующихся врагов. Такова была стратегия, в которой магиня разбиралась не хуже тактики.
- Мира, посмотри, по-моему мы этого элийца только что убивали? – Чарми резко оборвала проклятие, должное превратить элийца в сучковатое дерево, вместо чего набросила на него заклинание сна. Тот застыл вполоборота, не успев повернуться, так быстро все произошло. Впрочем, белокрылый мог роптать только на свое чутье: Чармин умела подкрадываться тихо, как киллос, что сгубило не одну элийскую душу.
Целительница принялась медленно обходить мага по кругу, чтобы рассмотреть того хорошенько. Собственные умозаключения девушка проговаривала вслух:
- Да… туника командира элитной стражи. Подозреваю, что остальное облачение такое же шикарное. Орб выглядит впечатляюще, божественный камень немоты? Неудивительно, что этот щеголь не опасается в одиночку бродить по Оку, при таком-то эквипе! Офицер, внешне красив: типичный элийский блондин с точеным профилем, фигура стройная, но тренированная. Симпатичный. Точно тот, - подтвердила она наконец, остановившись перед лицом незадачливого волшебника.
- Девушки, вы меня поражаете своей способностью оценивать тряпки за долю секунды, - щелкнул языком Валлиец, дисциплинированно опустивший посох перед усыпленным противником. Если жертву будили атакой раньше, чем Чарми это планировала, магиня обычно громко и долго ругалась.
Неспособный ответить враг, над которым довлели чары сна, безропотно ждал смерти. Друзья знали, что он их и видит, и слышит. Впрочем, похвастаться знанием вражеского языка могли лишь отдельные индивидуумы, так что утверждать о том, что белокрылый твердо понимает, о чем речь, было слегка преждевременным.
- Может, отпустим? Раз мы единожды успели с ним расправиться, – предложила лекарка, как самая милосердная по призванию.
- Да, что мы – звери, что ли? Тем более, втроем на одного, – сказала Чарми и повернулась к чародею за поддержкой, - Пусть знает, что асмодианам благородство не чуждо, да, Вал?
Валлиец, как самый кровожадный – в силу того, что он был единственным мужчиной в отряде, буркнул:
- А я бы убил. Мало они нас троих целыми альянсами гоняют!
Но по голосу было понятно, что чародей в целом не против и высказывается подобным образом лишь из вредности. К тому же, его задело, что Мира отвешивает комплименты всяким недоощипанным курицам. Тяжко вздохнув, мужчина не стал атаковать, отходя немного в сторону. А то еще не удержится от искушения и наподдаст чужому магу, вопреки желанию девушек его помиловать.
- Ну ладно, лети, белокрылая птичка!
Чарми ткнула волшебника ожогом, от чего оковы сна оборвались. Элиец не стал убегать сразу, чего ожидали друзья, а коротко поклонился и жестами показал благодарность. Неужели один из немногих, понимающих асмодианскую речь?
- Иди уже, - протянула Чармин с досадой, - Вежливый какой!
Валлиец не замедлил поинтересоваться:
- А можно я его сейчас ударю?
- Нет! – синхронно развернулись к чародею девушки.
Враг усмехнулся, повернулся к друзьям спиной и зашагал прочь, так и не промолвив ни слова. Шел нарочито прогулочным шагом, как будто показывал, что теперь не опасается удара в спину.
- Я понимаю, что должна их ненавидеть, но иногда просто устаю, - тихо произнесла Чармин, глядя ему вслед без капли враждебности, - Почему нельзя относиться к врагу с долей уважения? В первую очередь это означает уважать самих себя. Не нападать превосходящими силами, не издеваться над заведомо слабым противником. Сражаться с достоинством, вести себя по чести…
- Умеют немногие, но мы относимся именно к таким исключениям, - закончил фразу Валлиец и перевел разговор в иную плоскость, - Давайте соберемся с духом и сделаем еще кружок по Оку, только без лишнего альтруизма. Я пока что не почувствовал сладости реванша за наше с Мирой недавнее разгромное поражение.
Целительница грустно вздохнула и последовала за друзьями. Инцидент с элийцем всколыхнул утреннюю хандру, будто камень, брошенный в спокойную гладь озера. Девушка вспомнила о другом враге, которого так старательно пыталась забыть... Снова почувствовала себя тревожно и неуверенно.
Тишина в Оке вдруг показалась неестественной и нарочитой. Будто происходило нечто грандиозное, отзываясь эхом внутри, болезненно сжимаясь, окутывая тревожным ожиданием. Обыденные ситуации, пейзажи, действия при этом казались неправильными, неуместными. Мира, сосредоточенно нахмурив брови, тряхнула головой, отгоняя наваждение.
Спустя несколько десятков минут, когда целительница услышала внутренний зов, она опешила. Почти нестерпимый звон в сознании оглушал набатом. Что-то произошло! Необычное, непонятное, страшное. Лекарка по-новому взглянула на окрестности, застывшие в зловещем предзнаменовании. Возможно, та, кто зовет, объяснит, что случилось?

* * *
Найти того, кто назывался Риваром – что могло быть проще? Ведь этот путь когда-то уже был пройден: вслепую и почти на ощупь, с благословения Каруна и собственными грандиозными планами на этот счет. Казалось, с той поры прошла добрая сотня лет…
Самым сложным, но крайне необходимым пунктом своей миссии Рей посчитал разговор с Вождем юнов, поэтому отправился к нему тотчас, как появился на солнечной улице Камара. В целом, результат можно было считать удовлетворительным – краснокрылый правитель не уклонился от разговора с заклинателем, чего тот ожидал в худшем случае, но и показал явное разочарование в старом знакомом каждым словом, произнесенным во время лаконичной беседы.
- Я был крайне неприятно удивлен тем, как асмодиане повели себя в битве с Тиамат.
Хотя мне следует немедленно выгнать тебя с земель юнов, посоветовавшись со старейшинами, мы решили замять этот вопрос. В первую очередь надо вернуть реликвию Сиэли. Это важно как для юнов, так и для асмодиан. Никто не знает, зачем Израфелю понадобилась реликвия. Да, он Служитель Вечности, но это вовсе не значит, что ему все позволено. Не забывай: он долгое время скрывался в облике Ривара. Нет, нельзя ему доверять. Так что реликвию Сиэли нужно обязательно вернуть. Но не забывай..., - здесь в голосе Вождя зазвучала явная угроза, - В поисках участвуют и юны, и асмодиане, поэтому нельзя однозначно сказать, кому она должна принадлежать.
Ну да, Рей понял, не дурак, - реликвия достанется первому, кто сумеет её схватить. Впрочем, для него не было особой разницы, куда попадет в итоге великий артефакт Сиэли, лишь бы тот не остался у безумца, готового разрушить мир. Если мир еще можно спасти, ведь каждая секунда времени может оказаться последней.
Пристально посмотрев на Вождя юнов, заклинатель уважительно кивнул, сейчас как никогда соблюдая законы о рангах. Он сожалел о случившемся не менее, чем Карун. Но колесо судьбы сделало очередной поворот, оставляя позади прошлые надежды.
И маг приступил к поискам.
Наверное, свернуть горы было бы проще.
Как и обещал Асфель, другие направляли мага: Посланница Айма и Удви, одна из командующих, посвященные в трудное дело реликвии. А также представительница юнов в желтом платье, которая стала выглядеть для Рея еще более мерзко, когда он посмотрел на неё со всей полнотой вернувшегося зрения.
Заклинатель, уже не скрывая глаз, слушал околонаучный лепет Гарнон с потрясающим невниманием, придирчиво подмечая всё то, чего раньше не видел. И елейную неискреннюю усмешку, застывшую в углах губ, и цепкий прищур глаз, за которыми скрывалась явная расчетливость. Воистину, любовь зла... Отвлекшись от горьких мыслей, маг прикинул, что ничего полезного юнна ему так и не сказала, но зато наморщила лоб, видимо, пытаясь осознать, почему стоящий рядом мужчина кажется неуловимо знакомым. Поспешно откланявшись, Рей сухо ответил, что имеет намерение выяснить больше подробностей у Аймы. Затем, уже уходя, надменно бросил, словно кость собаке, обещание держать представительницу краснокрылых в курсе дела. Пусть прозвучало совсем невежливо и даже пренебрежительно, но не мог же он забыть доставленного ему унижения. Ну не мог и всё!
Нужно будет придумать какую-то маску, скрывающую лицо. Хотя маг сменил расу и прическу, решив слегка отрастить прежде короткие волосы, черты лица остались прежними, пусть и обрели более резкие очертания. Если он будет постоянно мелькать перед Гарнон, та рано или поздно заподозрит неладное. Да и мало ли кого он может повстречать еще – из той, прошлой жизни.
На корабле посланница Маркутана, вглядываясь в усталое лицо мага с явной тревогой, передала Рею россыпь мелких голубых кристаллов, заключенных в кубические грани рамки. Следы нестабильного пространства, объяснила она. И попросила отнести к Гарнон, чтобы та провела анализ волн. Если устройство сработает в унисон эфирным путям, по которым прошел Израфель, найти Служителя не составит труда. Промелькнувшая фраза о том, что юны пока еще доверяют заклинателю, повисла в воздухе.
Мужчина молча поклонился в ответ и умчался прочь, чтобы снова вернуться в покои помощницы Каруна. Гарнон серьезно смотрела на него голубыми глазами, в которых любопытство, смешанное с подозрительностью, скрывалось на самом дне. Слишком тревожные события шли рука об руку с этим таинственным магом, похожим на... кого-то другого, чтобы она вела себя иначе. Но время утекало быстрее, чем бежали мысли. Закрыв глаза и пробормотав какую-то абракадабру, долженствующую означать тот самый анализ волн, женщина в желтом платье поймала за хвост гениальную идею – что Рей должен использовать кристальные «следы» на хрустальном шаре. Там, где он впервые увидел Израфеля, сбросившего старое обличье Ривара, как изношенный плащ. Якобы, путь ведет именно туда.
Все чувства мага тотчас завопили, что это ошибка. Безосновательно так завопили, потому что ни одного вразумительного аргумента «против» он так и не сформулировал. Уверенная позиция Гарнон не давала ему возможности отказаться от удобной возможности быстро найти Ривара, любое возражение означало уклониться от взятых на себя обязательств. Не слишком охотно, Рей все же обещал немедленно проверить гипотезу юнны.
Недолгий полет к Лесу Анадж был омрачен не слишком хорошими мыслями. Возможно, он отреагировал именно так, потому что не доверял Гарнон?
Остановившись перед сверкающим в лучах солнца шаром, маг насторожился. Что изменилось с тех пор, как он последний раз стоял перед постаментом? Блеснула ли на миг неведомая нить магии, или показалось? Присмотревшись, он не увидел ничего необычного, но острые когти тревоги не спешили отпускать сердце. Кстати, не личное ли неприятие союзницы в желтом платье мешает ему сейчас?
Осмотрев каждый камушек вокруг постамента, маг так и не нашел к чему придраться. Балаур с этими предчувствиями, если даже магическое зрение не помогло – значит, все нормально, убеждал себя Рей. Пора закончить эту бесконечную миссию, так что придется отвергнуть собственное чутье, наступить на горло привычной рассудительности и...
Он порывисто, пока не передумал, возложил на алтарь переданную вещицу, пытаясь активировать переход внутрь логова Израфеля.
Разумеется, это оказалась ловушка! Интуиция не подвела заклинателя и, может быть, именно благодаря своей настороженности он остался в живых. С первых же секунд активации шара тело мага принялось каменеть снизу вверх. Холодом внутри отозвался панический ужас. Процесс проходил весьма стремительно: Рей взвыл, не ведая, как прекратить свое обращение в булыжник. Каким-то чудом, подстёгнутый ужасом, он сумел рассмотреть магическим взором нити враждебной магии, паутиной опутывающие тело - уже по пояс! – и усилием воли разорвать их. Пришлось потратить драгоценные секунды на то, чтобы сообразить, как сделать это одним движением. К тому времени мужчина окаменел уже по грудь.
- Хашш-шак! – с облегчением выругался Рей в небеса, по которым плыли, подталкивая друг друга под бока, пушистые белые облачка, - Неужели я похож на экспериментальный образец?
Мысль была не совсем свежей, ведь Рей действительно являлся жертвенным агнцем для всех вокруг – начиная от Асфеля и заканчивая помощницей Каруна. У него вырвался нервный смешок. Дрожащая рука неосознанно потянулась пригладить волосы, затем отряхнула мантию по всей длине – чтобы убедиться, что все части тела – особенно самые важные – не утратили чувствительности.
Не утратили.
Маг иронично поблагодарил богов за то, что еще одна важная часть тела – то есть мозг – не успела поддаться обращению. Кто знает, как повлияли бы на его разум последствия подобного процесса? Затем, вместе с полным осознанием произошедшего, промелькнула мысль о бегстве. Усилием воли заклинатель отогнал её, но внутренняя дрожь не исчезла. Да, давненько он не ведал, что такое настоящий страх.
Надо бы запомнить, что Ривар – далеко не дурак. И надёжно запечатал вход к своей сокровищнице, опутав немыслимо жестоким заклинанием. О, боги, а ведь ему придется попытаться снова! Каждый раз рискуя лишь собственной шкурой. Завещание составить, что ли?
- Надо возвращаться, - негромко проговорил мужчина, сознательно выдавливая страх чувством долга – монолитным и незыблемым, словно могильная плита.
Из всех слабостей, он разрешил себе лишь впасть в бешенство – после такого-то покушения на собственную жизнь! Ведь причиной опрометчивого шага была явная глупость Гарнон, не так ли? Внутреннее напряжение достигло той самой грани, за которую способно вырваться самое страшное злодейство. Желтый цвет станет символом его ненависти! Балаурова мерзавка! Самоуверенная дура с мозгами кудахтающей ко-ко! Неужели нельзя было подумать, прежде чем выдвигать идиотские гипотезы?
Обратный полет в Камар окрасился мысленными сценами зверского убийства и последующей кровавой расчлененки. От вида сего непотребства Рея переполняло мрачное удовлетворение. Двойник в его мыслях зловеще расхохотался и испепелил магическим фаерболом красно-желтые лохмотья – все, что осталось от незадачливой экспериментаторши.
Ноги реального Рея тем временем ступили на мостовую столицы юнов.
Наверное, помощницу Каруна ожидала по-настоящему незабываемая встреча, если бы стремительный шаг заклинателя не прервало тихое мыслепослание извне.
- Привет, Рей! Ты очень занят?
Фрейя. Стесняясь, но решительно: невообразимое сочетание, вполне в духе рыжей чародейки. Красная пелена перед глазами стала истончаться. Сквозь нее проступили очертания зданий, разлитые в воздухе лучи солнечного света, лица снующих вокруг даэвов. Маг решил, что две минуты никого не спасут, разрешая себе немного поболтать. Он остановился у центрального фонтана и уселся прямо на бортик, намереваясь дать отдых все еще подрагивающим от напряжения ногам. Размышления о поимке Ривара были на время отброшены, мысленный тон мага окрасился сдержанной радостью:
- Привет, малышка. Есть одно дельце, очень важное и срочное, которым занимаюсь. У вас что-то случилось?
- Нет, ничего особенного, - ответила чародейка с радостью крайне несдержанной и яркой, - Мы успели соскучиться - тебя не было целые сутки!
Айон всемогущий! Всего за сутки для него прошло несколько тягостных веков! А Фрейя, для которой прошла лишь смена дня и ночи, явно хитрит. Наверное, не в силах умерить любопытство и дождаться момента, когда Рея можно будет расспросить обо всем, что её интересовало уже давно. Знает ведь, что заклинатель не станет больше избегать подобных расспросов. Маг окунул руку в фонтан, поболтал пальцами, будто заигрывая с золотыми рыбками, виляющими кружевными хвостами, и с улыбкой ответил:
- Я задержусь на день-другой, так что поскучайте еще немного. Если Клеон вам позволит такую роскошь.
Фрейя немного помолчала, затем жалобно произнесла:
- Ты только возвращайся, хорошо? Мы тебя любим и ждем.
Рука, опущенная в воду, замерла. Чародейка, конечно, всегда показывала строгому наставнику тёплые чувства, заботилась о нем, но при этом не спешила делать подобные признания. Почему, ну почему она решила сказать это именно сейчас?! Какая-то любопытная рыбка подплыла поближе, ткнулась носом в чудные палки, которыми ей виделись пальцы мага. Хвостик рыбины щекотно коснулся ладони, заставляя невольно содрогнуться.
Он и не думал, как нужны были ему сейчас именно эти слова. А ведь ребята не знали, что могли не дождаться прихода заклинателя. Если бы Тиамат была немного шустрее, боги подоспели чуть позже, или сила реликвии не отозвалась на страстный призыв. Фрейя, должно быть, вопреки любой логике, интуитивно почувствовала неладное, раз выразилась так откровенно. Женщины...
А ведь сработай заклинание Израфеля – этого разговора не было бы, как и самого мага. Всего десять жалких минут назад он чуть не канул в бездну… Осознание неминуемой кончины бессмертным, по сути, существом – это страшно. Это накрыло Рея еще плотнее, чем недавняя ярость. Заклинателя заставило собраться только то, что он не закончил разговор. Он сильный и не должен заставлять девочку волноваться за себя. Он справится – ради неё и этой жалобной просьбы вернуться. Ради всех, кто ждет.
- Разумеется, я вернусь, - мысленно фыркнул маг, пытаясь выражаться в своей обычной манере, - Будьте паиньками, чтобы Крегос не сбежал: мы с ним не закончили разговор о некоторых аспектах личной жизни. И…
Без практики сказать это было очень трудно. Когда он последний раз произносил похожие слова? И кому? А ведь само чувство любви бывает настолько многогранным, что диву даешься. Кто-то навсегда останется лишь сосредоточием сердечной муки, а кто-то – сумел стать настоящей семьей, даже вопреки активному нежеланию мага. Воплощая собой теплый дом, к которому нельзя не вернуться. Зачем ему сейчас начинать досужие признания? Да потому что так нужно: для чародеечки, но в большей степени - для него самого.
-… я тоже вас люблю, хулиганы мелкие.
Сразу, будто убегая от беседы, поднялся с бортика и зашагал куда-то вперед с очень важным видом. Пока не сообразил, что, во-первых, идет не в ту сторону, а во-вторых – Фрейя не может видеть его и просто закрыла канал мыслесвязи, посчитав разговор законченным. Улыбается, наверное, от уха до уха, дождавшись от наставника непривычно нежных слов.
Щеки почему-то горели. Рей подавил искушение заглянуть в чашу фонтана, чтобы узреть на водной глади отражение своего неподобающе смущенного лица. Сейчас ему следует подумать о другом.
Если бы Гарнон знала, что останется живой и сравнительно невредимой благодаря маленькой рыжей чародейке, осмелившейся потревожить Рея в самый нужный момент, она бы рассмеялась. Вряд ли юнна, с присущей ей холодной расчетливостью, способна была оценить по-достоинству то, что сейчас бурлило у заклинателя в душе. Он и сам не мог сказать, как называется этот восторг, почти осязаемый, щедро перемешанный с радостью и еще чем-то необъяснимым. За спиной будто появились незримые крылья, увлекающие в небеса.
Он обязан победить: Израфеля или Ривара, да хоть самого дьявола - Фрегиона! Ради того, чтобы хоть иногда испытывать это окрыляющее чувство... Хотя бы вспоминать, какое оно на вкус – чувство, которому Рей вдруг подобрал нужное название.
Не дойдя всего несколько ступеней до парламента Сарфана, где сейчас находилась Гарнон, мужчина застыл перед статуей телепорта на Рагнатун и глубоко задумался.
Крайне не хотелось видеть ничего желтого, хотя бы в ближайшее время. А ведь кристаллы передала ему посланница Айма, которая всегда нравилась магу. Почему он не может отчитаться, пусть и в провале миссии, перед помощницей Маркутана? Прямых жалоб на Гарнон, разумеется, с его стороны не будет, кроме той необходимой информации, что попасть в убежище Израфеля не удалось, но краткий миг собственного ужаса Рей ей не простит. Пусть девушки сами решают, кто и как будет проводить анализ волн и прочую ересь, общаться он намеревается лишь с Аймой и, может быть, Удви, остальные могут сидеть ровно и более не предлагать никаких безумных теорий.
Подкрепив такими рассуждениями собственную убежденность, что вселенской справедливости нужно добиваться личными усилиями, Рей хищно усмехнулся и дотронулся до статуи перемещения.

* * *
Зов Юфитинеи, а именно - тревожное мыслепослание – звенел, нарастая с каждой минутой. Казалось, мир рухнул, так настойчиво вызывала её Хранительница. Но – нет, окинув взглядом серых глаз незыблемые границы стен цитадели Ока, над которыми в вечно дымном небе парили неизменные сикарры, лекарка вынуждена была согласиться с тем, что мир пока что стоит на месте.
Неужели она так и подумала - пока что?
Стражница впервые обратилась к ней личным образом, что само по себе способно было вызвать бурю волнения в душе. Вряд ли это обыденно для таинственной отшельницы настолько, насколько воспринимали мыслепочту сами даэвы. Что ж, Мира не медлила: на полуслове прервала увлекательный разговор о тонкостях противостояния вражеским стражам, торопливо распрощалась с недоумевающими друзьями и без лишних объяснений покинула их.
- Я свяжусь с вами позже! – коротко воскликнула она, растворяясь в сиянии телепорта.
Чарми чертыхнулась под нос, оборвав заклинание, вызывающее портал в Пандемониум, так как Мира успела смыться гораздо быстрее. Вот и проявляй после такого любезность! Куда же подруга так поспешно умчалась? Валлиец нахмурился, раздумывая о том же. На ум мужчине приходило лишь то, что целительница могла торопиться на свидание с неким воображаемым красавчиком, о встрече с которым напрочь забыла. Хотя вряд ли, не в привычках целительницы было спешить в подобном деле. Заинтригованный сверх меры, он решил обязательно уточнить у подруги причину стремительного ухода. Разумеется, волшебница подумала о том же, но в отличие от чародея вполголоса высказалась, что Миру непременно нужно будет расспросить.
Переглянувшись, они почти синхронно поинтересовались друг у друга:
- Еще немного побегаем?
Пусть без лекарки стало как-то пусто и совсем неуютно, заканчивать охоту не хотелось. Несмотря даже на то, что Валлиец ненавидел исцелять, а Чармин слишком плохо держала удары в силу специфики тканого облачения. За последние пару-тройку часов друзья неплохо повоевали, загоревшись нешуточным азартом и расходиться совершенно не хотелось. Окончательное решение приняла Чармин, поэтично подытожив:
- Даже если нас осталось только двое, эти двое все же могут побеждать!
Мира тем временем появилась у кибелиска крепости Тиамаранты. Юфитинея должна была дожидаться в той самой секретной комнате, которая называлась кабинетом Гарнон, но стала превосходным укрытием для прежней отшельницы и её таинственных дел. Путь, хоть и промелькнул за короткие минуты, дал девушке возможность собраться с мыслями.
Смутная обеспокоенность, царапавшая душу, наконец-то обрела воплощение: вызов Хранительницы окончательно убедил девушку, что в мире происходит нечто экстраординарное. Сказывалась ли забытая наука матушки Вернанди? Ведь та, прежняя – Линн – училась предсказывать будущее... Но годы и годы прошли с тех пор, оставив нынешней лекарке лишь слабый намек на способность предвидеть.
Все же, чутью своему девушка доверяла.
Со всей четкостью она ощущала, как сам воздух Тиамаранты застывает в напряжении, будто сжимается невидимая пружина. Безмятежный и воинственный мир, простирающийся вокруг, ежесекундно замирал перед незримой чертой. Переступив которую, никто и ничего уже не будет прежним. Осознание заставило сбиться с шага и по-новому вглядеться в окружающее.
Штаб Весов Судьбы. С какой-то болезненной досадой Мира заключила, что слишком поздно обратила внимание на хмурые, мрачные лица обычно жизнерадостных юнов. Волнение асмодианских командующих, которое девушка раньше принимала за повседневную озабоченность, вряд ли было безосновательным. Простые воины и маги, лекари и следопыты сновали по крепости почти как прежде – но и они исподволь подчеркивали напряженность, - более резкими, чем обычно, жестами, громкими речами, лихорадочной спешкой. Вряд ли Мира могла бы сформулировать тезис, что струны эфирных душ цепляет волнение эфира, вызванное смертью Тиамат, но прочувствовать это девушке не мешало ничто.
Пусть её догадки были интуитивны и не подкреплены ничем, кроме собственных ощущений, Чармин тогда была права – что-то затевалось. Вернее, как-то незаметно затеялось, только усиливаясь после возвращения целительницы из Сарфана. Именно тогда Тиамаранта стала выглядеть такой... сверх меры беспокойной.
Отвергая саркастическую мысль о собственной паранойе, лекарка понадеялась, что грядущая встреча поможет хоть что-то выяснить. Она твердо решила, что сейчас не уйдет от Юфитинеи без ответов. Перед глазами развернулась картинка того, как решительная целительница с горящим взглядом требует от женщины в белом информации. Но одна-единственная пронзительная мысль заставила видение рассыпаться со звоном разбитого стекла.
Разве приняла лекарка истину?
Мира остановилась перед резными створками двери кабинета, окованной блестящим металлом, и легко прикоснулась к ней пальцами, чувствуя кожей лишь холод.
Почему она ни разу не задумалась о разговоре, произошедшем в заброшенных сияющих чертогах Хранительницы, ныне стражницы – Юфитинеи. Просто выбросила его из головы, приняв слова о собственной избранности как неудачную шутку или заблуждение. Радостно вернулась к прежней жизни, окунулась в личные переживания, такие мелкие по масштабам целого мира. Единственно, позволив себе крохотное компромиссное решение: выполнять секретные поручения этой странной женщины в белых одеждах и блюсти все тайны, которые узнает. Но не обещала она ни задумываться о причинах, ни предполагать, хотя бы для себя самой, последствия совершаемого. Как перышко в полноводной реке, безвольно увлекаемое течением...
А Хранительница сказала, что лекарка должна принять истину.
Не просто безмолвно выполнить несколько заданий. Не только служить, как служит каждый даэв своей расе. Принять – значит ли поверить в то, что она действительно Избранная? Осознанно и добровольно стремиться постигнуть суть ида, вещества до сих пор необъяснимого и непонятного для лекарки, в отличие от привычного эфира? Искать повсюду голубые идиумовые следы, расследовать тайны. Узнавать новое и важное, расспрашивать, действовать, а не мямлить и отмахиваться от собственной судьбы, протянутой девушке на ладони женщиной – последней из рунов!
Возможно, именно в том и заключается посвящение? В личной решимости взять на себя ответственность, взвалить непосильную задачу, устремиться к знанию. Пожелать стать той самой Избранной. Не покорным орудием мудрейшей, не бессловесной исполнительницей её воли и поручений, а сильной и смелой фигурой, способной добиться нужных ответов.
Может, именно тогда проснется спящая в целительнице сила, напророченная Юфитинеей.
Страстное желание прыгнуть выше головы, то есть, стать лучше, чем позволяли её крайне ограниченные возможности, заставило Миру грустно улыбнуться. Но на душе стало немного легче - уже от того, что девушка сподобилась обдумать тот разговор, не отмахнулась, позволяя себе увязнуть в других переживаниях. Какими же мелкими казались они сейчас по сравнению с предназначением, начертанным Хранительницей!
«Светлая судьба у тебя...» - сказала однажды Вернанди. Не легкая и безоблачная, не простая, а именно светлая. Посвященная благим делам и поступкам? Избранная для служения силам, хранящим равновесие добра? Мира на миг закрыла глаза, заново переживая трогательное воспоминание о матушке. Заново вслушиваясь в её слова, такие простые и важные сейчас. Затем, приняв решение, уверенно толкнулась магическим импульсом в закрытую дверь.

Спойлер: Глава 87

О, сколько раз, блаженно и безгласно,
В полночной мгле, свою мечту храня,
Ты думала, что обнимаешь страстно -
Меня!
Пусть миги были тягостно похожи!
Ты верила, как в первый день любя,
Что я сжимаю в сладострастной дрожи -
Тебя!
Но лгали образы часов бессонных,
И крыли тайну створы темноты:
Была в моих объятьях принужденных -
Не ты!
Вскрыть сладостный обман мне было больно,
И я молчал, отчаянье тая...
Но на твоей груди лежал безвольно -
Не я!
О, как бы ты, страдая и ревнуя,
Отпрянула в испуге предо мной,
Поняв, что я клонюсь, тебя целуя,-
К другой!
Валерий Брюсов

Хранительница встретила Миру усталой улыбкой, но глаза её светились торжеством.
- Ирау, дитя, - поприветствовала целительницу она, и тотчас перешла к делу, - Я снова нуждаюсь в твоей помощи. На сей раз задание будет много сложнее, чем погасить осколок на источнике, и я очень рада, что ты на самом деле решила служить мне. Пусть это случилось спонтанно, но именно такого выбора я ждала с тех самых пор, как мы встретились в забытой обители. Хорошо, что это случилось не слишком поздно. Сейчас тебе будет проще стать моими глазами и ушами там, куда ты отправишься.
Сказать, что целительница была изумлена, это было не сказать ничего. Неужели её разум похож на раскрытую книгу, которую так легко прочитать? Или Юфитинея обладает особым знанием? Взгляд девушки, направленный на стражницу в неприметных доспехах исполнился настороженности.
- Я могу узнавать чувства, - сжалилась Юфитинея, правильно истолковав замешательство лекарки, - Тревоги, переживания, сомнения. Я вижу их так ясно, как и твое хорошенькое личико. Но сейчас не время для непринужденной болтовни.
- Если будет возможность, хотелось бы поговорить с Вами... именно непринужденно, - попросила Мира, поднимая на стражницу внимательные глаза, - Мне многое следует узнать, да и просто любопытно, как вы применяете силу.
- Ты действительно хочешь постигнуть секреты мастерства? – озорно вскинула бровь женщина, явно желая поддразнить лекарку, но в словах не чувствовалось отказа. Скорее, обещание.
- Очень, - ответила Мира, пряча зардевшиеся от смущения щеки. Да, поздно она решилась, и тонкий намек Хранительницы не укрылся от внимания. Вряд ли подобные предложения игнорируют так долго и упорно, как это делала целительница. Впрочем, теперь в словах лекарки слышалась непоколебимая уверенность, а намерения были прозрачны, как воды озера Тунапри. Девушка поняла, что не желает оставаться лишь безвольным перышком. Пусть она не станет всемогущей Избранной, но любые новые знания означали силу.
Юфитинея, отбросив шутки, пристально посмотрела на девушку. Взгляд Хранительницы, казалось, таил в себе глубины смысла, наполнял душу до краев. Снова особая магия? Мира лишь сейчас начала понимать, что этот выбор, который она сделала совершенно интуитивно, зависел лишь от неё самой. Вернее, от желания взять на себя ношу подобного знания.
Зачем? - спросила себя целительница. Зачем ей, такой независимой эти сложности и ограничения? Ведь служба Юфитинее - это не редкие задания командования, а нечто другое, более полное и всеобъемлющее. Да и невысказанное обещание девушки постигнуть тайны ида не казалось простым в воплощении.
Да, девушка высоко ценила свою независимость, но она вдруг отчетливо поняла, что в какой-то момент свобода становится одиночеством. Оглянувшись на жизнь, где слишком много значили другие, Мира не представляла себя без них. А если в один прекрасный день она останется одна, просто потому, что так сложится, - жизнь закончится или просто утратит смысл? Видение пустого дома в Ферноне и бесцельности собственного существования заставили невольно поежиться: не хотелось подобного исхода.
Как удачно ей встретилась Хранительница.
Юфитинея на миг опустила ресницы, улыбнувшись каким-то своим мыслям, а когда снова распахнула их, глаза лучились лишь теплом и пониманием.
- Что ж, Избранная, поговорим о задании.
Дождавшись кивка, подтверждающего готовность девушки внимательно слушать, женщина продолжила исключительно деловым тоном:
- Командующая Весов судьбы Удви ожидает мою посланницу, она и даст тебе необходимую информацию. Но прежде хочу кратко объяснить суть дела сама. Вести с окраин Тиамаранты не слишком приятны – там обосновались фанатики Абады и вещи, которые они творят, напрямую связаны как с идом, так и с балаурами Тиамат. Я чувствую это, но доказательств не существует. Именно доказательства ты должна добыть, только прошу – будь осторожна. Разведчики сообщают, что глаза фанатиков никогда еще не горели такой злобой, как сейчас. Тем более тревожно, когда знаешь, как хрупко равновесие в мире.
- Какие именно доказательства вам нужны? – уточнила Мира, - Что в деле замешан ид или улики о присутствии там балауров?
Юфитинея, казалось, приятно удивилась. А может, лишь позволила удивлению проступить на лице? Лекарка приходилось каждый раз напоминать себе, что этой хрупкой женщине на самом деле больше веков, чем Башне Вечности. Что означало не только мудрость, но и бесценный опыт в играх с интонациями, словами, выражениями. Простодушной по сути своей лекарке вдруг страстно захотелось научиться у Хранительницы еще и этим умениям...
- Хороший вопрос, - сказала Юфитинея и Мира тотчас отбросила посторонние мысли, - Несомненно, лично меня - да и тебя тоже, как выяснилось – интересует ид. Командующая Удви будет рада получить любую кроху информации о причастности к делу балауров. И хотя это усложняет твою задачу, сейчас крайне необходимо выяснить все, что возможно.
Целительница вздохнула, потому что думала так же. Быстро можно сделать что-то одно – поймать на горячем балауров, либо разыскать след ида. Тем не менее, девушка была намерена доказать Юфитинее и себе самой, что достойна взятой на себя роли, поэтому она заявила почти без раздумий:
- Если мне дадут информацию или укажут на даэвов, кто поможет разобраться в деле, я справлюсь.
- Не сомневаюсь в этом, - легко согласилась Юфитинея и взмахнула рукой в прощальном жесте, - Тогда отправляйся к Удви, инструкции тебе дадут там. И поторопись.
Мира выскользнула из кабинета с явным подозрением, что её снова проверяют. Было что-то в лице стражницы такое, что натолкнуло на подобную мысль. Что ж, в Сарфане у неё получилось выполнить три задания важной леди, постарается и сейчас. Целительнице хотелось верить, что после успешного выполнения этой миссии она получит возможность задать свои вопросы. Все эти почему и зачем, которые крутились в голове, еще не до конца сформулированные, но такие жгуче любопытные.
А ведь неспроста Хранительница обмолвилась в сугубо деловом разговоре о некоторых отвлеченных, но крайне занимательных вещах...

* * *
- Даэв! Вы знаете, что Тиамаранта всегда была неспокойной, несмотря на то, что мы успешно противостояли легионам Тиамат. Так вот, учитывая, какой беспорядок воцарится сейчас, после... хм, вам еще рано знать об этом, но уж поверьте – точно воцарится! И в такой момент ситуация на окраинах полностью вышла из-под нашего контроля. Фанатики явно задумали пакость и хотелось бы предотвратить её прежде, чем станет слишком поздно. Стражница сообщила, что вы неплохо справились в Сарфане, потому и призваны сюда. Необходимо выяснить, что задумали безумные почитатели Абады.
Командир легиона Весов Судьбы, всегда такая четкая и сдержанная, сейчас выглядела взъерошенным спарки. Отрывистая речь звучала почти отчаянно, а пальцы нервно барабанили по оголовью булавы. Мира невольно тоже почувствовала беспокойство, ведь Удви точно не стала бы нервничать попусту!
А еще лекарка встревожилась оговоркой командующей и сразу захотела узнать то, чего ей, по словам Удви, знать не следовало. Но спросила совсем другое:
- Что мне следует сделать? Я никогда не сталкивалась с фанатиками Абады, но вряд ли они отличаются от прочих безумных идолопоклонников. Вопрос лишь в том, какие подробности мне следует учитывать при разведке?
- Сейчас расскажу подробнее, - вздохнула та, некоторое время собиралась с мыслями, затем заговорила с почти невозмутимой деловитостью, - Я получила сообщение от разведчиков юнов: они посоветовали нам остерегаться фанатиков, затевающих нечто странное. Подозреваю, что здесь не обошлось без воинов Тиамат, но у меня нет доказательств. Ведь вы столкнулись с тем, что в Сарфане балауры поручили фанатикам переправить некое устройство, работающее на иде? Похоже, теперь они планируют использовать в своих гнусных целях жителей Тиамаранты. Именно причастность к делу балауров вам придется выяснить. У вас уже есть опыт в таких делах. Вы окажете услугу мне и Асмодее, если узнаете, что замышляют фанатики.
- Устройство переработки идиума, - произнесла Мира, - Если удастся его обнаружить, что мне следует с ним сделать?
Удви замешкалась и целительница поняла, что про ид, идиум и прочие высокие материи ей следовало спрашивать Юфитинею.
- Я чувствую, что здесь замешан этот странный ид, но не знаю ни про какие устройства. Разведчики юнов не сообщили ничего лишнего. К сожалению, после недавних событий наши отношения с юнами ухудшились, но после успеха в Сарфане они не смогут отказать вам в помощи. Найдите в лагере исследователей ученого Фавилиана и поговорите с ним. Он очень умен и располагает нужными нам сведениями. Если возникнут срочные вопросы, обращайтесь к Хиндле, моему легионеру на аванпосте Фетро. Выполняйте.
Мира кивнула, отсалютовала на прощание и ушла. Задание не казалось сложным, хотя ей придется сработать оперативно. Несколько мгновений, и эфирные крылья умчали девушку на аванпост Турбату, откуда она отправится в зону Окаменения.
Все же интересно, после какого такого события должен воцариться беспорядок в Тиамаранте?

* * *
Айма встретила Рея радостно, но вскоре опечалилась. Неутешительные вести заставили посланницу закусить губу и надолго задуматься. Заклинатель, пользуясь удобным случаем, рассматривал точеное лицо девушки и с сожалением вспоминал, что так и не увиделся с Санаэль.
- Мне понадобится некоторое время, чтобы испробовать еще одну гипотезу, - прервала молчание Айма, - Подождите здесь, пока доставят необходимое. Думаю, на сей раз мы сумеем обойти все ловушки без ущерба для вашего... здоровья.
- Буду весьма благодарен, - поклонился Рей не без легкого ехидства.
Посланница хихикнула, словно девчонка, и предложила магу присесть где-нибудь поблизости. Он ответил, что лучше прогуляется, держа в уме ближайший почтовый ящик. Айма нахмурилась и запретила покидать корабль. Скорчив недовольную гримасу, так как намерение послать весточку очаровательной волшебнице снова откладывалось, Рей согласился. Но предупредил, что спустится на нижнюю палубу, к аукционисту.
Если никак не получается отправить письмо, он присмотрит для Санаэль подарок.
Почему заклинателю было так важно постоянно вспоминать о черноволосой симпатяшке? Неужели он безнадежно влюбился? Эти и похожие мысли заставляли хмурить брови, ведь как неуместны были сейчас, но Рей со вздохом заключил, что может позволить себе минутку лирики. Раз уж болтается без дела, ожидая дальнейших распоряжений.
В ту памятную встречу на Дерадиконе Санаэль ему понравилась. Заинтересовала, увлекла. Смоляные кудри, пахнущие летними цветами и гибкая фигурка, аппетитно округляющаяся в нужных местах. Грамотные действия и точные заклинания в бою. Соблазнительная улыбка на полных губах. Возможно, ему надоело удовлетворять лишь потребности тела, забывая о потребностях души. А ведь нежная привязанность, симпатия, увлечение, - ни в каком страшном сне он не назвал бы это любовью, - были слишком заманчивой перспективой, чтобы пройти мимо.
Рей считался бы последним дураком, если бы прошел.
Его давно посещали мысли о том, чтобы избавиться от воспоминаний о затянувшейся и никому не нужной любовной истории, виновница которой стала встречаться ему слишком часто. Он чувствовал, что пришло время отпустить прошлое, окунуться в новые эмоции, переживания, познать не только страсть обладания безликим женским телом, но ощутить нежность, близость. Улыбаться и поддразнивать, срывать жаркие поцелуи, встречаться легко и, быть может, затем так же легко – расстаться.
Отношения с Санаэль манили своей простотой. Волшебница не была ему никем и никак не зависела от него, в отличие от других женщин, навязанных судьбой. Линн, которая давно умерла, переродившись в совершенно чужую ему особу, слишком нуждалась в поддержке. Гвендолен, безнадежно влюбленная соратница, ждущая горячих признаний и не дождавшаяся их. Наверное, даже уходя навсегда, она продолжала надеяться, не понимая, как его тяготило это безмолвное, покорное ожидание... Гарнон, ловко окрутив гладиатора вокруг пальца, тонко переложила на его плечи заботы о материальных проблемах, расплачиваясь за них так недвусмысленно и просто, как просто и предавала с самого начала.
Независимая, яркая, огненная душа волшебницы с черными волосами подарит ему нечто другое. То, в чем неосознанно нуждался заклинатель: союз равных, ожидание лишь того, что он может дать в глазах напротив, понимание, что общие ночи вполне могут укладываться в две разные жизни. Вполне.

В нижней каюте, где находились аукцион и склады, царил полумрак, разгоняемый лишь редкими желтыми шарами светильников. По бордовой драпировке стен гуляли тени, разбегались по углам от каждого движения, чтобы затем снова вернуться к своим хозяевам. Разглядывая предметы, которые подсовывал любезный шиго, Рей морщился. Он всегда точно знал, в каких вещах нуждаются Фрейя и Ферни, потом выбирал те, что были малышам не по карману, и смело дарил, получая в ответ массу благодарности. А вот как доставить радость волшебнице, чья улыбка не выходит из головы? Что можно подарить девушке, о которой не знаешь почти ничего?
- Это все не то, - вздохнул маг, отодвигая ворох платьев, диадемы, цепляющиеся за шелк и дорогие ткани, стопку изящных перчаток, связанных парами и запечатанных печатями душ.
- Может быть, господин желает посмотреть уникальный образец внешнего вида оружия, который поступил только сегодня? – расправил аукционист пушистые плечи.
- Показывай, - заинтересовался заклинатель.
Шиго моментально вытащил на свет круглый шар орба, тукло отсвечивающего красным. Приняв вещицу из лап аукциониста, Рей аккуратно активировал оружие и заворожено уставился на появившегося в ладонях кроваво-красного дракончика с распростертыми крыльями и угрожающе поднятым хвостом. Маг прищурился и разглядел каждую чешуйку, тщательно вылепленную неведомым мастером на миниатюрной мордочке.
- Это модель орба Тахабаты, полная копия дракона, - рассказывал аукционист, пока маг с затаенным восторгом оглядывал вещицу, - При использовании атакующей магии зрительно выпускает струю огня. Конечно же, иллюзия, но очень качественная. Годится для смены внешнего вида, собственных полезных свойств не имеет.
- Хорошо, - кивнул маг, понимая, что нашел именно то, что нужно, - Сколько?
Цена заставила легонько скрипнуть зубами. Рей порадовался, что никогда не был скрягой и рассудил, что благосклонность Санаэль ценнее кинар.
Подарок был куплен, запечатан и спрятан в магический куб – до той поры, пока где-то не встретится почтовый ящик. Заклинатель прикупил несколько сот свитков ускорения, пополнив запас, растраченный на всю эту беготню по миру, и вернулся на залитую дневным светом палубу корабля.
Какого балаура Айма заставляет его ждать?!

* * *
Уже через час Мира имела полную информацию о том, что в действительности задумали фанатики. Более того, девушке удалось стащить деталь знакомого механизма, чтобы уверить всех сомневающихся, что балауры и идолопоклонники намереваются наладить очищения идгеля. Удви была довольна настолько, насколько позволяло её тревожное состояние. Пусть доклад целительницы не разгладил озабоченной морщинки между бровями командующей, но тон женщины исполнился облегчения. Будто с ровных плеч свалился один камушек из доброго десятка.
- Армия Бритры перевезла устройство очищения идгеля на руины храма Сиэли? Неслыханная дерзость! Я подозревала, что после... м-да, вам рано знать... кто-то управляет фанатиками, но и подумать не могла, что за этим стоит войско Бритры. Темная история.
Ох, если бы не вы, кто знает, чем бы она закончилась! Теперь я возьму ситуацию под свой контроль и сейчас же прикажу отряду солдат отправиться на руины храма Сиэли, чтобы вычистить оттуда ересь. Спасибо, даэв. Можете получить награду, какой бы скромной она не была.
Мира лишь улыбнулась. Если уж само командование понимает, сколь скудными являются их поощрения за миссии, ничто уже не будет прежним! Но ведь она ввязалась в это дело не из-за награды, не так ли?
Покосившись на Удви, принимающую срочное донесение посыльного, целительница посчитала, что вопросов к ней не осталось, и направилась к Юфитинее.
Хранительница, которая с болезненной грустью разглядывала картину на стене, дрогнула и повернулась, встречая посетительницу скромных покоев.
Мира с любопытством взглянула на полотно, которое удостоила вниманием стражница. На нем изображалась Башня Вечности, еще до раскола. Внезапно целительница поняла, что должна чувствовать последняя из забытой расы рунов, глядя на картину. Когда смотришь на забытое прошлое тех, для кого ты сама – еще более забытое прошлое...
Слова, которые стражница произнесла вместо приветствия, удивили девушку:
- Так ты видела балауров на руинах храма Сиэли?
- Да, их там слишком много, чтобы быть простым совпадением. Я думаю, балауры стремятся получить силу богини, - сказала Мира, недоумевая, откуда бы женщине знать о результатах миссии, если с момента возвращения девушки в крепость прошло всего десяток минут.
Юфитинея снисходительно фыркнула и ответила на мысленный вопрос так, будто он прозвучал вслух:
- Ведь я говорила, что буду слушать и смотреть вместе с тобой. Не паникуй и не делай огромные глаза, такое возможно не всегда. Скажем, в исключительные моменты, ведь сила ида не безгранична, а мои запасы – не беспредельны. И хватит об этом. Ты неверно истолковала происходящее на руинах Храма, пока не знаешь самого главного.
- Что произошло, раз даже Удви не на шутку встревожена? Ведь дело в этом? – спросила лекарка.
Юфитинея склонила голову набок и проворковала:
- Ну, раз командующая Весов Судьбы не решилась открыть тебе тайну, как могу это сделать я, простая стражница?
Мира не удержалась от разочарованного стона, а Хранительница, рассмеявшись серебристым смехом, ободряюще похлопала девушку по руке и продолжила:
- Ну-ну, не печалься. Совсем скоро ты увидишь всё собственными глазами, обещаю. Просто поверь, что не сила богини нужна балаурам Бритры, а нечто другое, разлитое сейчас в воздухе – бери и глотай, сколько сможешь вдохнуть. А идиум лишь инструмент, по крайней мере, до главного секрета они пока не добрались... Ладно, это долгий разговор, который мы отложим. Сейчас нужно раздобыть кусочек головоломки, который спрятан на источниках силы Тиамат. Ведь ты поможешь мне? Это очень, очень срочное дело, которое я не могу поручить никому другому!
Не вполне разделяя огонь страстной увлеченности, загоревшийся в глазах Хранительницы, Мира, тем не менее, заинтересованно выслушала её, запоминая все инструкции. Нужно было обойти источники Тиамаранты и добыть с каждого частицы гравитации, гнева и прочие. Для того, чтобы их возможно было извлечь, Юфитинея дала лекарке Детектор ида, удобно поместившийся в руке.
Стражница помолчала немного и, перед тем, как отпустить целительницу, призвала её поторопиться.
- Я расскажу тебе подробности, когда вернешься, - добавила она.
Мира пообещала справиться с делом как можно быстрее, и через минуту уже была у телепорта, вызывая эфирную птицу. Фантики, Бритра, ид, обстановка в Тиамаранте – все смешалось в этой удивительной тайне, которую страстно хотелось раскрыть!
Все-таки, интересно хоть немного побыть Избранной. Сейчас, когда от лекарки требовались решительные действия, прежняя смутная тревога улеглась, движения обрели ловкость, а взгляд – решимость. И самое главное, внутри поселилось чувство, что она идет по правильному пути.

Спойлер: Глава 88

Ее душа, как свет необычайный,
как белый блеск за дивными дверьми,
меня влечет. Войди, художник тайный,
и кисть возьми.

Изобрази цветную вереницу
волшебных птиц, огнисто распиши
всю белую, безмолвную светлицу
ее души.

Возьми на кисть росинки с розы чайной
и красный сок раскрывшейся зари.
Войди, любовь, войди, художник тайный,
мечтай, твори.
Набоков Владимир

- Что значит, вы не можете? Нам крайне необходимо задействовать этот вариант, тем более, что он у нас единственный, другие совершенно точно не годятся.
- Удви, я говорю вам, что мне всего лишь требуется немного времени.
- Но времени не осталось!
- Передайте Айме, - усталый голос зазвенел уверенностью и силой, – Скажите ей, что мне нужны песочные часы Маркутана. Она поймет.
Разговор оборвался резко, будто натянутая нить под решительным взмахом кинжала. Женщина вздохнула и покачала головой, не одобряя стальной напор командующей асмодиан. Сама привыкла играть тонко и ожидает того же от молодых. Саркастическая мысль заставила улыбнуться.
В тот же миг свет померк, а в небольшой комнате появилась высокая, полная мощи фигура, до бровей закутанная в темный плащ. Низко надвинутый капюшон скрывал лицо.
- Ты? – воскликнула Хранительница, не в силах сдержать изумление.
Темный небрежно оглядел комнату, прошелся от стены до стены, подмечая каждую мелочь, и только затем остановился перед женщиной, невольно схватившейся за горло, будто обороняясь.
- Я пришел поинтересоваться, когда моему… хм, агенту, пожалуй… будет оказана необходимая помощь? Ведь прекрасно понятно, что без твоей силы ида мы ничего не добьемся.
- Тебе опасно появляться здесь, в гуще событий, - прошептала Юфитинея побледневшими губами.
- Правда? – темный вздернул бровь, - А я посчитал что в окружающем возмущении эфира ни один балаур не разберется.
Хранительница опустила глаза, не в силах выдержать проникающий взгляд. Само присутствие бога рядом немилосердно давило на грудь, мешая вдыхать воздух, а вместе с ним и жизнь. Один известный заклинатель весьма удивился бы, узнай он, что подобным образом любое божество влияет на каждого бессмертного даэва. Эта сила не действовала и ни малейших неудобств не причиняла лишь в единичных случаях.
- Думаю, девочка почти готова. Совсем скоро я узнаю точно. Затем отправлю её в форт за осколком ида. Попросила у Маркутана часы времени и пространства.
Фразы звучали коротко и отрывисто. Казалось, Юфитинея держится лишь на силе воли и готова в любой момент скользнуть в обморок, будь он спасительным или последним.
Несмотря на дурную славу, Асфель никогда не признавал бессмысленной жестокости и не стал тянуть с уходом, мучая женщину более, чем это было необходимо для дела. Он протянул стражнице руку, в которой лежали простые песочные часы, подвешенные на длинной изящной цепочке.
Сквозь звон в ушах, подавляя нарастающую дурноту, Юфитинея все же расслышала:
- Не затягивай, очень тебя прошу.
И тотчас дышать стало легко и привольно, вспыхнул свет, прогоняя сумрак из каждого уголка комнаты. Вокруг левой ладони извивалась обернутая втрое цепочка. Дрожащие ноги подкосились, женщина упала на стул, обессилев, но губы были сжаты решительно.
Спустя сотни лет, лишь только она, наконец, сумела найти ученицу, приходится ставить под угрозу все планы, выпестованные веками. Когда еще выпадет шанс узреть в ком-то из даэвов такие яркие способности к магии ида? Но мир находится на грани, сейчас действительно ценна каждая минута. Спрятать девочку не выйдет. Оградить от риска – тоже. Что ж, придется отдать её Темному, отдать безоглядно, но при этом – попытаться уберечь...
И... она не затянет.

* * *
Гордая своими предыдущими успехами, целительница справилась с заданием не менее безукоризненно, чем раньше. Сколько этого дела? Беготни больше. Правда, в окрестностях Источника Гнева она нарвалась на элийский отряд, но сумела от них ускользнуть, прыгнув в поток а затем спрятавшись под охрану асмодианских стражников на самой громаде Источника. Все благодаря Хайвеллу, научившему девушку ловко убегать от превосходящих сил противника. А так же, захватившему (Мира тому свидетель) этот самый источник сегодня утром, организовав крусейдов. Судя по баснословной награде, которую получили члены отряда, именно они нанесли решающий урон Хранителю.
Мира благодарно кивнула стражникам и сочувственно подметила, что на такой жаре их доспехи, должно быть, раскалились, принося немало неудобства. Благоразумно оставив эти мысли при себе, чтобы не смущать суровых стражей, она вежливо попрощалась и пожелала асмодианам приятной службы, после чего активировала свиток телепорта в Крепость Тиамаранты – пора отчитываться о проделанной работе.
Аккурат посреди площади Круглого стола, когда перед глазами уже виднелась обитая золотом дверь кабинета, целительницу заставило остановиться мыслепослание от Чармин.
«Привет, дорогая. Мы закончили охоту и расходимся. Ты где?»
Хорошо, что Мира замешкалась, разыскивая в кубе добытые с помощью Детектора ида голубые кристаллики, и не зашла внутрь. Зажав найденные осколки в руке, чтобы снова не рыться в сумке при Юфитинее, она с улыбкой ответила:
«Я в крепости, но пока немного занята. Какой у вас счет по итогам?»
«Без тебя мы, конечно, несколько раз слетали к кибелиску...» - легонечко укорила подругу Чарми, впрочем, слишком довольная, чтобы расстраиваться всерьез, - «Но затем приноровились и срезали еще несколько десятков скальпов»
«Ай, молодцы!» - искренне обрадовалась Мира, - «Освобожусь, встретимся? Тогда расскажете подробнее»
«Ладно, гуляка, спишемся. Ты тоже кое-что нам подробнее расскажешь, ведь так?»
Лекарка слегка растерялась, понимая, что друзьям действительно придется объяснить причину поспешного ухода, но затем решила, что обязательно найдет нужные слова, чтобы и сберечь секрет Юфитинеи, и удовлетворить любопытство чародея с волшебницей. Она с лёгким сердцем пообещала:
«Конечно, расскажу. До встречи, Валлийцу пламенный привет»
«Даже так? Ну, хорошо, передам» - многозначительным тоном произнесла Чармин и добавила перед тем, как прервать связь – «Он счастлив и так же пламенно отвечает. Пока-пока»
Мира радостно улыбнулась. Мысли возвращались к предстоящему визиту к Юфитинее будто нехотя, но окончательно девушку привело в себя необычное ощущение. От руки, которая стискивала голубые камешки, поднималась волна силы: одновременно и жаркая, и прохладная. Словно коконом, она охватывала ладонь, поднимаясь к локтю, затем – предплечью...
Вздрогнув, Мира поспешила сделать последние шаги и войти в прибежище Хранительницы. Хотя в силе синих кристаллов не было ничего зловещего, само ощущение встревожило целительницу. Пусть лучше волшебница из рунов решает, подтвердить или опровергнуть внезапную догадку о том, что лекарке удалось на своей шкуре почувствовать магию ида.
* * *
На первый взгляд Юфитинея показалась бледной, на второй – вконец измученной, так что Мира не стала тянуть, и поспешно отчиталась о выполнении задания, одновременно передавая Хранительнице кристаллы ида. Вопреки её опасением, волна силы схлынула одновременно с тем, как голубые камешки исчезли с ладони.
- Хорошая работа, дитя, - невыразительным тоном произнесла женщина, приняла осколки в сложенные лодочкой руки и, закрыв глаза, поднесла их к лицу. Губы стражницы зашептали какую-то молитву. Целительница поняла, что та вконец обессилела: настолько, что скрыть это не удается.
- Что произошло? – не стала скромничать лекарка, искренне тревожась состоянию волшебницы, - Кристаллы в порядке?
Юфитинея медленно открыла глаза, одновременно опуская руки вниз. Целительница с удивлением заметила, что те пусты, ид будто испарился! Впрочем, возможно, так оно и было. Заметно посвежевшая Хранительница тем временем пристально посмотрела на девушку и начала говорить, негромко, но очень веско:
- История ида насчитывает много веков, он - основа всех сил, что существуют в нашем мире. Потенциал этого дивного вещества практически безграничен, и если бы даэвы сумели изучить его, то полученной уникальной силой можно будет контролировать любую стихию, даже эфир. Могущество ида настолько велико, что не поддается объяснению. Но вы только начали изучать его, придется много работать, чтобы использовать все преимущества этого открытия. И ты должна стать одной из первых, кто будет исследовать, практически открывать заново все знания об иде...
Воспользовавшись паузой, Мира спросила:
- Народ рунов использовал силу ида?
- Умная девочка, - кивнула Юфитинея, - Хотя это не уберегло почти никого из наших, в решающей схватке с балаурами, сила ида помогла выжить тем немногим, кто сумел спастись. В том числе и мне.
- Но как я смогу изучать эту силу, если в подвластных нам землях нет ида? – воскликнула Мира, - Разве что использовать те устройства, которые мы извлекли из лап балауров. Они у вас?
Хранительница не сдержала улыбки, осветившей вечно юное лицо женщины.
- Не нужно спешить с выводами. Прежде, чем приступить к обучению, ты должна быть готова. Именно этим я собираюсь заняться после того, как... после еще одного задания, срочность которого во сто крат больше, нежели всех предыдущих вместе взятых.
Целительница слегка поджала губы, чувствуя себя почти обиженной. Ну что это такое, в самом деле? Бесцельные блуждания по Тиамаранте успели немного надоесть. Ну пусть, пусть Юфитинея вкладывала в них свой смысл, и Удви исполнилась благодарности за помощь, но девушка так и не узнала ничего нового об иде. Стражница, которая должна была в первую очередь посвящать лекарку в тайны этого вещества, почему-то юлила и придумывала все новые и новые миссии, никаким образом, по мнению Миры, не приближаясь к главному.
- Что за задание? – несмотря на все усилия сдержать эмоции, голос целительницы расстроено дрогнул.
Отвечать Юфитинея почему-то не спешила, лишь смотрела на девушку бездонными глазами. Мира так сразу и не смогла сформулировать, что выражало при этом лицо женщины: огорчение, растерянность, печальную обреченность?
Наконец, горько вздохнув, Хранительница произнесла:
- Да, ты в чем-то права, мы тратим слишком много времени на косвенные задачи, вместо того, чтобы вплотную заняться основной. Поверь только, что так нужно. Сейчас... слишком сложно влиять на события, они складываются независимо от нашей воли. Думаю, что немного обрадую тебя тем, что предстоящая задача позволит прикоснуться к тайне, ведомой весьма ограниченному кругу даэвов. Именно об этом происшествии, всколыхнувшем мир, обмолвилась Удви. Пусть и с натяжкой, мы даже можем назвать это обучением, ведь тебе снова придется прикоснуться к иду. Впрочем, не стану скрывать, что на этот раз ничего простого в задании не будет.
Мире вдруг стало страшно. Охваченная самыми дурными предчувствиями, она поежилась и мимоходом пробормотала:
- Будем надеяться, что мне удастся не разминуться с кибелиском в случае чего.
- Будем надеяться, - подтвердила Юфитинея со всей возможной серьезностью, и после этих слов Мира поняла, что прежний страх был никаким не страхом а лишь отголоском, в то время, как настоящий ужас охватил девушку только сейчас, по мере того, как стражница продолжила:
- Ты отправишься в прошлое, используя древний артефакт, которого никогда прежде не касалась рука даэва – Часы времени и пространства. Мне сложно представить, что произойдет после. Я могу лишь сказать, что ты должна сделать.
Пугало не только зловещее предзнаменование, сквозившее в голосе Хранительницы. Страх был порожден неизвестностью. Если даже Юфитинее неведомо, как повернется судьба, что говорить о простой лекарке, ошеломленно взирающей на стражницу. Мысли улетучились, оставляя лишь звенящую пустоту, а сама Мира застыла каменной статуей, продолжая слушать.
- Любой ценой тебе нужно добыть осколок ида с места смерти Тиамат. Это было бы несложно, если бы мы могли проникнуть в Форт в настоящем времени. Но сила эфирных возмущений после случившегося настолько велика, что никто, даже божество, не может сделать этого. Вернее, точно не выживет после подобного эксперимента.
- Тиамат умерла?
- Для тебя еще нет, - Хранительница усмехнулась как-то криво и неестественно, лицо её застыло незыблемой маской, - Но ты должна приложить все усилия, чтобы это случилось. Иначе осколок ида не получить.
Сказанное просто не укладывалось в голове. Мира закрыла глаза. Невозможно было поверить в то, что это происходит именно с ней. Да и не нужно было верить, собрать бы по крупицам мужество и просто сделать то, о чем просят... Как будто это так просто.
Прерывая поток бессвязных мыслей, руки коснулось что-то холодное, будто змея, охватило запястье. Девушка невольно отшатнулась и почувствовала, что падает, проваливается куда-то вниз. Тело будто сковало, даже глаза открыть было невозможно. Стало одновременно и жарко, и холодно до дрожи. Лишь в ушах звучал отдаляющийся голос Юфитинеи, предательски толкнувшей её в неизвестность:
- Не бойся, дитя. Сила ида будет защищать тебя и подсказывать в миг неуверенности. Сделай то, что почувствуешь нужным, добудь осколок. Быть может, нам удастся спасти мир еще раз...

Спойлер: Глава 89

Я вернулась к тебе, опоздав на полжизни
По пути перепутав маршрут.
Растерявшей любовь и доверие – нищей,
Я вернулась на пару минут.

Не суди же меня, дай, сперва, отдышаться,
Отогреться, и руки скрестив
Дай послушать, как будет о смертных свершаться
Колокольный речитатив.
....
Не суди же меня, слышишь: «Ныне и присно»
Под церковные своды плывёт.
Я вернулась к тебе, опоздав на полжизни,
На полвека вернулась вперёд.
Моисеева Ольга

Спустя краткий миг она открыла глаза, увидев гладкие каменные стены и уходящий ввысь потолок. Каждый сантиметр грандиозного сооружения был изрезан слабо знакомыми балаурскими письменами и мерцал лиловой балаурской магией. Должно быть, она попала в Форт Тиамат, последний оплот мятежной Леди. Ноги сами понесли девушку вперед, по нескончаемо длинному коридору, к слабо светящемуся впереди огоньку.
Сознание охватил густой туман, она двигалась машинально, будто во сне, не отдавая себе отчета, куда и зачем спешит. Вот коридор, отсвечивающий зловещим лиловым светом, выскользнул в круглый зал. Дальше не пошла, остановилась перед невысоким постаментом с багровым шаром. Огонек внутри его мигал и пульсировал в такт биению сердца.
«Прикоснись», - шепнул кто-то, и лекарка послушно поднесла к шару ладони: холодные, как лёд. Слабо звякнула цепочка, обвитая вокруг запястья.
Вихрь телепортации развеял туман в голове, позволив вспомнить все, что произошло ранее: разговор в кабинете, странная миссия, страх перед неизвестной опасностью, затем предательский толчок в спину и последние слова Хранительницы. Спасти мир – не слишком ли громко сказано?
Но обдумывать произошедшее вдруг стало некогда.
Фигура целительницы замерцала, появившись в зале, убранном с грубой роскошью. Золото отделки и синий резной камень стен, хороводы стрельчатых окон, стекавшихся к невысокому подиуму в углу, служили достойным обрамлением величественной громаде дракона, застывшего перед стремительной атакой.
Мира заметила краем глаза, что перед Лордом, - да нет, Леди, это ведь Тиамат! – стоит даэв. Такой хрупкий и маленький по сравнению с противником. Но дерзко вздернутый подбородок и горящие зеленой яростью глаза крылатого не позволяли усомниться в том, что тот выстоит, пусть всего лишь на упрямстве и силе воли, но выстоит. Темное облачение и фигура были смутно знакомы, но целительница не стала задумываться, откуда.
Она замерла, не решаясь прервать остаточное мерцание телепортации и окончательно появиться в зале. Битва обещала быть сложной, не хотелось бы невольно отвлечь этого храброго даэва, сумевшего бросить вызов могущественному дракону. Но картинка перед глазами девушки тоже застыла в каком-то болезненном ожидании. Окаменела на пике движения Тиамат, непоколебимой статуей стоял мужчина в мантии мага. Надменно задрав черноволосую голову, он будто и не дышал. Что за балаурщина здесь вообще происходит?!
Руку дернуло и Мира, чуть не подпрыгнув от неожиданности, опустила глаза. На цепочке, накрепко стянувшей запястье, маятником раскачивался старинный механизм. Стрелки на круглом циферблате дергались, пытаясь перейти на следующее деление, но какая-то сила удерживала их, не давая двинуться.
Ожидание вдруг показалось мучительным, словно она сама была стрелкой, не способной пойти вперед. Ошеломленная, девушка еще раз огляделась вокруг и, сжав в руке часы, решительно сделала шаг. Да, часы времени и пространства, как она могла забыть?
Одновременно ожил дракон, атакуя волной багровой магии. Даэв, казалось, чудом отразил этот страшный удар. Чудом и странным искрящимся заклинанием, навевающим воспоминание о найденных Мирой на источниках голубых кристаллах. Зал наполнился грохотом столкнувшейся магии. Увидев, что крылатый жив и на первый взгляд, вполне здоров, лекарка вздохнула с облегчением. Только сейчас она заметила, что закусила губу почти до крови, опасаясь за него. Мужчина зашатался, но сразу же выпрямился, затем повернул голову и посмотрел прямо на девушку.
Спустя миг и удар сердца лекарка поняла, кто именно противостоит дракону. Это лицо невозможно было забыть, как не прекращало оно являться ей в снах... все долгие годы. Пусть время туманило черты, они неумолимо смазывались неверной дымкой памяти, но сейчас, острым мгновением узнавания, перед ней было именно это лицо.
Яркие зеленые глаза, решительная линия подбородка. Волосы немного длиннее, чем она запомнила с последней встречи, но так даже лучше, ему идет. Губы, умевшие быть очень нежными, решительно сжаты. Она нахмурилась, увидев и полностью осознав остальное: мантию мага, хищный абрис гримуара в руках. Без мощных лат мужчина выглядел худощавым, хотя по-прежнему был выше неё на целую голову. Горделивая осанка, вкупе с тканым облачением, навевали смутные подозрения... Она ведь встречала его дважды, в Сарфане и затем Оке Тиамаранты. Заклинатель? Тот самый незнакомец? Он... неужели это действительно был он?! Не может быть!
Сердце ухнуло куда-то вниз со скоростью сорвавшегося в пропасть камня. Абсолютно иррациональное ощущение встречи за какие-то несколько минут сменилось полной уверенностью. Рей... Перед разъяренной Тиамат стоял именно Рей.
Внутри болезненно сжалось, когда девушка заметила проблеск жгучей ненависти во взгляде, направленном на неё. Справедливо, наверное, только почему стало так больно? Только проглотив горечь непрошенных слёз лекарка осознала, что мужчина смотрит немного выше, будто за её спиной стоит кто-то другой. Вздрогнув, Мира резко обернулась и поняла, что, скорее всего, является лишь незримым наблюдателем разворачивающейся перед глазами истории. Сияющее белым светом божество, появившееся из ниоткуда, не могло видеть целительницу точно так же, как и мужчина в личине мага. Иначе заметили бы, обязательно заметили...
Миг созерцания прервала Тиамат. Драконица попыталась испепелить даэва волной безумного огня, девушка невольно рванулась к нему, пытаясь защитить, но Владыка эфира уже успел укрыть черноволосого мага своими щитами. А сама Мира, будто бесплотная тень, пролетела сквозь, чуть не врезавшись в стену. Вместе с отчаянием пришла здравая мысль, что происходящее для неё не совсем материально.
А тем временем события и не думали прекращаться, нарастая вокруг невольной наблюдательницы снежным комом. Дракон грохотал и ярился, спокойно щурился в ту сторону Кайсинель, отстраненно сплетая заклинания. Шел разговор, в котором такой знакомый и в то же время незнакомый маг участвовал на равных, а она лишь смотрела, пытаясь справиться с бурей эмоций в душе.

Рей, как же так? Твои зеленые глаза сейчас пылают боевой асмодианской яростью, а значит, моя жертва была напрасной. По какой же божественной прихоти ты примерил черные крылья? Как случилось, что я до сих пор не ведаю об этом? Проклял ли ты меня, навсегда выбросив из памяти любое, самое крошечное воспоминание, или все еще помнишь?
Зачем я ушла, отказалась от тебя, лелея свою гордость и честь. Было бы чем гордиться! Почему не попыталась понять, почему только сейчас осознала, как важно было тогда остановиться и подождать немного. Обдумать, не рубить сгоряча. Поговорить, щедро открывая душу и сердце, поделиться сомнениями. Нет, уйти было проще всего. Проще и... больнее.
Я тогда еще не знала, насколько.

Появился Маркутан, окутанный сиянием божественных мантр. Величественный и спокойный, как скала. Кажется, началось сражение, но даже это неспособно было прервать поток бессвязных, жарких мыслей.

Сама виновата, сама. Он здесь, но не твоими молитвами. А чего стоило тогда попытаться увести его за собой? Вернуть его просьбу встречной мольбой, придумать общее будущее так, как придумал его он. Вместе, но в твоем привычном мире. Тогда ничего бы не случилось ни с твоей балауровой гордостью, ни с честью. Не плачь, ведь так тебе не удастся ничего рассмотреть. Миссия Хранительницы все еще не исполнена... Спасти мир? А ведь ты даже свою любовь не спасла, дура!

Лишь когда Тиамат сжалась в комок, колдуя, Мира вынырнула из омута лихорадочных мысленных метаний и широко распахнула глаза. Сияние нестерпимого голубого света прорывалось из-под когтистых лап зловещим предзнаменованием.
- Реликвия Сиэли! – вскричал кто-то, но лекарке некогда было рассматривать, кто.
Она почувствовала, что нужно сделать. Черноволосый маг, сжав руки на груди, кривился от натуги, пытаясь собрать всю доступную силу для удара по дракону. Мира метнулась к нему бесплотным духом, обняла со спины и прижалась к такому знакомому телу. Слезы текли по её щекам, капали сквозь фигуру мужчины, туго сжатую от усилий, но по-прежнему призрачную для неё. Девушка прижалась крепче и страстно пожелала вновь почувствовать эти объятия, она действовала интуитивно, но вполне уверенно. Будто кто-то мягко подталкивал в спину.
Может, и правда, помогли воспоминания, насильно оживляемые в душе? На миг она почувствовала крепость его тела. Стала мягкой и теплой, мурлычущей, словно котенок – для него. Обвила мужские руки своими, помогая вычерпать до остатка сияющую силу – ид, эфир и еще какая-то магия смешались внутри него почти до неузнаваемости.
Мира всхлипнула от ужаса, когда поняла, что они не успевают. Шепнула «быстрее!», не ожидая быть услышанной, но после этого он сумел, шевельнув губами, сжать непокорную магию в комок чистой силы и запустить его прямо в сердце дракона...
Лекарка отступала медленно и нехотя, смакуя каждое мгновение тающего ощущения их близости. Кажется, удар попал в цель, и Тиамат отшатнулась. Затем в бой вступили боги, но девушка повернулась ко всему миру спиной и встала прямо перед черноволосым магом.
Какая-то безумная уверенность охватила её и заставила медленно отступать назад, туда, где за спиной бился в смертельной агонии дракон. Она не чувствовала ни бури, ни ветров, вздымаемых огромными крыльями Тиамат, лишь шаг за шагом отходила от мужчины с самыми зелёными, любимыми глазами. Миру не сумел остановить ни удар огромной туши зверя об пол, сотрясший зал до основания, ни краткий миг, на который Рей закрыл глаза.
Она остановилась, лишь когда первая Леди балауров подняла морду, плача о собственной смерти. Остановилась, затем еще раз улыбнулась тому, кого любила, кажется, всегда.
Только тогда сознание заволокло и потянуло в спасительное забытье. Невозможно испытывать столько эмоций и не сойти с ума! Взвился спасительный вихрь, настойчиво увлекая в черноту. Он кружился, будто карусель, все быстрее и быстрее. Глаза закрылись, не в силах выдержать чудовищного мельтешения. В ушах нарастал звон, оглушая своим пронзительным звучанием. Девушка обессилено сползла на пол, свернувшись беспомощным комочком у лап поверженной драконицы.
Тогда она так и не увидела самого главного... Главного не в масштабах мира, но собственного сердца.

* * *
Очнулась в звенящей тишине огромного зала. Казалось, с тех пор, как кто-то жил и дышал здесь, прошло много веков. Лишь тускло поблескивало чешуйчатое тело мертвой драконицы и мягко мерцали светильники на высоких стенах.
Голова раскалывалась. Мира поднялась на ноги, застонав, но не от головной боли, а потому, что вспомнила все, предшествующее странному обмороку. В это невозможно было поверить! Но это произошло.
Руки потянулись к старинным часам с намертво вцепившейся в запястье длинной цепочкой. Стрелки негромко тикали, каждую секунду перебегая с отметки на отметку. Девушка подняла глаза, пытаясь охватить взглядом поверженную Тиамат. Гроза даэвов и вечная владычица Тиамаранты уже никогда не встанет на пути крылатых. Выражение ужаса, застывшее на гротескной морде мертвой драконицы, заставило Миру невольно посочувствовать ей. Жаль, что судьба подвела к концу жизнь столь удивительного существа. Или Леди балауров сама выбрала такую судьбу?
Боги-Служители сумели уничтожить древнего врага. Ценой неимоверной магии и с помощью не совсем простого асмодианина, обладающего весьма странной силой, оставившей на губах девушки свежее послевкусие.
Тотчас валом нахлынули самые важные воспоминания: нечаянная встреча, шок узнавания, резкая горечь откровения. Он здесь, на твоей стороне. Какой неведомый поворот судьбы сделал это возможным? Кто сумел совершить столь нереальное перерождение?
Но лекарка уже не была той наивной девочкой, которая только начинала путь бессмертной на просторах суровой Асмодеи. Знакомство со многими тайнами этого жестокого мира не прошли даром. Если есть юны и древняя ремесленная магия нефилимов, если существует ид, а повстанцы Ривара до сих пор совершают опыты над даэвами, если она совсем недавно была свидетельницей явления Служителей Вечности всего в нескольких шагах от себя, почему бы не произойти такому маленькому чуду, как изменение судьбы одного даэва?
Вспоминая бесконечно сладкие мгновения объятий двух призрачных тел, Мира зябко обняла себя за плечи. Всколыхнулись чувства и целый ворох хранимых памятью образов. Вот он смеется, вот целует её, говорит слова любви... Стоит на коленях, очень серьёзный и торжественный, но в зелёных глазах прыгают радостные смешинки. Вот смотрит с каменной отрешенностью, тщательно спрятав обиду, когда она отказалась, отвергла дар любви. А ведь для него было бы непросто сдержать свое слово и оградить целительницу от гнева как врагов-элийцев, так и возмущенных предательством асмодиан.
Но он был готов на любые трудности. Ради неё.
Сердце, казалось, истекает кровью. Осталось только одно желание – найти его на просторах общего мира, найти и просто увидеть снова. Заглянуть в глаза, зелёные, словно трава. Провести рукой по волосам, прильнуть к широкой мужской груди... лишь надеясь, что он не оттолкнет. Девушка догадывалась, что он не нашел её, потому что не искал. Не окликнул по имени в мастерской нефилимов, потому что не простил. Не открылся, не позвал, не признался, что это он – неспроста.
Мира чуть не заплакала снова, теперь только осознав всю глубину своих заблуждений. Хотелось опуститься на каменный пол и отчаянно рыдать, пока не опухнут глаза. Пока не выплачет всю боль, которая терзает душу.

Не о том она думает, - ворвалась в сознание мысль: решительная, словно чужая. Сделав над собой усилие, лекарка вспомнила, что ей говорила Юфитинея. Кажется, на останках Тиамат девушка найдет осколок ида? Двигаясь как механическая кукла, Мира присела у морды дракона и просунула руку между полом и шеей зверя, не слишком задумываясь над тем, почему ищет именно здесь. Отстраненно подметила, что удивительно мягкие чешуйки в этом месте совершенно не царапали кожу. Пальцы вдруг нащупали нечто холодное и теплое одновременно. Спустя несколько попыток обхватить этот предмет, ей наконец удалось вытащить его наружу.
На ладони мягко мерцал большой голубой кристалл, излучая поток энергии, непохожей ни на какую другую магию. Но целительнице был знаком этот свет, как и перетекающие друг в друга ощущения тепла и прохлады. Ид... она впервые видела его так ярко, как сейчас. Казалось, сила кристалла льется через край, пытается лизнуть пальцы, обнять руку голубым язычком пламени. Вздрогнув, Мира поняла, что нужно уходить – эта сила нужна кому-то другому. А в первую очередь Юфитинее, которая нетерпеливо ждет результатов странной миссии.
Качнулись часы на длинной цепочке, дрогнуло время и пространство вокруг. Стремительный взлет, о котором почти не осталось воспоминаний, и вот девушка уже стоит, мерцая, перед Хранительницей.
Растерянная и мятущаяся, но, несмотря ни на что, с глазами, полными сияющей надежды.

 

Рассказ просто супер, читается с затаенным дыханием. И наконец-то повернулся сюжет, соответствующий названию. Хотелось лишь чтоб автор не тянул, не мучал с продолжением.

 

Грац автора с днюхой) всего самого самого)

 

СПАСИБО!! =)))

 

Пожалуйста) а проды в честь праздника случайно не будет?)

 

К сожалению, прода еще в процессе)) Но я работаю над этим!

 

Ну когда же уже, когда?)

 

Еще немноооожечко подождите))
Мне хочется уже закончить роман- а это финал, накал страстей, неожиданные повороты судьбы, что не так быстро и просто у меня получается..
Делить публикацию на части, представлять по 1-2 главы ведь будет неинтересно?) Все равно, что тянуть кота рюкрога за хвост))))
Оговорюсь, в качестве анонса, что... сама не ожидала, как повернется сюжет. Это вышло очень спонтанно, но логично вписалось в происходящее.
Понемногу отхожу от шока и пишу, пишу, пишу)
2,5 главы готово! А это примерно половина

 

Ну ждём ждём. Хочется только надеяться, что конец будет не как у Ромео и Джульетты) Ну и хорошо, что конец будет. А то в разделе л2 форума есть классный рассказ "история тёмного эльфа" (на досуге советую почитать), так конца нет. Автор пропал с концами))

 

Ну и.....где же окончание?))

 

Я подумываю над тем, чтобы опубликовать 2-3 готовые главы. Чтобы не так тягостно было дожидаться всей заключительной части)))
Скоро! )
п.с. Автор не пропал с концами! Автор болел, сильно работал и вообще ленивая кошка, если честно..)

 

Да давайте леди уже все целиком)) ток быстрее быстрее, а то ночами плохо сплю переживая чем все закончится). А как на счёт продолжения? Даёшь трилогию)))

 

Возлюби врага своего
(часть 10 (гл 90-91), продолжение)​

Спойлер

Глава 90

Спойлер

Боль холодной рукой прикоснулась ко мне,
Оказалась душа в западне.
Наполовину чаша жизни пуста,
Но замерла душа, как кисть у холста.

Не в небесах, не на земле -
У дивной птицы на крыле,
Не среди звёзд, не под водой,
Кто мне ответит, что со мной?
С моей душой?
Эпидемия - Дорога домой

- Теперь я готова направить вас в обиталище Израфеля, где он скорее всего скрывается.
Айма посмотрела на заклинателя, словно ожидая вопросов. Маг не стал разочаровывать девушку. Тем более, что он был крайне заинтересован в том, чтобы на сей раз не подвергать риску свою бессмертную шкуру:
- Как я могу быть уверен, что попаду, куда нужно? Насколько вероятна возможность... неудачи, – спросил Рей, возвращая Посланнице такой же пристальный и внимательный взгляд.
- Я убеждена, что у нас все получится, почти на сто процентов, - сказала помощница Маркутана с непоколебимой уверенностью в голосе, - Мы сумели раздобыть следы искаженного пространства и эссенцию времени, которые в совокупности друг с другом и с еще одним... предметом дают основания полагать, что полученная в результате магическая субстанция откроет путь к укрытию Падшего, дезактивировав все возможные ловушки. Могу вас заверить, что я лично проконтролировала все стадии изготовления вещества для телепортации.
Мужчина поморщился: от всей этой околонаучной чуши сводило скулы. Реально из слов Аймы он вынес информацию, что может не бояться подвоха из-за недостаточной подготовки – в этот раз! – и что исследование проводилось под строгим контролем асмодиан. Не то, чтобы юны всегда ошибались – нет, их маги владели особым мастерством и вполне успешно справлялись с изучением всевозможных волшебных явлений. Опрометчивый совет Гарнон, чуть не лишившая Рея жизни, был ошибочным лишь в том, что из-за спешки они не испробовали иной вариант исследования, нежели атака в лоб.
Но заклинатель только сейчас осознал те смутные подозрения, которые обуревали его во время всей катавасии с побегом опального Служителя и лихорадочными поисками способа проникнуть в логово предателя. Когда-то Израфель был даэвом, а значит, использовал ту магию, которая доступна и хорошо известна асмодианам, но никак не юнам. В свете этих мыслей собственная идея действовать через Айму показалась блестящей. Хотя, кто может знать, что намешано в каплевидном флаконе с волшебной субстанцией, который протянула магу Посланница. А самое главное - как это сработает?
- Уверен, что вы провели все возможные исследования, - сказал маг, вместо того, чтобы высказывать сомнения, и аккуратно принял из рук девушки сосуд с веществом, - Что нужно сделать?

* * *
- Я могу идти? – устало спросила Мира, не в силах более изображать перед Юфитинеей ни рвения, ни желания продолжать выполнение миссий, истинное значение которых ей так никто и не удосужился объяснить. Впрочем, девушка охотно согласилась бы отложить подробный разговор на потом. Слишком она терзалась недавней встречей с прошлым, чтобы проявлять любопытство.
Стражница, которая монотонно напевала себе под нос, уставившись взглядом в пустую стену так, будто бы перед ней открывалась широкая панорама, вздрогнула и повернулась к целительнице. Мира заметила, что в глазах волшебницы рунов полыхают отблески невидимого огня, а зрачки неестественно расширены.
- Подожди немного, - попросила Юфитинея, - Осталось самое главное.
Лекарка попыталась подавить невольный вздох сокрушения: её ноги болели, булава камнем оттягивала пояс, а в голове царил полный сумбур. Но в следующую минуту девушка забыла об усталости и тревоге, потому что стражница принялась творить нечто непостижимое.
Хранительница в пару шагов подошла к Мире почти вплотную и крепко сжала руки лекарки своими. Пальцы Юфитинеи были холодными и в то же время жаркими, будто превратились в ид. Медленно и неторопливо, волшебница принялась поднимать их руки выше, пока не остановилась на уровне сердца. И застыла, прислушиваясь к чему-то за гранью восприятия. Ожидание не продлилось долго. Руки Хранительницы вдруг полыхнули жаром и в тот же миг стены кабинета растаяли, открывая взору совершенно другое место.
Нет, ноги девушки крепко стояли на каменных плитах пола, воздух вокруг не радовал свежестью и ветерком, как на открытом пространстве, оставаясь немного душным, пахнущим пылью воздухом закрытого помещения. Но разум видел перед собой совсем другое – каменистый остров, зависший над огненно-багряной бездной, венчала одинокая скала, будто стертый временем обелиск. Рядом с ней стояли две фигуры.
Она была там и не была. Слышала разговор, но не воспринимала значения слов. Мысли тонули в вязком мареве наваждения, не желая подчиняться воле хозяйки. Лекарка почувствовала, что поймет и осмыслит эту беседу позже, а сейчас... Юфитинея вскрикнула раненой птицей, когда мужчина в коричневом плаще резво отпрыгнул от собеседника и стал колдовать над яркой искоркой света, зависшей в воздухе. Каждое его движение отдавалось болью в груди, все туже сжимая пружину напряжения. С каждой новой секундой казалось, давление чужой воли возрастает, пока не стало совершенно невыносимым.
Мира ощутила, что сжатая пружина внутри вот-вот лопнет от чудовищной силы. Мир вокруг мигнул, как неудачная запись на кристалле, и в это мгновение Юфитинея каким-то непостижимым образом извернулась, почти вплотную приблизив их к собеседнику странного мага. Две ирреальные, невидимые фигуры девушки и её наставницы, все так же крепко сжимая руки, оказались за спиной незнакомца. Хотя, почему? Она узнала его. Почти равнодушно Мира отметила, что противником мужчины в коричневом плаще выступает Рей. И здесь он...
Заклинатель что-то отчаянно прокричал, но целительница снова не уловила смысла слов. Девушка тщетно пыталась справиться с болью, охватившей все тело, нарастающей, словно лавина. А Хранительница, которая ни на секунду не утратила самообладания, отозвалась на призыв черноволосого мага. С решительным и безжалостным выражение на лице, она попыталась прижать ладони девушки к рукам её возлюбленного. Сам воздух сопротивлялся этому, вмиг став тверже адамантита и крепче стали. Но Юфитинея была неумолима.
Наверное, целительница кричала от страшной боли, пронзившей её существо, когда девичьи пальцы наконец сплелись с мужскими. Наверное, этого никто, кроме Хранительницы не услышал.
- Потерпи, дитя, - шепнула волшебница, - Сейчас все закончится.
Острые голубые кристаллы пронзили ладони лекарки насквозь, затем проросли сквозь руки заклинателя, даже не дрогнувшего от внезапной муки. Мужчина резко разорвал их незримый контакт, но что произошло дальше – Мире было неведомо. Страдание стало настолько невыносимым, что она потеряла сознание, успев лишь благодарно улыбнуться небесам, которые прекратили эту пытку.

* * *
Бесконечные ветры разрывали на части, срывали волосы в полет, толкали к пропасти. Открыв глаза, заклинатель увидел вверху клубящееся золотом и багрянцем небо, край коричневой скалы, обглоданной временем до нелепого огрызка, и почувствовал нешуточное облегчение. Пусть вокруг было пусто, как на краю мира, но он уже был здесь когда-то – значит, вероятность в сто процентов и субстанция, активированная прямо на корабле Рагнатун, под бдительным присмотром Аймы, не подвели.
- А я считал, что никто не попадет сюда больше! – раздался удивленный голос, - Сиэль, моя дорогая, ты снова подвела меня и вместо того, чтобы наглухо запечатать вход, оставила лазейку... Милая, ну когда ты уже покоришься неизбежности?
Рей обернулся раньше, как только услышал шевеление воздуха в непосредственной близости. Глаза мага недобро прищурились, разглядывая вконец поддавшегося безумию Израфеля.
Лицо бывшего бога застыло гротескной маской, из-под которой лишь изредка проскальзывало то мудрое и властное лицо, которое изображалось на древних фресках. Лихорадочно дергаясь при каждом движении, тот вышагивал по каменному пятачку пространства, приближаясь к Рею, и не мог остановить бессвязную в большинстве своем речь:
- Я хорошо запомнил тебя, даэв! Именно ты хотел помешать исполнению моих грандиозных планов, но невольно помог их осуществлению, - божество рассмеялось, перед тем, как продолжить, и это был смех сумасшедшего, - Значит, мы связаны Судьбой, благоволящей моей воле! Я знаю, знаю, что ты пришел за реликвией, но не получишь её. Ни за что! Правда, за то, что ты невольно послужил мне, я поведаю одну крайне любопытную историю. Которую веками скрывали от глупых браксоголовых даэвов все эти ваши боги...
Так и не приблизившись на достаточное расстояние, Псевдо-Ривар стал кружить вокруг заклинателя, насколько позволял узкий каменный пятачок под ногами.
Рей собранно следил за перемещением Израфеля, поворачиваясь вокруг своей оси так, чтобы постоянно оказываться к нему лицом. Пока что служитель не совершал никаких подозрительных движений, он казался вконец довольным, что обрел слушателя и может высказаться, ничего больше не скрывая. Впрочем, расслабляться заклинатель стал бы в последнюю очередь – мало того, что Падший с реликвией в руках был угрозой существованию самого мира, откровенность божества еще более настораживала тем, что свидетели подобного, обычно, долго не живут.
- Это было давным-давно, когда Башня Вечности еще была полной силы и могущества, - монотонно начал Израфель, нервно расхаживая вокруг мага, - В те времена лорды балауров подняли бунт против Айона, затем чтобы самим стать богами и получить власть. Тогда Творец призвал в Атрею двенадцать Служителей Вечности, чтобы мы помешали балаурам. К сожалению, все усилия были тщетны, и нам не удалось остановить врагов. Чтобы лучше защищаться, мы создали вокруг Башни защитный барьер и после этого поползли слухи, что мы бессильны, все начали насмехаться над нами...
Я не мог смириться с этим, поэтому придумал план, как уничтожить разом всех лордов драканов. Я был полностью уверен в его успехе! Ведь пока мои братья сражались на поле битвы, я узнал, как можно использовать силу Башни Вечности. С помощью этой силы мы смогли бы уничтожить извечных противников, но для этого надо было подпустить их к самой Башне. Поэтому я, именно я предложил перемирие, и лорд Бритра, этот напыщенный глупец, принял его от лица всех балауров. Мы сняли защитный барьер, чтобы заманить врагов внутрь и уничтожить. Но кто мог подумать, что Фрегион притащит на встречу проклятый артефакт и тем самым разрушит Башню! Так провалился мой план, затем наступил Катаклизм...
Я видел, как Сиэль пожертвовала собой, чтобы восстановить защитный барьер. Она была сильной, наша крошка, возможно сильнее всех нас. Я последовал за Сиэль, скрываясь в потоках её могущества, а потом скрылся. Да, ты можешь считать, что я поступил жалко и безответственно... Думай, что хочешь! Теперь я готов положить конец всему, что натворил.
Израфель закончил метаться и остановился перед Реем, пристально вглядываясь в заклинателя безумными глазами, будто надеялся найти на лице даэва хоть намек на понимание и прощение за все зло, сотворенное Служителем. А может быть, Падшему вконец необходимо было присутствие зрителя, наблюдающего его торжество? Других вариантов, чтобы объяснить эту странную откровенность, заклинатель не находил.
Значит, этот безумец действительно пытается разрушить мир. Единожды уже приложив руку к его гибели, бог с лёгкостью перечеркнет века восстановления после катастрофы, тысячи жизней и судеб, дабы вернуться к той точке прошлого, с которой утратил свое могущество, и обрести его вновь. Достойная цель для истинного злодея! Ну, следует заключить, что Асфель был честен с магом хотя бы в этом, предупредив заранее, чего добивается внезапно «воскресший» Израфель.
Внезапно, против воли, мага захлестнул поток воспоминаний. Юный следопыт, жаждущий славы, был внутри Башни Вечности на той исторической встрече. Он видел все своими глазами. Пусть не понимая подоплеки происходящего так, как понимал Бог, но тоже был причастен к агонии мира, наступившей вслед за ответом Фрегиона на подлое нападение. Единственно только ошибался – всю свою бессмертную жизнь – обвиняя в излишней решительности, погубившей мир, Асфеля. Посвятившего Рея в даэвы, навязавшего ему задачу убить Лорда... Оказалось, что автором катастрофы изначально являлся Израфель.
Другие последовали за ним, поверив. Не позволили себе сдаться, когда на миг обрушились ужасные последствия опрометчивой попытки уничтожить Лордов. Не зная, что предатель жив, бросили все силы на спасение мира от полного уничтожения. Пока зачинщик, этот подлец, зализывал раны, остальные Служители щедро делились своей силой, чтобы возродить род людей и даэвов, чтобы те выжили и дали надежду будущим поколениям.
Наверное, на миг черты мага исказила ненависть. Падший резко отшатнулся и сбросил маску вальяжной уверенности, отпрыгнул подальше, чуть не сверзившись в пропасть под ногами и яростно выкрикнул:
- Ты ничего не сумеешь изменить! Я использую реликвию Сиэли и свою силу, чтобы Атрея вернулась в то время, когда все началось! Когда Башня Вечности царила над миром во всем своем великолепии. Я стану Верховным богом Атреи и направлю мир к процветанию! Это единственная возможность исправить ошибки и смыть кровь, которую я пролил! Получить прощение за все сотворенные грехи...
По напряжению, прозвучавшему в последней фразе, Рей понял, что ему следует немедленно приготовиться к худшему. Отвечая ожиданиям, Израфель потянулся рукой, вытащив из-за ворота реликвию Сиэли. Крылатый шар, который легко помешался в ладони, сиял нежно и мягко, но в то же время нестерпимо ослепляюще - так, что заклинателю невольно пришлось закрыть глаза. Всего на секунду.
Когда маг открыл их, Израфель уже совершал какие-то пассы над реликвией, собираясь навсегда покончить с миром, ставшим свидетелем его ошибок.
Как можно помешать силе, рядом с которой ты – всего лишь пылинка? Сияющей мощи древности, перед ликом которой легко – можно разве что умереть. Разумеется, маг лукавил, ведь его знания и способности выходили за рамки доступного обычному даэву. Но все же, все же...
А вокруг нарастало нечто невообразимое. Скалы пульсировали, словно живые, загустел воздух, камень под ногами стал медленно раскачиваться, по нему змеились, разбегаясь в стороны, глубокие трещины. Пространство вокруг ощутимо натянулось, будто струна, готовая вот-вот лопнуть. Незыблемым оставалось лишь страшное лицо Израфеля, напоминающее в сиянии реликвии гротескную маску.
Рей, который сейчас безуспешно попытался атаковать Падшего магией эфира, чертыхнулся. Ни магическое зрение, ни точность магии не могли помочь совладать с Израфелем и мощью, заключенной в реликвии. Если бы заклинатель оставил себе хоть кроху силы, переданной Юфитинеей! Если бы он был умнее и заранее поинтересовался у Асфеля, как должен противостоять Падшему... Выхватить реликвию? Но в вязком воздухе Рей не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Испепелить её взглядом? Ха-ха, очень смешно. Единственно, он четко видел, что послужит причиной падения Атреи – в этом особенная магия не подвела – с каждым уходящим мгновением сила реликвии свивалась в нити. Миллионы тонких энергетических нитей неизвестного волшебства. Их становилось все больше, оплетающих руки Израфеля и выстреливающих вокруг, пронзающих сам воздух и то, что находилось за ним. Самое время впасть в отчаяние.
Картинка перед глазами мигнула, и маг с ужасом подумал, что конец света наступил. Но быстрый взгляд дал понять, что опальный служитель все так же натужно пытается овладеть артефактом Сиэли, а струна, натянутая сквозь пространство, по-прежнему гудит, отзываясь томящей болью в груди, но пока что не оборвалась.
- Балауров Асфель, что же ты бездействуешь! – в сердцах воскликнул Рей и тут, будто отзываясь на искреннее негодование мага, его руки подхватила неведомая сила.
Маг не понял и сотой доли того, что произошло далее. На ладонях вдруг материализовались кристаллы голубого цвета с острыми, режущими гранями. Они словно излучали свежесть, сминая и задвигая куда-то прочь странное оцепенение мужчины. Не замечая крови, льющейся из тысячи ранок, заклинатель подчинился наитию и наотмашь швырнул кристаллы в Израфеля. А точнее, в реликвию, которую тот сжимал в руках, держа на уровне сердца. Если у Падшего оно еще было, не рассыпалось прахом от всех тех ужасов, которые сотворил и собирался сотворить снова Служитель, предавший себя и весь мир в придачу.
Удивительно, но голубая магия кристаллов сдетонировала от удара о реликвию. Взорвалась и разлетелась вокруг нелепыми осколками последняя игрушка Сиэли. Ошалело стоял и смотрел на свою раскуроченную грудь Израфель. Рей не заметил среди кровавых ошметков плоти живого сердца – как и ожидалось, у бессердечного ублюдка такой орган отсутствовал по определению, но не сомневался, что псевдо-Ривар выживет даже после чудовищной раны. Если ему позволить.
Служитель вдруг поднял руки, охваченные слепящим светом, и попытался развести их в стороны. Изнанкой души Рей почувствовал, что это движение – конец всему.
Мужчина стоял, охваченный паникой и обреченностью, лихорадочно пытался что-то придумать, но оказалось, что все было придумано без него, давным-давно.
Каждый осколок реликвии Сиэли вдруг поднялся в воздух, зависнув высоко над головами мужчин. Резко притянулись друг к другу и, спустя миг хаотичного мельтешения, эти обломки слились в единое целое. Затем слепящий шар пульсирующего света принял очертания женской фигуры в ниспадающих одеждах. Запредельный голос свыше укоряюще произнес:
- Израфель... остановись.
- Си-Сиэль, - запинаясь, произнес Падший, с ужасом глядя вверх. Руки его неестественно застыли, кровавая рана на груди дымилась, - Но почему? Я всего лишь пытаюсь исправить...
- Уйдем вместе, - произнесла сущность богини.
Несмотря на мягкость потустороннего голоса, Рей понял, что это не просьба, а утверждение. С появлением души Сиэли вокруг, как круги по воде, расходились спокойствие и умиротворенность, что развеяло тревогу и напряжение заклинателя. Казалось, что мир уже спасен, оставались детали.
Маг увидел, как Падший падает на колени, цепляясь за земную поверхность, а сила Сиэли, несмотря ни на что, поднимала его вверх – медленно, и в то же время неотвратимо. Израфель вырывался, дергаясь, словно кукла, но тень души нежно обняла его, прильнув к темным складкам плаща всем своим призрачным телом. Прежде, чем исчезнуть во вспышке яростного света – исчезнуть, забирая с собой бывшего Служителя вечности Израфеля.
Мир вокруг потускнел и осунулся, будто закрытый невидимым облаком. Рей вздохнул и с облегчением подумал, что в кои то веки все закончилось благополучно. До последнего момента он страстно ожидал явления всемогущего Асфеля, истово верил в его способность все исправить. Затем обреченно ожидал краха сущего, с замирающим сердцем готовился к неизбежному концу. А все оказалось много проще и сложнее, чем можно было представить.
Наверное, со временем грандиозное событие, увиденное заклинателем, покажут каждому даэву. В качестве восхваления Служителей, их мудрости и могущества. Разумеется, тех из них, кто не утратил право так называться, в отличие от безумного Израфеля... Тем не менее, ставшего отличным предостережением для всех, замысливших дурное.
Конечно, лучшие маги иллюзий создадут совершенно другую картинку происходящего. Более величественную, торжественную, полную вибрации силы и мощи, яркую и предусмотрительно выглаженную от всех шероховатостей, избавленную от лишних подробностей, вычищенную от крови и присутствия безымянного мага. Который первым увидел все – первым и без прикрас.
Рея обуревали противоречивые чувства, но тем сильнее становилась усталость. Казалось, эмоции выжгли внутренности, иссушили сердце, выпили силы не хуже вампирической магии. Он стоял под сумрачным небом, окруженный недружелюбными скалами. Смотрел на трещины в камне под ногами, медленно расширяющиеся, будто тяжелый взгляд мужчины заставлял плоть земли расползаться, и просто ждал.
Асфель появился не рано и не поздно – вовремя.
Ему хватило доли секунды, чтобы оценить происходящее и вышвырнуть заклинателя в туманную муть портала, прочь из разрушенного мирка, складывающегося, как карточный домик под порывом ветра.

Глава 91

Спойлер

Ничего уже не объяснить,
Что случилось - мы не знаем сами...
И еще пытаемся любить
За зиму остывшими сердцами.
Только вечер призрачен и тих,
Сладко пахнет морем и цветами,
Ты еще коснешься губ моих,
Но уже холодными губами...
Я еще ладонь твою сожму,
Но сердца уже спокойно бьются,
Не осознавая, почему
Так нелепо люди расстаются...
Вероника Тушнова

Вечер Мира с друзьями встретили в штабе легиона.
Закончился день, полный волнений, тревог, встреч и находок, опасностей и переживаний. Небосвод подернулся туманной дымкой сумерек, прощаясь с последними лучами заката.
После завершения странного ритуала, Юфитинея не стала комментировать произошедшее, только тихо прошептала: «Прости, так было нужно». По взволнованному лицу Хранительницы было понятно, что её потрясло видение, в котором им обеим пришлось поучаствовать. Мира так ничего и не поняла, но в тот момент хотелось просто уйти прочь, не задавая никаких вопросов и не требуя объяснений. Пока её снова не привлекли к странным и опасным делам. Туман в голове слегка рассеялся, и девушка почувствовала себя уязвленной, что никто не удосужился заручиться её согласием, швыряя то в прошлое, то в неведомые дали, подвергая мучениям против воли...
Стражница будто прочитала мысли лекарки, потому что быстро попрощалась и отпустила свою помощницу, обещав призвать позже и все объяснить. Чувствовалось, что им обеим есть над чем подумать.
А девушка, задумчиво накручивая на палец локон серебристых волос, связалась с друзьями и предложила встретиться всем вместе у крусейдов. Ей хотелось побыть в кругу общих товарищей, услышать новости, обсудить планы на завтра. Вернуться к простой и спокойной обыденности, от которой знаешь, чего ожидать. К тому же, в обществе легионеров ни Чарми, ни Вал не станут расспрашивать лекарку о причинах её внезапного исчезновения с Ока Тиамаранты. Она понимала интерес друзей и собиралась рассказать им, но позже: когда сама хоть немного разберется в ситуации и решит, что можно говорить, а о чем следует умолчать. Айон всемогущий, да о чем тут рассказывать, если в голове царит полный сумбур!
Центральную площадь Пандемониума еще освещали красно-золотые блики заката, расчеркивая отблесками квадратные плиты мостовой. Из открытых окон штаба, отмеченного черно-красным полотнищем крусейдов, доносился веселый гомон голосов, что невольно заставило идти быстрее.
Легион собрался в прежнем составе. Когда Мира зашла, сияющая леди Тсуба как раз делилась впечатлениями от пробежки в боевой трансформации. Чармин так увлеченно подшучивала над чародейкой, что не сразу заметила пепельноволосую подругу. Мира сначала застенчиво застыла на пороге, ощущая себя среди этих сильных, смелых и ловких даэвов будто нелепый аско, но затем напомнила себе, что тоже является крусейдом, и решительно ступила внутрь зала:
- Всем привет!
Валлиец блаженно щурил глаза, сидел, задрав ноги на стол, и цедил крепкий коктейль. Он сразу подметил и обозначил комплиментом то, что Мира переоделась. Невинно-соблазнительное платье, которым девушка с утра встречала Экса, очень понравилось чародею. А сама целительница была так рада снять тяжелую кольчугу и спрятать подальше оружие, что в лёгком платьице просто порхала. Ответив на приглашающий жест друга, лекарка устроилась рядом с ним на диване, незаметно оглядываясь вокруг в поисках Хайвелла.
Легат, перед которым все неосознанно красовались, сидел немного в стороне, но так, что мог окинуть взглядом комнату целиком. Найдя его глазами, Мира смущенно потупилась и решила, что вместо того, чтобы заговорить с ним, лучше разбавит невинными комментариями беседу девчонок.
Спустя полчаса в разговор, плавно перетекающий с обсуждения тонкостей боя на последние цены аукциона, затем сворачивающий к новостям исследований в области оружия, по-крусейдовски щедро разбавленный подначками и пикировками, были вовлечены все присутствующие. Все, кроме легата.
Хайвелл коротко улыбался удачным шуткам и, казалось, наслаждался лишь тем, что слушал их разговоры, перемежающиеся взрывами смеха. Бесконечно теплая и душевная обстановка, воцарившаяся в обычно пустом и безмолвном штабе, приводила его в состояние расслабленного блаженства. Волшебнику не хотелось ни встревать в беседу легионеров, ни подвергать критике их часто ошибочное мнение по поводу экипировки или тактики боя. Потом, война начнется потом, а сейчас хотелось просто побыть бесконечно живыми, обычными людьми.
Мира украдкой косилась на Хела и почему-то млела. При звуках негромкого голоса, когда легат изредка высказывал свое веское мнение, не выдержав очевидной ереси и заблуждения, прозвучавшей из чьих-то уст, лекарка ощущала, как изнутри поднимается тёплая волна. Девушка озадаченно подумала, что в бесконечно противоречивых чувствах, которые она испытывает к легату, крайне непросто разобраться. Единственное, что Мира могла сказать точно, что они не были любовью. А насколько было бы проще жить, сумей она влюбиться до умопомрачения, отбросив все сомнения, в сильного и властного волшебника, которым бесконечно восхищалась! Сумей забыть несбыточные мечты, похороненные под могильной плитой ошибок... Почему все так сложно?
Поймав себя на том, что направила на легата слишком долгий, задумчивый взгляд, Мира поспешно отвернулась и изобразила увлеченное внимание разговором, свернувшем на едкое критичное обсуждение известных элийских воителей.
Увы, сегодня, посетив обитель Тиамат, она снова обожглась о горько-сладкое чувство с терпким ягодным вкусом грусти. Осколки былого до крови поцарапали сердце. Чувство окрыляющего, безграничного счастья и, одновременно, злой тоски, от которой хотелось завыть во весь голос. Нежность и боль сплетались в бесконечности, – вот какой была любовь. Как обидно, что нескончаемая мелодия её сердца, с печалью заключила лекарка, звучала лишь для черноволосого мужчины с ярко-зелёными глазами. Которому она уже не нужна.
Вот уж правду говорят: не возлюби врага своего, да не будешь страдать!
Тотчас вспомнилось странное не то видение, не то сон под багряно-золотым небом. Знала Юфитинея, что Мире прекрасно известен маг, решительно противостоявший врагу, или нет – неважно. Это произошло, и девушка захлебывалась от волнения. Будущее? Настоящее? Лекарка пребывала в полной уверенности лишь в том, что видела реальность. Только на каком временном промежутке?
Лишь сейчас голову пронзила тревожная мысль. Заклинатель ведь мог погибнуть в схватке с даэвом в коричневом плаще! Противником Рея был Ривар, о котором она читала в книгах? Или эта мифическая личность имеет другое обличье? В любом случае, в той битве заклинатель с зелеными глазами мог развеяться эфирной дымкой, без надежды вернуться на кибелиск. Она отчетливо ощущала это. Короткое, но бурное служение Хранительнице уже научило целительницу, что сильные мира сего часто используют простых даэвов в безнадёжных, отчаянных делах.
На пыльном от времени скальном островке происходила борьба не на жизнь, а на смерть. Кто скажет Мире, чем закончится та неравная битва? Асфель всемогущий, пусть он останется жив. Пусть ненавидит её, пусть навсегда отречется, но будет жив!
Почувствовав на глазах непрошенные слёзы, девушка не без труда выбросила из головы эти мысли. Не хватало еще разрыдаться при всех. Она улыбнулась еще шире, засмеялась еще веселее, чтобы никто из присутствующих не догадался, что сейчас творится на душе, какая буря там бушует.
- Сходим на Дерадикон? – предложил Хайвелл, прикинув время.
Мира первой воскликнула «Да!» и вскочила с места. Она пошла бы сейчас куда угодно, хоть к Фрегиону на рога, лишь бы не остаться одной, наедине с раздумьями.
Из всех только Чармин раскусила подругу. Быстро и цепко взглянула она на девушку, перед тем, как присоединиться к группе, скрытно недоумевая, что послужило причиной отчаяния, леденящего глубину прозрачно-серых глаз лекарки. Со стороны это выглядело, будто Мира или мгновенно обрела больше, чем могла пожелать, либо в один момент потеряла все, что имела. Волшебница и не догадывалась, что верными были оба утверждения.
К сожалению, все-таки оба.

* * *
- Ты справился прекрасно.
Под капюшоном плаща Асфеля довольно перекатывалась тьма. Голос, хоть и негромкий, звучно разносился под сводами обители бога. Уже знакомое Рею отсутствие пространства вокруг ничуть не изменилось с момента последнего появления мага: клубящаяся темнота и редкая россыпь просвечивающих сквозь неё звезд, мерцание которых едва улавливалось.
- Не знаю, кого благодарить в успешном завершении дела – тебя или провидение, - привычно съязвил заклинатель и оглянулся в поисках кресла, лавки или простой доски: невыносимо болели ноги, да и все тело. Словно все пережитые испытания камнем упали на плечи, чудовищным грузом прижимая мага к земле.
- Располагайся, - любезно произнес Темный, полностью проигнорировав укол.
Сам Бог сидел на огромном престоле из черного камня с едва заметными кроваво-красными прожилками – величественном и претенциозном. Когда он взмахнул рукой, из темноты позади черноволосого мага, покоряясь легкому движению, появилось кресло. Рей нахмурился, заметив, что оно сделано из того же самого материала, что и трон Асфеля, а значит, ожидаемо будет холодным и твердым, как камень, пусть и красивый. К удивлению заклинателя, когда он опустился на седалище, то оказалось весьма удобным. Кресло слегка пружинило, подстраиваясь под позу по мере того, как мужчина ерзал, пытаясь расположить свои ноющие кости максимально комфортно. Все же интересно, как боги способны творить такое простое, но технически недоступное простому даэву волшебство?
- Высшая магия, - усмехнулся Владыка тьмы, читая недоумение мага по хмурой складке между бровями, - То, к чему ты успел прикоснуться немногим ранее... Но речь не об этом.
Рей наконец занял более-менее удобное положение и с прищуром воззрился на Служителя. Крайне интересно, зачем он здесь? Темному необходимо подытожить выполненную миссию? Или же он благородно решил выполнить данное магу обещание рассказать без утайки все, что касается судьбы Рея?
- Разумеется, мысль о том, что я героически спас тебя из рушащегося Нарзаса, в голову не приходит? - явственно усмехнулось божество, хотя лицо его, как обычно, оставалось скрытым под низко надвинутым капюшоном.
- Нет, - лаконично ответил заклинатель, всячески сдерживаясь от колкого замечания, что именно Асфель втравил его в опасное приключение, из которого Рея пришлось вытаскивать.
Ему не хотелось сейчас рисковать ни жизнью, ни каким-то из органов чувств, дабы разгневать могущественного бога. По крайней мере, пока существует призрачная возможность узнать нечто о своей бессмертной жизни, с самого перерождения наполненной странностями и загадками более, чем необходимо для спокойного сна.
- Не сомневайся, что я изменю данному тебе слову, - гордо вскинул голову Служитель, будто уязвленный недоверчивыми мыслями собеседника, явственно отразившимися у того на лице, - Только сначала мне нужно знать, что произошло у вас с Израфелем – в подробностях.
Заклинатель хмыкнул, но не стал противиться воле божества. Мужчина лаконично поведал, что Падший действительно обезумел настолько, что пытался разрушить мир, в чем ему должна была помочь сила реликвии. Передал он и другие детали, которые заставили Асфеля брезгливо морщиться, а то и презрительно фыркать, особенно при упоминании об исповеди бывшего Служителя о своем трусливом бегстве под прикрытием Катаклизма. В завершение, маг обрисовал, как из реликвии воплотилась сама Сиэль, утащив упирающегося Израфеля куда-то за грань.
- Я даже предположить не мог, что она сумеет сделать подобное, - с болью в голосе прошептал Темный, уставившись куда-то в сторону. И надолго замолчал.
Рей бросил на Темного несколько быстрых взглядов, но так как опустивший голову бог не отреагировал, маг воспользовался благоприятной возможностью, чтобы разложить по полочкам свои сумбурные мысли и догадки.
Итак… неужели все закончилось? Безумная гонка по миру, полная взлетов и падений, близость к тайнам мироздания, неожиданное возвышение простого мага, снискавшего милость богов. Или, скорее, проклятие, но Рей не стал заострять внимание на этой мысли. Ему нравилось, безумно нравилось пережитое приключение, и сейчас стало немного грустно от его завершения. Впрочем, не так. Тот факт, что удалось спасти мир от самоуверенного глупца, очень даже радовал мага. Внутри разливалось удовлетворение, что он смог противостоять Израфелю, не испугался и не отступил, хотя участвовать в столь сумасшедшей авантюре, причем почти вслепую, было полным безумием. Печалило лишь то, что скоро придется вернуться к серым будням и свыкнуться с мыслью, что о его маленьком подвиге никто и никогда не узнает.
Балаур с ним, зато все закончилось. Благо, Рей остался в живых.
Далее он обратил внимание на любопытные детали, так и оставшиеся загадкой для заклинателя. К примеру, что за странная сила заставила руки Рея жить собственной жизнью, нанеся Падшему смертельный удар? Почему ему на миг показалось, что на острове находится несколько больше персонажей, чем два непримиримых противника – он и Израфель? В какой момент реликвия Сиэли стала жить собственной жизнью, поступив с отступником так, как он того заслуживал? В конце-концов, что или кого оплакивает сейчас Темный, излучая прямо-таки черную меланхолию, раз безумный план Асфеля все же воплотился, к всеобщему удовлетворению.
Поразмыслив, маг не нашел вменяемых ответов на эти вопросы. Он слишком мало знал и слишком много бегал. Впрочем, когда как не сейчас настало время прояснить самые смутные моменты. Не долго думая, Рей выбрал наиболее нейтральную по его разумению, тему, и произнес:
- Насколько я понял, ты не рассчитывал, что Сиэль восстанет из мертвых в самый нужный момент? Не знал, что она осталась существовать в призрачных эфирных нитях реликвии? Тогда какой был твой план свержения Израфеля? – бесцеремонно прервал затянувшееся молчание Рей, - Не говори только, что я не имею права спрашивать об этом, учитывая тесное знакомство моей шкуры с реальной опасностью.
- Не слишком ли откровенный вопрос для простого даэва? – криво усмехнулся Асфель, но затем передумал скрытничать и утвердительно кивнул, - Ты прав, я разыгрывал несколько другой жребий. Но вышло даже лучше.
- Поведай же мне обо всей полноте интриги, о могущественный бог! – воскликнул Рей с едкой иронией.
Нужно же было чем-то прикрыть жадное любопытство, загоревшееся в зеленых глазах мага. Почему-то он, вопреки обычному, ничуть не разгневался, понимая, что в очередной раз чудом избежал гибели, оставленный Темным на своенравную волю случая. Не побоялся лишиться вернувшегося зрения, иронизируя над могущественным Владыкой. Охваченный жаждой раскрыть тайну реликвии, заклинатель забыл обо всем и даже не отдавал себе отчета в том, что с каждым разом его общение с Асфелем становится все проще, непосредственнее и... чего скрывать, искреннее. Человечнее.
Бог, разумеется, не стал карать наглеца, а лишь расхохотался. Под капюшоном зазмеились ироничные отблески света и тени, от чего клубящиеся стены обители будто осветил короткий солнечный луч.
- Из всех вопросов ты выбрал именно этот, - довольно заключил Темный, отсмеявшись.
- Почему же? – искренне удивился Рей, - Я задам тебе еще много вопросов, просто логично будет начать именно с этого.
- Что в нем логичного? – фыркнул бог.
Маг замешкался, не понимая, к чему клонит Асфель. А ведь правда, неужели загадки собственного прошлого тревожат его меньше, нежели перипетии существования мира? Но ведь в этих грандиозных событиях Рей участвовал лично, что не может не вызывать его интерес. К тому же, очень многое в миссии так и осталось непонятым: к примеру, роль Каруна в животрепещущих действиях, предшествующих гибели Тиамат. Странное явление младших богов на милую междусобойную беседу с драконицей. Заклинатель очень уважал личные интересы, но в последнее время интриги Владыки Тьмы все больше занимали его воображение.
А может, маг настолько свыкся с ролью верного служителя бога за последнее время, что не мыслит для себя другой роли? Как он подумал, дьявол его подери, - Служителя?! Вкупе с небывалым благодушием Темного, эта мысль насторожила до мурашек.
Заклинатель уставился на Асфеля с недоверчивым подозрением. Бог ответил прямым и честным взглядом, ожидая ответа на свой вопрос. Тряхнув головой, Рей подумал, что после всех злоключений слегка свихнулся на почве своей исключительности. Ни словом, ни жестом Темный не давал ему никаких авансов, чтобы маг мог посчитать себя годным для роли последователя бога. Чуть ли не Маркутаном себя возомнил - Израфелевская мания величия отдыхает!
Но даже сарказм не помог прогнать странное чувство. Заклинатель чуял, инстинктивно, как дикий зверь, что собственная избранность, вкупе с особым, никому более не присущим, магическим зрением, означают нечто важное. Он очень надеялся, что вскоре смысл этого ему откроется.
- Как основному персонажу этой игры, мне хочется узнать подробности. Тем более, что миссия закончена и мир больше не подвергается опасности в любой момент оказаться на краю гибели, - с нарочитым равнодушием ответил Рей наконец, стараясь не обращать внимания на то, как из-под капюшона Темного торжествующе блеснули глаза.
- Что ж… Эта миссия действительно закончена и кому, как не тебе, должно послушать о том, как все было на самом деле. С самого начала, - легко согласился открыть свои секреты Асфель. Рею бы вспомнить о своей подозрительности, но любопытство оказалось сильнее.
Маг отбросил сомнения и устроился поудобнее, всем своим видом показывая, что готов внимательно слушать. К чести бога, тот не стал рассусоливать. Лишь крепче сжал руками подлокотники трона, будто речь должна была пойти о не слишком приятных для Владыки вещах, самую малость помолчал, собираясь с мыслями, и приступил к рассказу. Первая прозвучавшая фраза ввергла Рея в шок, заклинатель не мог реагировать – только слушал, молча и обреченно.
Едва ли он мог хотя бы помыслить о подобных знаниях раньше!

Часть 11 Эпилог длиною в жизнь, (гл. 92-93)​

Спойлер

Глава 92

Спойлер

Даэв, опусти свой клинок,
На миг о войне забывая.
Твой враг так ретив и жесток,
Твой мир – лишь развалины рая.

Поверь, нету крепче границ
Чем те, что построим в сознаньи.
Лети за курлыканьем птиц
В забытое нынче преданье.
Стихи автора («Рай или Ад?»)

Рассказ Асфеля
Сам Катаклизм почти не отложился в памяти Служителя Вечности Асфеля. Крушение целого мира повлияло на каждое живое существо, вызывая длительную или не очень потерю сознания – в зависимости от места нахождения и близости к эпицентру взрыва. Не говоря уже о тех, кто погиб в один момент, находясь на месте разлома земной поверхности: таких было тысячи тысяч и сознания этих существ канули в бездну навечно. Гораздо удачливее оказались даэвы, воспарившие над Атреей, что позволило большинству из них выжить, и конечно же Служители, стойко принявшие на свои плечи боль и плач целого мира.
Для Асфеля то время прошло в нешуточных мучениях – он на собственной шкуре почувствовал каждую смерть, в ушах стоял звон от криков страдальцев. Сознание норовило ускользнуть и потонуть в забытьи, но нельзя было отступить, ведь могущественные крылья Темного сдерживали от полного разрушения северное основание Башни и почти половину примыкающего к ней земного шара. Как он считал тогда, единственное место, которое сумело уцелеть. Усилием воли Служитель раз за разом разгонял туман в голове и вливал в разрушающийся мир последние силы.
Исковерканную часть земли помогали держать верные соратники.
Триниэль, закусив губу до крови, отсекала дымными лезвиями кинжалов лишние эфирные нити, чтобы те не вырывали куски из земной плоти, подчиняясь чудовищной воле заклятия балауров. По подбородку гибкой убийцы стекал красный ручеек, но Служительница ни на миг не могла отвлечься и вытереть его, ловко балансируя на грани пропасти. Асфель навсегда запомнил безумный блеск в глазах женщины, как и её маленький подвиг, который дал шанс остаться по эту сторону бытия многим людям, ровно, как и другим живым существам, населяющим древнюю Атрею.
В затянутом болью и дымом воздушном пространстве надреальности были и другие. Маркутан, стойкий и прямой, как его посох, истово молился Айону, одновременно озаряя сподвижников всполохами могущественных мантр. Без его поддержки сейчас пришлось бы туго даже таким могущественным, по сравнению с обычными даэвами, Служителям.
Джикель, гордый и высокомерный, тогда был неотличим чумазого трубочиста. Пропитанные копотью доспехи полностью утратили привычный блестящий вид, лишь ярко сверкал высоко вздымающийся двуручный меч. Сила Служителя стягивала магическими путами беззащитных и бессознательных сейчас обитателей, оттаскивала их норовившие соскользнуть в бездну тела от неровного края мира, походившего на огрызок недоеденного пирога.
Сквозь сполохи взрывов изредка виднелось необычно сосредоточенное личико Румиэль. Всегда озорная и непостоянная, она вмиг повзрослела, и только стекающие по щекам слёзы выдавали в легендарной волшебнице испуганного ребенка. Асфель тревожился зря, девочка не подвела в критический момент, а подхватила его чудовищный груз, поддержала крылья, уничтожая все ненужное магией огня, самоотверженно отражая злые щупальца балаурской магии...
Это потом они соберутся в единственном уцелевшем зале Башни, которому напрочь снесло одну из стен, а другая стояла, покосившись, готовая вот-вот рухнуть на головы Служителей. Станут обдумывать, что же произошло с Израфелем и Сиэль, остальными товарищами, которые направились защищать южное основание Башни. А самое главное, решать, как быть дальше. И только ветер будет слышать горькую беседу шедимов, швыряя в угрюмые лица горсти колючих снежинок. А до утра белое покрывало снега до половины скроет опустевшие стены Башни Вечности, навсегда покинутой её обитателями...

- Почему вы создали отводящий глаза барьер, из-за которого никто никогда не мог вернуться туда? Ведь Башня могла обладать остатками былой силы и помочь людям выживать?
Бесстрашие Рея поразило даже его самого. Вероятно, так проявлялось состояние ошеломления, накрывшее мага с головой от откровений – и это были подлинные откровения! – божества Тьмы Асфеля. Короткая мысль, что после посвящения в подобное знание долго не живут, и та не помогла любознательному магу заткнуться. Впрочем, Асфель был не против подобных отступлений. Казалось, это только помогало богу собраться с мыслями, подробнее вспомнить о событиях тысячелетней давности. Он печально усмехнулся и дал заклинателю максимально откровенный ответ:
- Ты действительно так считаешь? После впитавшихся в стены эманаций смертельного заклинания Лордов это место стало проклятым. Никто из нас не мог поручиться, что оттуда не потянется зло, и один Айон знает, как это могло повлиять на живых...

Восстановление заняло целую жизнь.
На сохранившемся обломке планеты воцарился суровый северный климат с вечным морозом, разносившимся по снежному насту резкими порывами ветра. Люди, привыкшие к мягкой погоде, умирали пачками: от обморожений, клыков непонятного зверья, полезшего из всех щелей, отсутствия элементарной одежды и крыши над головой. С каждым днем на ледяных просторах уцелевших земель появлялись новые и новые враждебные людям аборигены, из снежной завесы буранов прилетали стрелы оборотней, племена которых остались верными балаурам...
Даэвы сбились с ног, вернее, с крыльев, чтобы как-то организовать обуреваемую ужасом и паникой толпу, наладить быт, соорудить из подручных средств подобие жилья, дать человечеству время перевести дух и осознать, что вокруг простирается новый – чужой и опасный мир.
Уцелевшие Служители Вечности, после беседы в обломке Башни прозвавшие себя шедимами, старались оставаться в тени, но помогали как могли. Доступная им магия плавила лёд и сооружала крепостные стены. Наделяла особенной выносливостью смертных и посвящала самых сильных в крылатые воины: но даэвов все-равно было бесконечно мало.
Слова, прозвучавшие в стылых стенах Башни, поставили во главе выживших Асфеля и с той самой секунды Владыка Тьмы ни на шаг не отступил от взятых на себя обязательств. Обладатель магии тьмы, Служитель научился применять эту магию на практике: влиять на темных созданий, укрощать чудовищ, сдерживать стихийные силы, вызывающие мороз и многое другое. Возможно, обстановка не благоприятствовала пространным рассуждениям, чтобы задуматься раньше, и только спустя год Асфель понял, что научился совершать нечто, далеко выходящее за рамки его природы – влиять на умы и сознания, проникать в память, мысли. Подчинять своей воле. Непонятно почему, под действием испытаний его магическая сила возросла и приумножилась, расширившись до такого немаловажного спектра, как ментальная магия. И, судя по всем признакам, которые Служитель подмечал в себе, могущество не прекращало усиливаться...

- Я полагаю, с подобным явлением столкнулся каждый из нас. Сила разрушения Катаклизма была столь велика, что поднялась в воздух подобно огромному облаку, но затем стала постепенно оседать, подобно капелькам, на тех, кто способен был её впитать: сильнейших. Притягивалась к нам, как металлическая крошка к магниту. В то время мы не обсуждали подобное, но затем у меня была возможность поразмыслить, что позволило понять механику этого процесса.
- Не понимаю только, зачем ты мне это говоришь, - буркнул Рей, осоловевший от избытка информации. Первоначальный шок немного прошел, и сейчас он искренне недоумевал, зачем рассказ, пусть и безумно интересный, надо было начинать с самого начала времен?
- Потом поймешь, - криво улыбнулся Асфель, - Послушай, что было дальше.

Катаклизм оставил рубцы на сердце каждого из шедимов, заставляя их держаться друг с другом более отчужденно, чем раньше. При кратких пресечениях интересов или личностей чаще возникали ссоры и недопонимания. Они неумолимо отдалялись, забывая былую сплоченность, старались найти в новом мире новых себя. Только в одном бывшие Служители Башни оставались единогласными – верховенстве Асфеля. Владыка Тьмы воцарился в новой столице прозванной Асмодеей страны. Суровый, будто высеченный изо льда и камня, Пандемониум вырос на месте храма Асфелю и стал вершиной роскоши для выживших и потомков.
Лучшие мастеровые любовно обустраивали каждый уголок города, устроенного на вершинах снежных скал. Величественный портал входа строили несколько лет. Десятки архитекторов выверяли каждую ступеньку широких лестниц, обрамляя их резными поручнями. Садоводы бездну времени обрабатывали магией блеклые северные растения, чтобы добиться пышных крон и яркого цветения, а затем высадить их на площади Пандемониума.
Асфель проектировал город сам, и он же постарался, чтобы столица никогда не подверглась влиянию извне. Расположив город на автономном острове в центре остальных земель, а вернее, у их побережья, Владыка Тьмы просчитал все вероятности и мог с уверенностью заявить, что возросшая сила поможет, в случае чего, перенести этот островок хоть на другой конец света – прочь от любой опасности.
Слишком много символов было вложено туда.
Церемония открытия столицы собрала вместе всех выживших богов. Благословив город и людей, они собрались в круг и выстроили эфирную защиту вокруг острова, дабы ни один враг не сумел пробраться внутрь.
Постепенно оживая и заселяясь, столица стала истинным центром Асмодеи. Здесь селились лучшие кузнецы и оружейники, открывались школы ремесла, даже числившиеся пропавшими без вести торговцы-шиго в один прекрасный день причалили к окраине города на удивительном воздушном корабле – чтобы просить Владыку дать им право остаться в столице, взамен чего обязались честно совершать сделки и выстроить Воздушный порт для своих кораблей.
Боги, как ни странно, не разбежались по миру, как прежде, а на некоторое время остались в Пандемониуме. Румиэль загорелась идеей обустроить обширную библиотеку и Асфель не раз, проходя мимо, замечал в окнах здания, выделенного под Хранилище Знаний, её сосредоточенную мордашку, склонившуюся над свитком очередной летописи.
С лёгкой руки Триниэль, поклоняющиеся ей даэвы организовали место для тренировок и обучения новичков крайне важному сейчас военному делу. Арену назвали в честь бесшумной убийцы и та часами могла пропадать там, занимаясь подготовкой аканов, стражников или претендентов на обретение бессмертия. Впрочем, вскорости Служительнице надоело заниматься подобной ерундой, и она тихо растворилась в вечерних тенях, отправившись неведомо куда.
Джикел, отчистивший доспехи и вернувший себе былую надменность, стал правой рукой Асфеля. Именно он претворял в жизнь замыслы Асфеля, сражался с полчищами монстров и обуздывал вражески настроенных оборотней, следил за порядком в крепостях и поведением интендантов. Мотаясь по Асмодее, верный советник Владыки Тьмы не имел права отказаться или увильнуть от своих обязанностей, как это сделала Триниэль. После исчезновения последней гладиатор сначала рвал и метал, но потом внял доводам Асфеля и добавил к списку своих дел еще и подготовку воинов. Одним из первых, кто постигал тонкости военного дела под руководством Владыки Разрушения, был военачальник Пандемониума Видар, тогда еще простой новоокрыленный даэв.
Лишь Маркутан явился ненадолго, затем ушел в привычный себе эфирный мир, скрываясь от всех, кроме Верховного – он был слишком уязвлен, чтобы делать вид, будто не произошло ничего важного. Истовая вера чародея в Айона претерпела слишком большие изменения, ему требовалось время, чтобы вернуться к новой реальности.
Все они могли только догадываться о судьбе остальных – кроме шедимов, в северном мире больше никто из служителей не появлялся.
Жизнь шла своим чередом и, наконец, когда единственным, что могло омрачить чело Асфеля, осталась разве что проблема явного вырождения человеческих черт у его подданных, настало время задуматься о глобальных вещах.

- Подожди, а с чем, говоришь, были связаны изменения людей и даэвов? Ведь все эти гривы, когти и красные глаза, как и бледная синеватая кожа асмодиан появились не просто так? – не смог удержать Рей очередного порыва. Рассказываемая Асфелем история слишком походила на сказку, но маг ни на минуту не забывал, что слышит историю из уст настоящего очевидца, способного дать событиям наиболее точную характеристику. Чем беззастенчиво воспользовался, чтобы прояснить интересующие его моменты.
- Дослушай же до конца, - не выдержал Темный, - Дальше пойдет и об этом тоже!
- Молчу, молчу, - примирительно произнес Рей, нисколько не смущенный тем, что самым наглым образом перебивает плавную речь бога, - Просто не забудь упомянуть об изменениях внешности – истоки этой мутации крайне любопытны!

Многое было сказано и осталось навек среди разрушенных стен Башни в ту первую, самую трудную ночь. Предательство и бесславная смерть Израфеля, великий в своей простоте подвиг Сиэль – эти знания они передали людям и даэвам. Но годы и годы никто из шедимов не способен был узнать ничего, что могло пролить свет на судьбу других Служителей, имена которых были: Израфель и Сиэль, Ариэль, Неджакан, Кайсинель. Юстиэль.
Владыка Тьмы оставлял при себе подозрения, что после вселенской катастрофы те тоже сумели спастись. Не заострял на этом внимание других, тем более, что новый мир требовал полной отдачи, всех сил и времени, которые бог щедро тратил на восстановление и выживание, день ото дня. Он еще не до конца овладел новым могуществом, чтобы утверждать, что братья и сестры смогли остаться в живых. А спустя годы почти перестал чувствовать бывших соратников, яркие искорки их жизней на матрице эфира будто бы растворились в магических потоках, истаяли от времени...

- Я точно знаю, что этот мерзавец жив!
Светлые глаза пылали яростью, ноздри убийцы раздувались от едва сдерживаемых чувств. Внешне невозмутимый, Асфель откинулся на высокую спинку стула и скрестил руги на груди. В глубине души он немного опасался такого состояния Триниэль – кто знал, на что та способна теперь, напитавшись новой и странной силой.
Рабочий кабинет бога, находившийся в самом глубоком подвале Храма, освещали лишь слабые огоньки светильников, отражаясь бликами на темном массивном столе: почти единственном предмете меблировки в зале. Возможно, из-за этой скудости обстановки Триниэль предпочла сесть на край стола и теперь находилась в опасной близости от Темного.
Владычица, скрывая лицо в тенях, молча ожидала ответа и нервными движениями, раз за разом крутила между пальцами один из дымчатых кинжалов. Лезвие филигранно летало в ловких руках женщины, не способных дрогнуть случайно, но Асфель почему-то с содроганием представил, как нож в один момент срывается, метит в его незащищенную грудь.
Поэтому ответ был продуман до самой последней интонации.
- Это тревожная новость. Настолько, что я бы предложил собраться всем вместе и обсудить её подробнее. Что скажешь, Повелительница смерти?
Триниэль не сразу совладала с лицом, но до выражения явного разочарования не опустилась. Умом убийца понимала, что так действительно будет лучше. Наклонилась, чтобы задуть одну из свечей, затем кивнула, соскользнула со своего импровизированного насеста и отправилась прочь, оставив Асфеля наедине с тяжелыми думами.

- Я действительно не представлял, что делать с подобной проблемой, - отвлекся Владыка Тьмы на собственный комментарий к происходящему, - Участь тех, кого теперь зовут Светлыми богами, не давала мне покоя с самого Катаклизма. В гибель их не верилось из-за многих причин. Почему они не появлялись в наших землях? Возможно по той же причине, по которой мы сами не стали искать пути к южному подножию Башни, занятые насущным более, чем полностью.
Пытался достучаться до умов прошлых соратников, используя новые силы, но отклика так и не получил. Лишь спустя годы к догадкам, что на самом деле Светлые не погибли, как считалось, добвились нехорошие подозрения, что нас просто не искали. Забыли. Списали в расход катастрофы.
Разумеется, для полной уверенности информации было явно недостаточно. Для выяснения подробностей я и собрал всех шедимов, чтобы мы снова встретились впятером в заросших паутиной стенах северного основания Башни.
Из вредности Рей подумал, что все эти лирические отступления от нити рассказа совершенно ни к чему, но благоразумно оставил дерзкое замечание при себе. Грусть и боль слышались сейчас в голосе Темного – настолько привычные, что они будто въелись в душу бога, став незаметными для него самого. Маг усовестился и невольно почувствовал расположение к Владыке Тьмы, чисто по-человечески его было жаль. Ведь сейчас, спустя века, несложно было предугадать, чем закончилась ситуация. Но, отбросив собственные догадки, Рей стал с упоением слушать дальше – кроме того, что Асфель оказался прекрасным рассказчиком, история его пестрела никому не известными подробностями. Никому, кроме разве что непосредственных участников происходящего...

Активировав дополнительную защиту, Владыка Тьмы без малейших колебаний вступил под разрушенный свод древнего святилища. Он знал, что хуже проклятья отсюда уже не вынесет, чем то, что пало на них в предыдущий раз и действовал просто по старой привычке. Окинув быстрым взглядом картину полного запустения внутри Башни, на фоне которой присутствующие шедимы выглядели яркими драгоценностями, Асфель понял, что оказался заключительным участником сбора.
- Приветствую, братья и сестры, - уверенно начал он, вступая в круг соратников, - Сегодня мы собрались по существенному поводу. Период восстановления новой Атреи прошел, люди и даэвы не требуют больше такого пристального внимания, как раньше, поэтому настало время вспомнить, откуда мы пришли. Все противоречивые донесения, которые стали известны ранее, ныне подтвердились и можно с уверенностью заявить, что после Катаклизма, кроме нас, спаслись и выжили другие Служители. Почему я столь уверен в том, что сказал? Для начала, пусть расскажет свою историю Владычица Смерти: Триниэль, прошу тебя.
Невозмутимые лица богов освещали лишь блёклые, серебристые лучи, истекающие из вершины разрушенного оплота Вечности. Ни на одном не дрогнул и мускул, хотя без того Асфель мог бы поклясться, что каждый из них ранее задумывался над вероятностью, что былые друзья выжили в безумстве крушения планеты. А кто-то, возможно, даже имел неопровержимые доказательства последнего: интуиция Темного неумолимо нашептывала об этом. Кто же из них знал, и до сих пор молчал?
Благо, бог мог с полной уверенностью избавить от этих подозрений Триниэль, которая легким шагом выступила из глубокой тени, чтобы рассказать о том, как встретила Неджакана, не рассказывая, впрочем, где это произошло. Она поведала, тщательно скрывая боль и ярость, как осторожен был покровитель стражей, стараясь не попасться женщине на глаза. На что он рассчитывал, прекрасно зная мастерство Владычицы Смерти, способной выследить малейшую тень?
- Я следовала за ним довольно долго, пока Неджакан, - последнее слово Триниэль почти выплюнула от едва сдерживаемой ненависти, - Не задержался для активации телепорта. В дымке, поглотившей его фигуру, виднелись зеленые поля и яркий, почти солнечный свет. Зеленые листья деревьев, цветы, будто там находится наша Атрея, страна вечного лета, которую мы навсегда потеряли... В тот самый миг мне стало понятно, как выглядит двойное предательство.
Поморщившись, владыка Тьмы все же промолчал. Не все под сводами Башни знали, как сильно любили друг друга эти двое. Неджакан, с прямым и честным взглядом синих глаз и коварная ловкая тень-убийца не походили на пару даже внешне. Что заставило этих двоих нарушить запрет Айона и броситься в объятия друг друга, осталось тайной. Но вскоре от сумасшедшей, тщательно скрываемой любовной связи родился ребенок, о чем в то время узнал лишь Служитель Вечности Асфель. Он же и подсказал отчаявшимся родителям, как спасти ребенка от гнева Бога. Именно поэтому сейчас Владыка Тьмы примерно представлял, в каком месте могли встретиться эти двое.
Тотчас мысли бога свернули в другую сторону. Неджакан всегда слишком сильно поддерживал Ариэль, что порой доводило Владычицу Смерти до лютого бешенства. Именно страж стоял подле светловолосой Служительницы во время той первой и единственной встречи с Лордами балауров, защищая её щитом. Асфель всегда прекрасно понимал, что именно заставляет влюбленную убийцу захлебываться яростью. Он также знал, что Владычица Света слишком слаба, чтобы выстоять самостоятельно в момент настоящей опасности.
Выжила ли она? Белокурая девушка с синими, словно летнее небо глазами? Сумел ли верный пес спасти свою госпожу в безумстве Катаклизма?
Разумеется, данные мысли никоим образом не касались сути разговора, как и не решали ни одной существующей проблемы. Но блуждающий по разрушенному залу отвлеченный взгляд Темного вдруг зацепился за некую странность: его крайне заинтриговало выражение лица самой юной из шедимов.
- Румиэль, - вкрадчиво произнес Асфель, - Ты ничего не хочешь нам рассказать?
Волшебница поежилась и подняла на Темного виноватые глаза:
- Наверное, хочу, - честно призналась она, - Просто рассказ будет долгим.
- Мы никуда не спешим, - напомнил Джикел, недобро сузив глаза.
Примиряющего жеста Асфеля хватило, чтобы тот расслабил нервно сжатые на рукояти меча пальцы. Но когда Владычица Мудрости заговорила, Верховному богу самому страстно захотелось судорожно сжать пальцы, причем лучше всего – на чьей-то нежней девичьей шее...

Спойлер: Стих-эпиграф к главе

Даэв, опусти свой клинок,
На миг о войне забывая.
Твой враг так ретив и жесток,
Твой мир – лишь развалины рая.

Поверь, нету крепче границ
Чем те, что построим в сознаньи.
Лети за курлыканьем птиц
В забытое нынче преданье.

Когда-то жил мудрый Айон,
Прекрасную создал планету,
Твой предок там был сотворен
Из солнца и мягкого света.

Бессмертным цветком среди рас,
Столь дружных, что разниц не чтили.
Айон... Он светил и угас,
А дети – остались и жили.

Ушедших веков не вернуть.
Взгляни, что за мир пред тобою:
Изломан страданьями путь,
Крещёных извечной войною.

Отважен здесь тот, кто силён,
Тот прав – чей клинок побеждает.
Услышь звук, протяжный, как стон –
Земля под тобой изнывает.

Где мир наш, цветущий, как сад?
Забытой мелодией рая
Утрачен. И кто виноват?
То зло, что всегда подавляет?

Осталась ли капля добра
В навеки истерзанных душах,
Сожженных войною дотла,
Айона детей непослушных?

И не существует границ
Других, чем придуманы нами.
Враги... вереницею лиц.
Наш мир мы разрушили сами.

Глава 93

Спойлер

Февраль. Фонари как всегда утопают во тьме.
А в городе снег все такой же прозрачно-синий.
Ты чувствуешь слабость, но Мир вдруг отрезал: «Не смей!
Ты разве забыла, что ведьма должна быть сильной?»

Легла на ковер, потянулась, закрыла глаза.
… и так надоело во всем и всегда быть первой.
Гадала на принца, но Мир, усмехаясь, сказал:
«Ты разве забыла, что ведьма должна быть стервой?»

Полночи без снов, а с рассветом почти что без сил
Открыла глаза, ненавидя людей и утро.
Ты злилась на солнце, а Мир беззаботно спросил:
«Ты разве забыла, что ведьма должна быть мудрой?»

Дороги и тропы истоптаны черным котом.
А в городе дождь и промерзлая эта слякоть.
Шутила сквозь слезы, когда я напомнил о том…
«Ты разве забыла, что ведьмы умеют плакать?»
Саша Бесt

После успешного и дерзкого захвата Дерадикона легионерами Крусейда (а когда их совместные вылазки были другими?) Мира сумела ускользнуть, воспользовавшись моментом, пока друзья и товарищи были заняты бурным обсуждением результатов битвы. Ну ладно, если говорить прямо, они устроили настоящую шумную свару, выясняя, кто сколько элийцев отправил в миг небытия и насколько честным был подсчет. Привычная ко всему целительница и ухом не вела, прекрасно зная темпераментный подход товарищей к подобному вопросу, а вот прохожие шарахались и пугливо обходили по крутой дуге группку яростно спорящих бойцов с красно-черными плащами.
Нужно ли говорить, что крусейдовцы посмели устроить представление прямо на Центральной площади столицы, всего несколько метров не дойдя до штаба легиона. Площадь была местом чинным и торжественно-спокойным, здесь никто не позволял себе лишнего шума, опасаясь не столько молвы, сколько гнева обитателей приютившегося в дальнем углу Храма Правосудия. Устроить базар здесь могли только такие бесстрашные смельчаки, как её товарищи, - тихо посмеивалась Мира, быстрым, но бесшумным шагом удаляясь от компании.
Путь пепельноволосой лекарки лежал в земли, почти не посещаемые опытными даэвами. Исхальген, служа отправной точкой любому крылатому, не мог похвастаться тем, что его воспитанники возвращаются туда чаще, чем возникает крайняя необходимость.
Целительница же всегда старалась выбрать в безумно увлекательной жизни даэва свободные пару минут, чтобы отлучиться хоть ненадолго к матушке. В последнее время их встречи стали реже, но Мира неизменно таскала Вернанди всякие вкусные новинки, выдуманные кулинарами Пандемониума. В случае отсутствия старушки девушка оставляла их крылатому питомцу колдуньи со строгим наказом не уступать мольбам и не давать попробовать даже крошки наглым дебрам и таким же претендентам на посвящение в даэвы, вечно отирающимся возле избушки.
Сейчас девушка очень надеялась, что матушка окажется дома, хотя и шла к ней с пустыми руками. Впрочем, в магическом кубе никогда не иссякал запас суши с налимом, а в самом крайнем случае по дороге можно было набрать однолетника, чтобы помочь с запасами трав...
Она неспешно шагала мимо озера Тунапри, краем глаза наблюдая за попыткой незадачливого мальца сокрушить одного из браксов, размерами и мощью превосходящего прочих. Мира прекрасно понимала, что просто трусливо сбежала от расспросов друзей, но с удовольствием вдыхала всей грудью свежий, прохладный вечерний воздух, впитывая атмосферу умиротворения, разлитую в нем: последнего девушке сейчас очень не хватало.
Целительница настолько запуталась в мыслях и тревогах, что никто, кроме Вернанди, не способен был размотать этот клубок. Пусть даже простым своим присутствием, матушка всегда влияла на воспитанницу положительно, успокаивая разбушевавшиеся нервы девушки простым и недвусмысленным ворчанием, в котором иногда проскальзывало нечто, что позволяло судить – ведьма всегда знает больше, чем ей рассказываешь. А что Мира может рассказать? Ведь не признается она старушке, что видела Рея: та и забыла, наверное, про первого и единственного ухажера бывшей ученицы. Как не поведает правды об Юфитинее, иде и странных событиях, непосредственным участником которых целительница стала.
Голос распекающей кого-то колдуньи далеко разносился по застывшему в вечной осени лесу. Преодолев последнее расстояние по бездорожью без малейшего намека на тропу, лекарка вышла к покосившейся оградке и увидела изумительную картину.
Мальчишки, судя по одежде – будущие разбойники Уль Го Ррына, числом около пяти всячески путались друг у друга под ногами, цепляясь локтями и то-и-дело сшибаясь со звонким треском непутевыми головушками, пытались загнать обратно вырвавшихся из загона дебров. Матушка стояла на крыльце, выпрямившись с истинно царским величием, и громкими командами, перемежающимися с откровенными проклятиями, планомерно вгоняла малолетних помощников в состояние, близкое к панике.
- Что за шум, а драки нет? – пошутила целительница, ловко ввинчиваясь между белобрысым крепышом и вертлявым черноволосым подростком.
- Тоже мне, разбойники, - фыркнула Вернанди перед тем, как развернуться и уйти в дом. Уже оттуда донеслось приглушенно-ехидное:
- Не хватало, чтобы избранный даэв учил вас, как обращаться с домашней скотиной.
Мира, которая в две секунды справилась с юркими созданиями, после чего крепко заперла воротца загона, услышав это рассмеялась и, покосившись на приунывших ребят, по уши изгваздавшихся в земле и навозе, звонко заявила:
- Больше практики и все получится!
Мальчишки окинули Миру восхищенными взглядами, но затем, оробев, бросились врассыпную. А девушка легко поднялась по ступенькам и переступила порог знакомого дома, ощущая некоторое замешательство от того, как матушка назвала её.
- Снова маешься, - заключила Вернанди, которая успела занять любимое кресло с затертой обивкой и высокими подлокотниками. Для того, чтобы правильно оценить состояние лекарки, ей не понадобилось даже пристально вглядываться в лицо девушки – острые, пронзительные глаза колдуньи неотрывно смотрели на огонь, пылающий в очаге.
- Немножко, - пожаловалась целительница, принимаясь хлопотать по хозяйству – как в старые добрые времена. Благо, вещи у Вернанди всегда находились на одних и тех же местах, да и заботы были обычными: убрать со стола, поставить сушиться травы, наделать заготовок к обеду или, судя по разливающемуся на горизонте закату, – к ужину.
- Не думай, что я отвечу на твои вопросы: некоторые вещи лучше не произносить вслух, - донеслось из глубины кресла.
Мира, которая как раз открыла рот с намерением поинтересоваться, откуда матушке известно про Избранного, тут же закрыла его и усмехнулась, продолжая звенеть неубранной с завтрака посудой. Возникало стойкое ощущение, что Вернанди всегда точно знала о приходе воспитанницы: лекарка каждый раз имела чем занять руки, когда навещала колдунью. Впрочем, в прорицательском даре ведьмы не сомневались даже в столице, иначе не доверили бы ей важную роль в сопровождении начинающих даэвов.
- Что же вы скажете мне в напутствие, матушка? – вздохнула Мира после недолгого молчания, понимая, что ответов на другие вопросы не дождется.
Вернанди вдруг рассмеялась скрипучим смехом, заставив девушку вспомнить, как та стара на самом деле.
- Судьба ведет тебя по правильной дороге, не смей только сворачивать – утонешь! – воскликнула она, - Друзья пока рядом, помогут и поддержат, в остальном справишься сама. А вот насчет чернявого этого, бывшего твоего, я смолчать не могу, уж прости. Неужели ты до сих пор не поняла, что не стоит возвращаться к прошлому? – необычно тихо закончила матушка и скорбно нахохлилась в слишком большом для её тщедушного тела кресле.
До этого момента Мира, хоть и пребывала в некоторой меланхолии, все же не считала, что мир рухнул, все пропало, а жизнь закончилась. Но от слов матушки просто обмерла: внутри стремительно растеклось ледяное отчаяние. Разжались пальцы, грохнув на пол кувшин с молоком. Неотрывно глядя на растекающуюся по полу лужу, девушка осела на кривоногий табурет и поняла, что даже заплакать не может: слишком много боли. Страшно будет расплескать хоть частичку, как бы не сорвало плотину благоразумия и сдержанности в душе лекарки.
Матушка убила последнюю надежду, робко распустившуюся совсем недавно, но так бережно хранимую внутри.
- Зачем вы мне это говорите? – тихо произнесла лекарка. И столько горечи было в этих словах, что Вернанди, кряхтя, поднялась, чтобы подойти к воспитаннице. Окинув девушку обеспокоенным взглядом, старушка положила на плечо Миры сухонькую ручку и твердо ответила:
- Так нужно. Поверь мне.

* * *
- Вал, тебе не кажется, что мы снова бросаем Миру на произвол судьбы? Не пропадет ли наша наивная девочка в мире суровых маскулинных даэвов?
Чарми, чувствуя долгую отлучку, деловито поливала фиоры в собственном доме, одну за другой. Чародей сидел, нахмурившись, на новоприобретенном волшебницей трехместном диване и задумчиво молчал. Слова подруги повисли в воздухе.
- В тот раз с лагерем мы исчезли на определенное время, - никак не успокаивалась магиня, - А сейчас просто уходим, не зная, когда придется вернуться и придется ли. По-моему мы просто бросаем её, тебе не кажется?
- Какие существуют варианты? – с долей раздражения спросил Валлиец, - Я не могу сейчас продолжать боевой путь даэва, потому что внимания требует человеческая жизнь. При всей своей любви к Мире, в любом случае, детьми своими я дорожу больше. Они не могут нормально расти при формальном наличии отца, который появляется лишь изредка!
- Ну, у меня похожая проблема, - улыбнулась Чарми, оставив наконец лихорадочные попытки утопить фиоры в ледяном свете катализаторов, - Ты знаешь, моя настоящая жизнь – рядом с супругом. А здесь, среди крылатых, только часть моего сердца...
- Женщина! У тебя есть супруг? – воскликнул Валлиец, после чего оба рассмеялись.
- Можно подумать, я вам не говорила: по большому секрету и на ушко, - ворчливо произнесла волшебница после того, как кратковременный приступ веселья угас, - Дабы освежить твою память, напомню, это было сто лет назад, во время одного из ночных походов на элийцев, когда мы подсекли особенно крупного офицера.
- Да помню я, - отмахнулся чародей, - Не о том сейчас речь. Не знаю, как ты, но я принял решение и думаю, Мира поймет меня правильно.
Чармин прекратила суетится и тоже опустилась на мягкие подушки, рядом с другом. Вздохнув, она призналась:
- Да, было время, когда нам обоим удавалось совмещать обе жизни. Жаль, что это время подходит к концу. Но мы же будем хоть изредка навещать свою девочку?
- Надеюсь..., - хмуро ответил Валлиец, но в голосе его было мало этой самой надежды. Слишком мало.

* * *
Вытирая лужу разлитого молока, Мира думала только о луже. Да и сколько того дела? Подтянуть тряпкой белесые разводы, выжать в ведро - и так несколько раз. Промыть чистой, ключевой водой скрипучие от старости доски. Придирчиво оглядев результат своей работы, девушка осталась довольна и легко поднялась с колен. Отряхнула налипшие пылинки, быстро убрала ведро и тряпку, обернулась, чтобы еще раз убедиться – все вещи лежат на своих местах, вымытая посуда аккуратной горкой высится в старинном серванте, а на очаге томится вкусная каша.
Понимая, что просто оттягивает момент, не решаясь посмотреть на матушку, девушка устыдилась собственной трусости. Она слишком поспешно вздернула голову, устремив на колдунью дерзкий взгляд серых глаз.
- Пора прощаться? – лукаво усмехнулась Вернанди, ничуть не удивленная поведением воспитанницы.
- Пора, матушка, - с едва заметным холодком в голосе ответила девушка, - Я как-нибудь снова выберусь к вам, а тем временем пристройте к тяжелой работе деревенских мальчишек. У вас это неплохо получается.
Ведьма расхохоталась и довольно закивала головой:
- Я уж привыкла справляться, не беспокойся. Мальчишкой меньше, дебром больше, ну ты сама знаешь... Иди и не оглядывайся, о себе потревожься.
За показной суровостью и нарочитой грубостью старушки все же проскальзывала теплота и забота. Усмехнувшись этой мысли, Мира кивнула и легким шагом выскользнула из домика, решив, что на сей раз не будет возвращаться в деревню к мастеру телепортации, а воспользуется свитком.
- До свидания, матушка!
- Отправляйся, девочка, - пробормотала Вернанди, когда сияние телепортации поглотило фигуру лекарки полностью, - Дай тебе Айон ума не принимать близко к сердцу бредни деревенской ведьмы... Доброты слишком много – тоже плохо, поломать сможет каждый. Ну, будем ждать, что сумеешь закалиться силой. Ведь не зря века назад разглядела колдунья искорку избранного света в простой девчонке: разглядела и раздуть попыталась... Ой не зря.

 

И это все? Это и есть конец?

 

Нееет)))
это аванс!

 

А подписана глава как Эпилог. Девушка, вы так не пугайте больше. А то лишитесь своего самого активного читателя. И кончина моя будет на вашей совести. Я конечно понимаю, что асмодианам предписано уничтожать элийцев, но не таким жешь жестоким способом))))

 

Уважаемый автор. А долго ещё проду ждать?)

 

Чучуть доработать осталось. Совсем немножко, дорогие мои читатели.. Да, я знаю, что неисправима) Но надеюсь на Ваше понимание и терпение