Возлюби врага своего (Хроники Атреи)

Возлюби врага своего
(продолжение части 11) ​

Спойлер: Глава 94

Глухими тропами, среди густой травы,
Уйду бродить я голубыми вечерами;
Коснется ветер непокрытой головы,
И свежесть чувствовать я буду под ногами.

Мне бесконечная любовь наполнит грудь.
Но буду я молчать и все слова забуду.
Я, как цыган, уйду - все дальше, дальше в путь!
И словно с женщиной, с Природой счастлив буду.

Артюр Рембо​

Рассказ Румиэль
- Братья и сестры, простите меня, - начала волшебница, чей голос дрожал от волнения, - За то, что не рассказала сразу о странных открытиях, которые я сделала совсем недавно. Слишком мало времени было у меня, чтобы обдумать их, чтобы понять, что это значит и как повлияет на наш новый мир возможность вернуть часть утраченного...
Девушка замолчала, опустив глаза, будто собираясь с мыслями. Длинные полукружья ресниц бросали тень на щеки, горящие лихорадочным румянцем. Повинуясь жесту Асфеля, Триниэль едва сдержала порыв скользнуть к девчонке ближе и схватить ту за плечи, чтобы заставить волшебницу заговорить. Маркутан и Джикел стояли, застыв каменными изваяниями, нервно сжимая каждый свое излюбленное оружие.
Тяжелое молчание пологом укрыло шесть неподвижных фигур. Только Асфель имел право сейчас нарушить его, чтобы мягко и в то же время непреклонно произнести:
- Расскажи все, что видела, до мельчайшей подробности. Никто из нас не вправе решать единолично, какое значение имеет каждая новая находка для мира Асмодеи. Только вместе, общими усилиями и повинуясь решению большинства, под моим руководством, как Верховного Бога и вашего главы!
С каждым словом Служитель Тьмы повышал голос, пока тот не зазвучал громче, раздаваясь под сводами, завершая последнюю фразу. Дернувшись от справедливого упрека, как от удара, Румиэль облизала внезапно пересохшие губы и медленно начала:
- Я очень люблю мечтать. Вы не представляете, какое это блаженство шагать по туманному Альтгарду, куда глаза глядят и думать о чем-то неземном. Витать мыслями в высших сферах магии или вспоминать Атрею целой и полной прелести! Размышлять над проблемами бытия, а может быть, строить планы.
Однажды я шла и шла, пока гордые элефанты Ледяного озера не скрылись вдали. Минуя поросшие мхом скалы побережья, за которыми скрывается холм Капибария и дальше, по свинцовым волнам нескончаемого моря. Я задумалась над тем, как бы улучшить эфирное плетение молнии, и не сразу заметила, что пейзаж вокруг изменился...
Сначала вечно юную волшебницу насторожило то, что исчез пряно-солёный запах волн, и вместе с тем затих бесконечный гул моря. В ушах царила пронзительная тишина, будто девушка очутилась в тонком пузыре пространства, готового лопнуть с оглушающим звоном от любого неосторожного движения.
- Что за балаурщина, - прошептала Румиэль, ошеломленно оглядываясь вокруг.
Органы чувств не подвели волшебницу, она действительно оказалась неведомо где, застыв испуганной ланью на крохотном каменном островке, зависшем в пустоте. На второй, более осмысленный взгляд, пространство вокруг только показалось пустым – огненно-багровые небеса, изредка клубящиеся тьмой, рассекали острова. Вдали виднелись туманные громады, похожие на горы. Материки? Но небо, небо было повсюду: сверху и под ногами, разливалось вокруг колеблющейся дымкой, далёкой, как сияние звезд. Темными пятнами на фоне слегка мерцающего воздуха близ Румиэль выделялся архипелаг каменных обломков, слишком мелких, чтобы зваться островами. Короткими вспышками света подмигивал эфир, застывший в воздухе острыми кристаллами.
В бесконечной тишине не существовало иных звуков, кроме прерывистого дыхания взволнованной девушки. Лишь судорожная попытка набросить щит принесла успокоение: эфир здесь был не только в виде кристаллов и его сила ощущалась сильнее, чем в суровой Асмодее. Но что за дивное место открылось перед Румиэль?
Острый взгляд волшебницы различил вдалеке другой остров, судя по всему, намного крупнее обломка, попираемого ногами Служительницы. Ни секунды не колеблясь, она расправила крылья и взлетела, устремляясь ввысь. Быть может, где-то там кроется самая главная тайна этого странного места, полного эфира...
- Вы же понимаете, почему я не могла вернуться сразу, не попытавшись разузнать побольше об этом странном месте? – почти жалобно вопросила Румиэль, - Мы рассчитали количество эфира на тысячелетие вперед, но для бессмертных даже тысяча лет – срок ничтожно малый. Что будет с Асмодеей, если когда-нибудь источник магии иссякнет? Мы умрем первыми, братья и сестры…
- Твои доводы разумны и все к ним прислушались, - милостиво кивнул Асфель, нарочито игнорируя хищную ухмылку, исказившую лицо Триниэль и метающий молнии взгляд Джикела, чья вспыльчивость давно стала притчей во языцех, - Но, выражая волю большинства, скажу, что нам нужно услышать больше подробностей об этом загадочном путешествии. Продолжай.
- Да, конечно, - с готовностью отозвалась волшебница и ненадолго замолчала, окидывая настороженным взглядом соратников, застывших молчаливыми каменными истуканами.
Не все из них разделяли мнение Владыки Тьмы, считая, что Повелительница Мудрости поступила опрометчиво, отправившись исследовать неизвестные пространства самостоятельно, без ведома и поддержки других. Другие откровенно завидовали тому, что не им посчастливилось первыми узнать новую тайну, что дало бы возможность приумножить в первую очередь собственные силы, оставляя остальное – благие цели, жизнь мира, - на потом.
Асфель, для которого факт исключительного эгоизма соратников секретом никогда не был, внутренне недовольно поморщился. Мысли о повсеместном соперничестве шедимов и их раздражающей черте думать лишь о себе да собственном благе не радовали. Сколько усилий в подобных условиях стоило лично ему сохранить хотя бы видимость общности, знал только сам Темный. Порывистые, угрюмые, взбалмошные, упрямые, раздражительные, всемогущие служители часто напоминали ему детей. Опасных, эгоистичных и разбалованных детей. Все же Асфеля не зря называли Верховным Владыкой: до сих пор ему виртуозно удавалось укрощать кровожадные порывы Триниэль и гасить гневные вспышки Джикела, направлять мечтания Румиэль в конструктивное русло и периодически вытаскивать Маркутана из раковины добровольного отшельничества. Но сам он предпочел бы иметь рядом думающих, разумных товарищей, видящих чуть дальше собственного носа. Мечты, мечты...
Тем временем Румиэль продолжала:
- Я видела воздушные потоки, застывшие вихрями и тени далеких земель. Бесконечные россыпи звезд, среди которых привольно плавали частицы эфира. Когда пролетела немного дальше, взору открылся странный огненный шар, в разы больше того солнца, которое мы еще помним... Но все чувства говорили мне, что в этом месте пылающая звезда заменяет именно солнце.
Волшебница даже притормозила немного, увидев такое. Красные протуберанцы обжигали иссушающим жаром даже сквозь даль пространства, отделяющего её от местного светила. Казалось, подлети она ближе, огонь потянет внутрь, поглотит хрупкую фигуру служительницы без остатка, и только несколько языков пламени лениво всколыхнутся на огромной сферической поверхности гигантской звезды.
- Не стоит приближаться к неведомым местам, не зная их скрытых опасностей, - мудро заключила девушка и продолжила полет к первоначальной цели.
Остров, к которому устремилась Румиэль, уже нависал над головой высокими скалами. Зеленоватый полупрозрачный камень напоминал мутное стекло, по которому разбегались светлые прожилки. Вблизи то, что она принимала за скалы, оказалось неким сооружением, имеющем явно рукотворную природу.
Багровая высь слева клубилась красными облаками, справа пылал огненный шар, занимая собой полнеба, а посередине уходила вверх на неописуемую высоту диковинная башня, свитая спиралью, местами усеянная прильнувшими к ней лепестками выступов, будто предназначенных для приземления крылатого народа. Увиденное наводило на разные мысли, но волшебница лишь мимоходом сделала заметку в памяти, видя перед собой только одно – эфир. Такое количество магической субстанции, сосредоточенное в одном месте, воистину чудесная находка!
Служительница мягко опустилась на гладкий камень с оттенком патины и зашагала вперед...

- Что, совсем нет вопросов? – с легким ехидством вскинул Асфель невидимые брови под капюшоном плаща. Ну, или Рей обладал нешуточной фантазией, способной вообразить подобное лишь по тону голоса.
Тряхнув головой, чтобы прояснить мысли, затуманенные рассказом бога, заклинатель неохотно ответил:
- Почему же... Вопросов много, и уверен, что не все из них тебе понравятся. Впрочем, задам один. С какой стати обычных даэвов кормят какими-то пафосными сказками о тех временах? Обо всех реалиях в книгах упомянуто вскользь, в том числе и об открытии Арэшурата. Доступная в библиотеке информация столь скудна и неполна, будто её тщательно подчистили, прежде чем выдать летописцам. Уточню: о том, что истинным первооткрывателем Бездны была Румиэль и остальных важных событиях тех времен не сказано ни слова. Я уж не вспоминаю про путешествие Дельтраса и легиона Бури...
Несмотря на вдумчивый ответ, данный богу, Рею сейчас не хотелось никаких отступлений. Темный придавал какое-то сакральное значение сущим мелочам, зачем-то обрадовавшись тому, что услышал от заклинателя. Маг же жаждал слушать дальше – истина, какой бы неприглядной она не казалась в отдельные моменты повествования, очаровывала заклинателя до внутренней дрожи.
- Хороший вопрос, - кивнул бог, - Мы не заметили, как стали отдаляться от даэвов, принимая на себя роли богов этого мира. Знания - вот та сила, которую мы могли дать им, а могли оставить при себе. Сам понимаешь, не из жадности или расчета, а просто потому, что очень часто лишние знания отравляли умы даэвов, заставляя их сворачивать с предначертанного пути. Позволять и поощрять ненужное вольнодумство – роскошь для правителей. Возможно, мы ошибались? Правда, как известно, всегда кроется где-то посередине.
Рей подумал, к чему подобная болезненная искренность Владыки Тьмы? Заклинателя должно насторожить это? Или дать почувствовать себя польщенным? А! Бог позволяет себе столь многое, потому что не рассчитывает, что Рей выйдет из его чертогов живым. Вполне реальное, хотя гораздо менее приятное заключение.
В сущности, Рей лукавил сам перед собой. Уж сколько раз он оказывался в чертогах бога, чтобы не сомневаться, что выход отсюда найдется. Владыка Тьмы способен прозаически подчистить память даэва, прежде чем отпустить того, рано или поздно, на землю. Обладание ментальными способностями позволяет сделать многое, а в сердобольность Асфеля у заклинателя веры не было...
Рассуждать стало некогда, ибо бог откинулся на спинку трона и принялся рассказывать дальше, без отступлений и переходов. Рею оставалось только слушать, отбросив размышления. С огромным удовольствием впитывать всем свои существом, древние, будоражащие сознание тайны.

Румиэль успела выяснить немного. Присев у громадной колонны, пробежалась пальцами по странному камню. Подметила, что тот по структуре более всего похож на отшлифованный до прозрачности адамантит с прожилками заключенного внутри эфира. Затем услышала вкрадчивые шаги, резко выпрямилась, насторожив между ладоней огненное заклинание, и...
- Когда я увидела лицо из нашего разрушенного прошлого, то на какое-то время потеряла способность думать и разговаривать. Внутри жила только одна мысль – неужели такое возможно? Как такое стало возможным?
Асфель не стал комментировать вслух наивный и в то же время патетический вопрос соратницы. Сказанное подтвердило его подозрения, только и всего. Обратившись в слух, он застыл, подобно другим служителям, цепко внимая каждому слову из рассказа Румиэль.
Кайсинель вышел из-за угла гигантской башни уверенным шагом – так ходят только по хорошо знакомым местам. Лицо его было по-прежнему надменным, а одежды сияли почище павлиньего оперения, смешав в себе разные по толщине – а значит, и по силе – потоки эфира. Волшебница поморщилась. Пусть одеяние товарища по способностям служило отлично сбалансированным щитом, её щит, пусть невзрачный с виду, защищал не хуже. А зримым становился всего два раза – в момент активации и при атаке.
Покровитель заклинателей едва не споткнулся, завидев хрупкую фигурку в нескольких шагах от себя.
- Какая встреча! – Кайсинель попытался скрыть замешательство за насмешкой и покровительственным тоном, который всегда раздражал Румиэль, но натолкнулся на светлый, прямой взгляд вечно юной девушки и осекся.
- Здравствуй, давно погибший, - дерзко сказала она, не забыв обновить угасшее на кончиках пальцев заклинание. Мастер эфира был слишком непредсказуем, чтобы расслабляться в его присутствии.
- Какими судьбами ты оказалась здесь? – скучающим тоном осведомился Кайсинель, но волшебница заметила, что её приготовления к бою не остались для него секретом. Как не прошли мимо её взгляда настороженные к атаке плети эфира в его руках.
Румиэль была слишком изумлена, чтобы вести изощренную светскую беседу, тон которой пытался задать бывший соратник.
- Не твоими молитвами! А вот и встречный вопрос, как тебе удалось выжить? Быть может, все остальные тоже спаслись и здравствуют? Почему не открылись нам, мы же неустанно искали по земле и по небу хотя бы отголоски вашей магии!
- Милая девочка, - издевательски протянул Кайсинель, - Тебе не кажется, что свои вопросы ты должна задавать этому выскочке Асфелю? Ни за что не поверю, что он не в курсе нашего возрождения на руинах старого мира. Впрочем, ты глупа – была и осталась, если надеешься уйти отсюда живой.
Волшебницу спасли лишь вечная готовность защищаться, привитая годами жизни в Асмодее, полной опасностей и голодных монстров, а также собственная интуитивная недоверчивость к этому надменному магу, атаковавшему её с немыслимой скоростью и таким же хладнокровием.
Увы, он вполне мог претворить в жизнь свою угрозу, как чудовищную издевку над всем, чему искренне поверила когда-то Румиэль, принимая плащ служителя. Она была уверена в каждом из двенадцати служителей, единых под сводами Башни Вечности. Но сейчас щит волшебницы искрил, принимая мощный удар от одного из них – хотя девушка до последнего надеялась разойтись миром.
- Остановись, Кайсинель! Никто из наших, особенно Асфель, не желает ссоры. Мы могли бы объединить усилия и вместе возродить прежнее величие мира Атреи!
Тонкая усмешка, будто змея, искривила красивые губы мага:
- Теперь нет никакого «вместе», дура! Власть прекрасно делится на шестерых, а ваш смутьян Асфель – это последнее, что нужно нам в собственном мире. Ты умрешь, и тогда ваша коалиция неумолимо ослабеет. Не правда ли, прекрасную новость я принесу Светлой владычице Ариэль вместе с твоей головой?
Слишком поздно. С тоской и обреченностью во взгляде, Румиэль отражала удары, комбинируя щиты с той виртуозной скоростью, которой не могла похвастаться никогда раньше. Сила эфира, разлитая вокруг, быстро наполняла известные ей заклинания защиты, а также позволяла импровизировать с новыми придумками.
Взорвавшись от особенно удачного выпада противника, на длинные волосы волшебницы осыпался холодными звездочками снежинок последний щит. Спустя годы, Кайсинель не утратил ни капли прежней сноровки и присущего ему могущества, атакуя безжалостно и точно. Румиэль не успевала нападать, отступая все дальше и дальше под напором разъяренного Владыки эфира...
- Каким-то чудом мне удалось отбиться от него, - сказала девушка, пытливо глядя на товарищей-шедимов, - Мне было очень страшно смотреть в его глаза, где читался единственный приговор... смерть. Пришлось действовать решительно и удалось, хоть и с трудом отбросить его атаку, обратив в бегство.
Триниэль с шумом выдохнула воздух, видимо, вспоминая свою встречу с прошлым. Сочувствие читалось во взгляде Маркутана, а Джикел, казалось, исполнился уважения к волшебнице, которую раньше никогда не воспринимал всерьез. Только Асфель, быстро переглянувшись с Румиэль, спрятал короткую усмешку в тени капюшона.
- Кто бы мог подумать, что эта бледная немочь Ариэль действительно собрала вокруг себя своих прихлебателей и воцарилась! – не выдержала убийца, принимаясь нарезать круги по огрызку зала.
Джикел выдал злой смешок и с ненавистью произнес, невольно сжимая верный меч:
- Судя по тому, что ты видела в окне портала настоящее солнце, им там не пришлось особо трудиться.
- Не стоит делать поспешных выводов, - примирительно произнес Маркутан, незыблемый, словно скала. Кто-то, а он более всех из бывших служителей спустя годы стал походить на бога – мудрого, спокойного и справедливого, - Быть может, они не ведали о нашем спасении, так же, как и мы не смогли обнаружить следы наших братьев и сестер.
Только Асфель пока молчал. Воспользовавшись короткой беседой, занявшей внимание товарищей, он и Румиэль быстро переглянулись. Владыка Тьмы строго сдвинул брови, будто намекая, отчего волшебница сокрушенно вздохнула и кивнула, соглашаясь. Затем девушка сжала в руке нечто, спрятанное под складками широких юбок, а Темный незаметно создал в ладони тончайшую паутинку тьмы. Предмет, который перекочевал в руки Асфеля, лишь на мгновение блеснул нестерпимым светом, прежде чем кануть под темным покрывалом плаща... Никто ничего не увидел.

Молниеносная догадка заставила Рея сжать зубы и нехорошо посмотреть на бога. Тот проигнорировал взгляд, как и явственное возмущение, застывшее на лице мага. Он продолжил, хотя заклинатель едва мог вникать в смысл рассказа, охваченный негодованием напополам с брезгливостью.

Гомон шедимов, яростно обсуждающих новые события, прервал властный голос Асфеля. Верховный решил подытожить результаты встречи, расставив все по нужным местам.
- Итак, шестеро выжили, превратившись если не в наших прямых соперников, то недружественно настроенных соседей. Считаю, что две эти случайные встречи далеко не последние, напротив, вскоре участятся. Мы неминуемо столкнемся с силами светлых, пусть они будут называться так, в новых землях, открытых Румиэль. Эфир – слишком сладкая приманка для всех. Осталось выработать нашу позицию в противоречивых отношениях с бывшими соратниками. Предлагаю не спешить сближаться с ними и не вести диалогов, до последнего избегать прямых столкновений, делая свое дело. Но мы попытаемся выяснить подробности их чудесного спасения, масштабы накопленных сил и прочее. Триниэль, ты не могла бы...
- Поняла, займусь этим, - кивнула гибкая, словно киллос, Владычица Смерти, глаза которой тотчас вспыхнули желтым, звериным огоньком азарта. Асфель очень рассчитывал на её мастерство следопыта и способность к маскировке в деле, требующем основательной разведки. Этим же он предлагал прекрасное развлечение, в духе непоседливой убийцы, что придавало её бездумному шатанию по Асмодее и прилегающих пространствах важную цель.
- Асфель, тебе не кажется, что информация, поведанная сестрами, как-то связана с недавними донесениями моих воинов? – нахмурился Джикел, сообразив нечто, известное только им двоим.
- Да, верный друг, - кивнул Владыка Тьмы и обратился ко всем остальным, - Послушайте внимательно, это важно. Особенно Триниэль – это пригодится в твоем задании. Не так давно в Асмодее стали пропадать люди и даэвы. Исследовав места их исчезновения, мы с Владыкой Разрушения пришли к общему выводу, что на ткани мира стали периодично появляться разломы, - пространственные воронки, ведущие в иной мир. После нашего сегодняшнего разговора, со всей возможной уверенностью допускаю, что этим миром могут оказаться земли, обнаруженные Румиэль. С равным шансом, как и вотчина наших светлых недругов.
- Ты уверен, что их следует так называть? – тихо спросил Маркутан, для которого мнение Асфеля всегда выступало решающим. Нужно сказать, что и Владыка Тьмы слишком ценил преданность чародея, чтобы позволить себе хоть малейшую неискренность. Он вскинул голову, глядя прямо в глаза чародею, и серьезно произнес:
- Я говорю это с великим сожалением, но все обстоит именно так. Они могут быть для нас только недругами и соперниками, учитывая обстоятельства и некоторую долю интуиции, - Асфель обвел присутствующих взглядом, в котором читалась полная уверенность в сказанном, - Вы сами поймете со временем.
Все замолчали, почувствовав в тоне предводителя слишком мало радости происходящему. Что ж, времена в очередной раз изменились. Колесо мира дрогнуло, застывая на хрупкой грани нового витка. Наступал час решительных действий... Он не зря назывался Верховным, чтобы уметь принимать быстрые решения.
- Джикел, поручаю тебе заняться исследованием этой Бездны вместе с Румиэль. Кстати, дорогая, прежде, чем уйти, оставь нам координаты этого места. Соберите людей, помогите даэвам первое время, пока мы не сможем быть уверены, что там находятся наши цитадели, работают ученые, которых защищают доблестные воины. Рисуются карты, строятся кибелиски... Ну, не мне вас учить.
- Да, Верховный.
Гладиатор отсалютовал, прежде чем взять за руку Румиэль и исчезнуть во вспышке телепорта так стремительно, что волшебница едва успела начертать в воздухе быстро тающий рисунок пространственных координат для построения телепорта.
- Триниэль, пока я отправлюсь вслед за нашими в Бездну – хочу посмотреть своими глазами и составить мнение об этом дивном пространстве, - вы с Маркутаном займитесь пространственными разломами. Владыка Судьбы, обрати внимание и на то искажение, через которое в новые земли попала Румиэль – может, тебе удастся наладить стационарный телепорт туда из крепости Альтгарда. Владычица Смерти, доскональное изучение разломов оставишь Маркутану, сама же приоритетно занимаешься разведкой. Если эти провалы действительно ведут на территорию противника, ныряешь без раздумий. Важные донесения – срочно мне мыслепочтой, остальное прибереги до личной встречи. И вернись непременно!
- Обязательно, - пообещала убийца, сверкнув острыми кинжалами зубов в кровожадной улыбке, - Пожелайте мне хорошо повеселиться!
- Без прямых столкновений, - напомнил Асфель своенравной ассасинке, на что она только холодно кивнула.
Маркутан замешкался, проводя растворившуюся среди теней Владычицу Смерти усталым взглядом.
- Как она способна радоваться столь печальным событиям? – вопрос прозвучал скорее как риторический, но Асфель все же ответил.
- Каждый из нас укрывает печали глубоко внутри, очень глубоко. Чтобы жить дальше и держать голову прямо. Несмотря ни на что.
Отвернувшись, Верховный не видел, как чародей уверенно последовал за тенью, догоняя стремительную убийцу. Рисуя в воздухе вокруг себя темные нити телепорта, он пытался думать лишь о делах. Мысленно обещал, что впредь будет более активным участником происходящего, ведь бумажную и аналитическую работу правителя Асмодеи давно пора спихнуть на даэвов: освоились и пусть строят свое будущее сами. Затем быстро подсчитал, какое количество командиров и офицерского состава понадобится для отправки в Бездну, чтобы осчастливить Видара. Он хотел спланировать и продумать еще что-то важное, но сердце заныло особенно пронзительно...
Ариэль. Светлые локоны, обрамляющие лицо с привлекательными чертами. Ясно сияющие глаза, в которых можно утонуть... Красивая, слишком слабая и нежная, чтобы править. Выходит, война между нами неизбежна? Разум прочно утвердился в убеждении, что нужно готовиться к столкновению. Как больно это осознавать и предчувствовать!
Что же ты раскис, Владыка Тьмы? У тебя же насквозь черная душа! И долг - тяжелый, будто каменное основание Башни, - поступить именно так, не иначе...

Спойлер: Глава 95

Ты полз по отвесным дорогам,
Меж цепких колючих кустов.
Рукой осторожною трогал
Головки сомлевших цветов.
Срываясь, цеплялся за корни,
Бледнея, смотрел в пустоту.
А сердце стучало упорней,
А сердце рвалось в высоту.
Не эти ли горные кручи
Во взгляде остались твоём?
Не там ли ты понял —
Чем круче,
Тем радостней будет подъём?
Юлия Друнина​

Клыкастые пасти разевались, пытаясь укусить. Разлетались во все стороны ошметки заклинаний напополам с кусками брони и чешуи. Монстры падали один за другим, закатывая глаза, истаивали в непродолжительном мерцании. Пропадали, чтобы спустя несколько минут возродиться под действием магии, а затем снова оказывались за гранью мира живых под неумолимой атакой длинного посоха, управляемого умелой рукой.
Длинные волосы трепали порывы горячего ветра. Уставали руки, но, покрыв себя очередной порцией исцеляющего заклинания, лекарка продолжала крошить вездесущих броненосцев, маэков и прочих монстров, обитающих в окрестностях Источника гнева в Тиамаранте.
Мысли её были под стать ударам – резкие, тяжелые, беспощадные.
Пора становиться собой. Не мягкой и нежной красавицей блондинкой, нуждающейся в ежедневной поддержке и опеке. Не молчаливой покорной целительницей, сплетающей заклинания жизни в каждом, кто окажется рядом. Не слабой безвольной тряпкой, льющей горькие слёзы от любой превратности судьбы.
Последнее, чего ожидала Мира в нынешней действительности, это был очередной уход друзей. На сей раз окончательный... он читался грустью в глаза Чармин, когда волшебница прощалась с подругой, обещая слать весточки и обязательно не пропадать из доступа вездесущих почтальонов шиго. Чародей настойчиво пытался убедить девушек в том, что так нужно и он нисколечко не расстроен, но кривая ухмылка и печальное выражение лица Валлийца сводило на нет все потуги сделать вид, что все в порядке.
- Ну что, свидимся как-нибудь? – пробормотал чародей так, что Мира поняла – вряд ли.
Отшвырнув особенно неистового аско, целительница решила убраться на дорогу, свободную от полчищ бродящих кругами тварей. Тлеющий камень, казалось, дрожал под решительными шагами. Деревья, искривленные чудовищным жаром огненных земель, задевали кривыми ветками светлые волосы девушки, пытаясь удержать. Но разве можно удержать кого-то, кто желает уйти?
Она понимала их, Чармин и Валлийца. Жизнь даэва, эта бесконечная война и борьба, не оставляла места для иного. Для самых важных вещей – семьи, любви, тихого мирного дома. Как здорово, что у друзей было куда возвращаться. Как печально, что у нее самой нет другого выбора, чем тянуть лямку бессмертной жизни дальше...
Чувствуя, как угасает боевая ярость, Мира решила, что пора заканчивать эту бессмысленную вылазку на ни в чем не повинных монстров, не нужных как ей самой, так и командованию Тиамаранты. Не за наградой и поощрением девушка пришла сюда, а успокоить бурлящие мысли, выплеснуть боль, которой всегда оказывалось слишком много.
Пусть друзья ушли. Она не станет унывать, плакаться и искать новую группу. Знакомиться, сближаться, врастать душой, чтобы снова потерять? Нет. Лекарке светит путь одиночки, истинной асмодианской целительницы, равно управляющейся и посохом, и булавой со щитом. Без слез и сожалений, так должно было случиться однажды – давно пора было повзрослеть и избавиться от радужных иллюзий.
- Телепорт в Тиамаранту, - попросила она мелодичным голосом и, не оглядываясь, взмыла в небеса, устремляясь в крепость. Там бурлила жизнь и война никогда не заканчивалась. Там можно было вступить в группу случайных соратников, объединенных походом на захват Дерадикона или скользнуть тенью в Око Тиамаранты. Победить одиночку-элийца или убегать от отряда элийцев, в случае неудачи возрождаясь на кибелиске.
Она справится. Крусейды никогда не сдаются. А все, что не убивает, делает еще сильнее!

* * *
Рея не занимали воспоминания Темного про Светлую Владычицу, полные необычайной нежности и в то же время смертельной обиды. Странное сочетание, тем более для двух главарей вечно враждующих рас. Но, они и сами разберутся. А вот нарочитая обмолвка бога про шар ослепительного света наталкивала мага на нехорошие догадки. Воспользовавшись паузой задумавшегося божества, он приподнялся на стуле и дерзко взглянул на Асфеля, полный негодования.
- Ну-ка расскажи, что это за вещицу прихватила с собой Румиэль, отправившись просто так гулять по Альтгарду?
Смутившись, как и положено обычному собеседнику, Темный все же подумал и гневно сдвинул брови – роль бога обязывала. Хотя заклинатель видел, что с настоящим гневом это схоже ровно так же, как тонкий прозрачный ручеек с горной рекой, он очень старался не зарываться. Но и смолчать не удалось – бог вконец заврался в этой части рассказа, что для мага, разумеется, не составило секрета. Он умел видеть нестыковки и замечать несовпадения... Как понимал и то, что если бог позволил себе допустить их в разговоре, то не откажется обсудить подробнее.
- Большего уважения от тебя не стоит ожидать? – грозно поинтересовался Владыка Тьмы и, будто предупреждение, в голосе его загрохотали отзвуки еще далёкого грома.
- Прошу великодушно простить мое возмущение, - едко произнес Рей, - Но будет нелишним, если ты опровергнешь или подтвердишь мои догадки о природе этой загадочной вещи, переданной тебе волшебницей. Моя собственная шкура интересуется, как же её могли так виртуозно подставить!
Магу не слишком хотелось яриться и ругаться. На него вдруг накатила непомерная усталость. Разумеется, он догадывался о том, что судьба реликвии Сиэли запутана сверх меры. Но подозрение в том, что Асфель с самого начала играл всеми участниками известной пьесы, словно марионетками, заставило его пережить приступ острого разочаровании в боге, не так давно заслужившем искреннюю симпатию заклинателя.
От проникновенного взгляда из-под капюшона плаща не скрылась ни одна из мыслей, отразившихся в чертах мага невольной гримасой.
- Не стоит считать меня чудовищем, мальчик. Все, что делалось по моей божественной воле, в итоге стало общим благом. К примеру, открытие территорий Бездны, судя по присутствию Кайсинеля, уже активно осваивающейся элийцами, не произошло бы без малой толики вмешательства чудодейственных сил. Мое чутье не подвело, ни когда я натолкнул Румиэль на подобную авантюру, ни потом, каждый раз, когда мы прибегали к силе реликвии. Я далеко не сразу стал всемогущ, и там где заканчивались мои личные силы, дар Сиэли позволял раздвинуть границы возможного. Сам понимаешь, трепаться об этом каждому встречному было бы весьма глупо... Но смею заверить, в истории твоего обретения реликвии я сам был подобен слепцу.
- Значит, реликвия всегда находилась у тебя...
Не ответив на риторический, по сути, вопрос мага, подобравшегося в кресле, Владыка Тьмы размеренно продолжил:
- Итак, если не возражаешь, мы с тобой плавно подошли к черте, за которой начнется иное повествование. До сих пор не могу поверить, что мне удалось понять силу, заключенную в реликвии – заглянуть в чистую душу Сиэли, трижды послужившей спасением северного мира, прежде чем развеяться без следа...
Вздохнув, Рей признал, что слова бога не лишены разумности. Допустим, ему не стоит делать поспешных выводов. Хотя, что для Асфеля лично его неприязнь? Комариный укус, не более. Но заклинателю зачем-то было важно понять эту непростую личность, постичь грандиозные замыслы, посочувствовать всем тяготам непростой миссии, ставшей смыслом жизни Владыки Тьмы...
Быть может, он оправдывал поступки Темного, попав под влияние демонической притягательности божества? Рей не знал ответа на этот вопрос. Но чем больше слышал, тем больше маг убеждался, что поступил бы на месте Асфеля точно так же в той или иной ситуации. И совершил бы ровно столько же ошибок.
- Никто за пределом моих чертогов никогда не узнает, чем на самом деле являлась реликвия Сиэли, - спокойно и размеренно говорил Асфель, - Да и тебе я расскажу об этом лишь потому, что рискнувший не раз бессмертной жизнью имеет право узнать, ради чего совершил это.
Реликвия попала ко мне случайно.
Не раз и не два ноги приносили меня к основанию Башни. Не оплакать утраченное, нет! Казалось, раз за разом, туда тянула неведомая сила, и я слонялся вокруг развалин не совсем понимая, зачем пришел.
Однажды, когда от тоски захотелось взвыть, я заметил под пеплом времени блеснувшее нечто....

Очистив рукавом плаща запорошенный камень основания Башни, Асфель увидел шар ослепляющего света, вплавленный в гранитный обломок. Вещь лучилась не только светом, неистовой мощью веяло от нее. А еще, немного, отчаянием и печалью: бог почти наяву слышал жалобный плач неведомого артефакта, оказавшегося в каменной темнице.
Только сумев извлечь игрушку и пронести под непроницаемой полой плаща в свои чертоги, Владыка Тьмы понял, чем на самом деле является лучистый шар.

- Реликвия была частью души Сиэли. Наша могущественная сестра каким-то образом сумела обмануть смерть и зацепиться в мире живых бесплотной, но полной магической силы тенью. Она явилась мне лишь однажды – такой и осталась в памяти навсегда. Мудрые глаза смотрели с добротой, слегка усталая улыбка озаряла правильные черты лица. Границ могущества Сиэли никогда не знал ни один из нас, её сдержанная скромность не оставляла места пустому хвастовству, чем часто грешили другие Служители. Но когда по нам ударила невидимая волна освободившейся силы сестры, пожертвовавшей жизнью во время Катаклизма, это почувствовали все.
Сам мир не принял столько могущества, что, как я понял, и позволило ей задержаться на пороге мира мертвых. Остаться заключенной в бездушный камень и не иметь возможности ни на что более, чем тихо звать кого-то из своих, не теряя надежды.
Когда я запечатал дверь кабинета мощным заклинанием, препятствующим любому, пожелавшему войти, сияющий шар поднялся в воздух, и передо мной явилась она.
- Асфель... – тихо сказал мне слабый призрак Сиэли, - У меня нет сил на долгий разговор, их надо поберечь для действительно важных свершений... Ты будешь олицетворять Север и всей душой стремиться привести своих людей к достойному существованию. Но вас ждет бесконечная война, которую невозможно предотвратить.

Владыка Тьмы чувствовал себя несмышленым птенцом, вслушиваясь в слова, которые шептала ему удержавшаяся на этом свете душа Сиэли. Она успела сказать очень много и бесконечно мало. Каждая фраза, произнесенная усталым голосом, намертво отпечаталась в памяти и легла тенью на сердце:
- Я пожертвовала жизнью не для того, чтобы половина мира канула в неизвестность.
- Другие выживут силами своих богов и согретые солнцем, а север холоден и угрюм.
- Я могу послужить асмодианам трижды, и дай тебе Айон не ошибиться в своих просьбах, прежде чем мир не достигнет хотя бы подобия равновесия.
- Ты узнаешь, когда меня нужно будет отпустить... Это будет последнее, что я сумею сделать. Найди достойного проводника. И попрощайся навсегда, твердо зная, что в последний раз я сделаю все сама.

- Когда это случилось? – ошалело прошептал Рей, - Ты же хранил реликвию с самого начала нового мира, не так ли? И все эти подозрения про выживших светлых, встречи в Башне – ты знал с самого начала!
- Да, я знал. Догадывался, учитывая то, что призрак Сиэли открыл мне истину, но не предоставил доказательств. Несмотря ни на что, я не посмел открыть тайну реликвии... Даже Румиэль, которую пришлось подтолкнуть к открытию Бездны, всучив ей на исследование волшебный шар. Волшебница действовала вслепую и ни о чем не догадывалась, считая шар моим личным артефактом. Это была первая просьба послужить миру и Сиэль справилась с ней, протянув эфирные пути в Арэшурат, где мы все же сумели построить цитадель, опередив давно околачивающихся там элийцев.
Рей нахмурился, припоминая историю освоения Бездны. В хрониках мелькало нечто подобное, по крайней мере, он когда то читал об этом: белокрылые напали на асмодиан, едва не развеяв тех по ветру, когда крепость Фримума только строилась.
- Воспользовавшись помощью Сиэли для открытия путей в Бездну, - продолжал Асфель, - годы и годы спустя я не призывал ее, но хранил реликвию у себя – в буквальном смысле: она всегда была при мне. Со временем это стало слишком опасно: светлые оказались достойными врагами и каждый день я мог ожидать нападения. Даже догадываясь, что реликвия, обладая собственной волей, не далась бы в руки захватчику, я боялся невольно воспользоваться её помощью в какой то битве и напрасно потратить драгоценную силу. Рассудив подобным образом, мне пришлось искать место, где я мог бы спрятать шар Сиэли, не опасаясь за его сохранность. Когда я почти отчаялся найти подобный тайник, в дело вмешалась счастливая случайность.
Заклинатель бесшумно переменил позу, вытянув затекшие ноги, и улыбнулся. Сейчас бог расскажет о личности Юфитинеи и всех загадках, связанных с ней. Несмотря на то, что от усталости маг едва мог держать глаза открытыми, он никогда не упустил бы шанса узнать больше подробностей!
Заметив состояние даэва, Асфель провел рукой снизу вверх, держа ладонь от себя, и Рею основательно полегчало. Силы вернулись к нему, пройдя по телу волной тепла. Кивнув в знак благодарности за особую магию и – неужели это Темный, а не добрая фея? – трогательную заботу, заклинатель стал с упоением слушать дальше.
- Мне помогла Триниэль, которая притащила из очередного путешествия по теням плачущую магичку рунов, сгрузив её с плеча прямо посреди моего кабинета. Пока я выяснял, как Владычица Смерти сумела обойти время и спасти от гибели последнюю представительницу древней расы, канувшей в небытие задолго до Катаклизма, и каким чудом сама вывернулась из объятий своей лучшей подруги, Юфитинея успокоилась и сказала то, что я ожидал услышать меньше всего.

Ловкая убийца увиливала от неудобных вопросов не менее виртуозно, чем Асфель задавал их. Занятый выяснением истины, Темный не сразу заметил, что волшебница в длинных одеждах медленно встала, вытерла ладошкой слёзы и почти вплотную подошла к нему.
- Я вижу свет, который буду беречь пуще зеницы ока. Отдай мне силу, чтобы сохранить её для будущего.
Асфель обернулся, и брови полезли на лоб от изумления. Что сказала эта замухрышка? Триниэль придвинулась ближе, внимательно наблюдая за сценой. Цепкий взгляд убийцы нашел, что её новоспасенная игрушка ведет себя странно – без тени страха стоит перед Владыкой Тьмы и протягивает руку, будто просит что-то. Но что?

- Самым сложным делом было спровадить Триниэль так, чтобы она ни о чем не догадалась, - усмехнулся бог, вспоминая тот эпизод, - Пришлось сказать, что женщина опутана сложной магией и находится в трансе, который может сделать её опасной. Потребуется долгое и детальное изучение всех нюансов. Я знал, что говорил, ведь унылые эксперименты и магические исследования всегда вызывали у энергичной убийцы гримасу отвращения. Владычица не могла не сохранить смутных подозрений, что происходящее явно отличается от наспех придуманной мною сказки, но истины так и не узнала. Я же отчетливо понимал, какое значение имеет произошедший случай – без воли на то Сиэли, волшебница никогда бы не сказала ничего подобного.
Спустя несколько дней выяснилось, что Юфитинея обладает уникальными знаниями в области магии, которые позволили ей понять суть реликвии Сиэли и услышать её зов. Мы нашли укромное место в глубине земель, на которые нога даэва не должна была ступить никогда, создали прекрасный храм и запечатали реликвию под семью замками. Хранительница всегда была моим агентом, прикрываясь проникновенной легендой о том, что поклоняется ушедшей богине Сиэли и черпает силу из её покровительства. Такой она предстала перед Ариэль, успешно заморочив голову Светлой Владычице. Под бдительным наблюдением Юфитинеи реликвия пролежала многие годы. До недавних времен, когда я воспользовался её помощью во второй раз. А затем события завертелись и Сиэль сама вырвалась на свободу...
- Тогда что за силу реликвии передала мне волшебница рунов? – полюбопытствовал Рей, в глазах которого зажегся огонек жгучего интереса, - Если ты говоришь, что Юфитинея была твоей ставленницей и прикрывалась лишь красивой сказкой, а сама Сиэль берегла свои силы для решающего вмешательства, что было передано мне на самом деле?
- Не перестаю удивляться твоей проницательности, мальчик, - вздохнул бог, - Отвечу так, как понимаю это сам. Юфитинея далеко не рядовая магичка, к тому же помешанная на исследованиях. Находиться в святилище столько времени без контактов со внешним миром было тягостно для этой любознательной натуры. Со временем она освоилась со своей ролью и стала понемногу экспериментировать с реликвией, не затрагивая собственной силы артефакта. Я удивился, когда узнал, что волшебница научилась накапливать внешнее излучение реликвии в бродящих вокруг монстрах. Хранительница объясняла мне что-то про уникальный состав каменной шкуры тех големов, которые околачивались возле храма, но меня заинтересовал только результат. А результатом многолетних трудов стало то, что сила излучения накопилась в экспериментальных образцах в такой концентрации, что стала осязаемой и пригодной к использованию. Правда, не каждым встречным даэвом, а особенным. Обладающим определенными навыками.
- Занятно, - задумчиво протянул Рей, гадая, когда же бог соизволит еще более прояснить его роль в данной истории. Еще одна маленькая подробность в череде многих других – особенные навыки заклинателя. В чем же секрет этих способностей? Когда же разговор пойдет о главном для мага?
Но Асфель не спешил менять тему. Хитрый блеск глаз из-под капюшона словно дразнил Рея – ну же, спроси, я знаю, что ты хочешь узнать. Но даэв молчал, упрямо решив выслушать всю историю с Сиэлью. До последней маленькой подробности и самого незначительного нюанса. Он интуитивно чувствовал, что только так можно будет получить все возможные ответы и на вопрос собственной уникальности.

Спойлер: Глава 96

Время сердцу быть в покое
От волненья своего
С той минуты, как другое
Уж не бьется для него;
Но пускай оно трепещет
То безумной страсти след:
Так все бурно море плещет,
Хоть над ним уж бури нет!

Неужель ты не видала
В час разлуки роковой,
Как слеза моя блистала,
Чтоб упасть перед тобой?
Ты отвергнула с презреньем
Жертву лучшую мою,
Ты боялась сожаленьем
Воскресить любовь свою.

Но сердечного недуга
Не могла ты утаить;
Слишком знаем мы друг друга,
Чтоб друг друга позабыть...
Михаил Лермонтов​

- Что было дальше? – не выдержал маг затянувшейся паузы, - Вторая просьба, обращенная к духу Сиэли, касалась моего перемещения?
Владыка Тьмы хмыкнул. Когда он заговорил, то в голосе проскользнула нотка досады, будто маг своей догадливостью испортил неожиданность, запланированную богом. Рей давно перестал обращать внимание на подобные мелочи, считая, что Владыка Тьмы и без того слишком склонен к внешним эффектам. А для того, чтобы проявлять угодливость и подыгрывать Асфелю, он был слишком гордым. Не замечая, что этим тоже, наряду со многим другим, неуловимо напоминает фигуру в темном плаще.
- Ты прав, - сухо сказал Владыка Тьмы, - После долгих раздумий и поисков мне удалось определить в тебе того самого Проводника, о котором поведал призрак Сиэли. Каким же разочарованием стало то, что ты находился в стане врагов! Пока я ломал голову, как вернуть тебя обратно, меня нашел Кайсинель. Этот мерзавец каким то чудом прознал про реликвию и пытался вызнать у меня подробности. Нельзя было не воспользоваться столь благоприятной возможностью, чтобы добиться своего – сделка со светлым заключалась в том, что я согласился поменять тебя на реликвию. Ты должен был оказаться здесь, на севере и сыграть свою роль в предстоящей пьесе. Мои действия не поддавались логике, я не владел ни каплей информации про будущие события, делал все по наитию и лишь чудом оказался прав. Все сложилось как нельзя более удачно.
Я не побоялся дать Кайсинелю клятву, которую нельзя не сдержать... Уповая лишь на то, что выполнить ей не дадут обстоятельства, иначе Сиэль перешла бы в руки врага и кто знает, как отразилось бы это на асмодианах. Я слышал от Хранительницы, что уже какое то время назад реликвия стала рваться на свободу и ускользать из рук, предчувствуя свой последний путь. И лишь на этом хрупком предположении была построена вся комбинация. Если бы Сиэль была менее достойна, все могло закончиться много хуже...
Рей смотрел на Темного с восхищением. Вспоминая собственные подвиги на пути реликвии, победы и поражения, неудачные поиски и грандиозные открытия, заклинатель лишь сейчас стал немного понимать всю полноту замысла богов.
Бога. Владыки Тьмы Асфеля. Хитрого, рискованного, потрясающе восхитительного интригана!
- Знаешь, очень грустно вспоминать об этом сейчас, когда все бесповоротно закончилось. Я понял, почему с самого начала Сиэль пришла именно ко мне, - едва шевельнувшись, фигура в темном плаще снова застыла недвижимым изваянием, - Те слова, что другие выживут сами, не давали мне покоя. Долго считал слабым и беспомощным себя, пока не понял – это мы, шедимы, ослабляем своих людей. Да, разрушительная мощь, накопленная нами на эманациях Катаклизма, помогла асмодианам мутировать, превратить их в демоноподобных существ, способных выжить в холодных северных землях. Но когда мы стали замечать, что процесс выходит из-под контроля, богам пришлось уйти. Раствориться где-то между небом и землей, не вмешиваясь в жизнь бессмертных так откровенно, как вначале.
- Так это вы стали причиной мутации? – вскинул брови Рей, - Занятно.
- Ты же знаешь, что полчища монстров и прочие изменения на планете появились от магических сил, которые выплеснулись в эфирное пространство при расколе Башни. С этими силами смешалась немалая доля балаурского темного колдовства, что было последней местью Фрегиона. Думаю, именно этот коктейль, по большей части впитанный нами без остатка, стал палкой о двух концах. Он помог асмодианам выжить, приспособить их тела к суровому климату. Но когда люди от присутствия всех нас в этом мире стали перерождаться в откровенных чудовищ... Да, это не вошло ни в одну летопись, но мы с Триниэль были свидетелями посвящения в даэвы человека, после обретения крыльев обратившегося не в асмодианина, а ужасного монстра, в котором не осталось ни проблеска разума. Предвосхищая твой вопрос, скажу, что он был уничтожен Владычицей Смерти без тени сомнения. А мне пришлось собрать шедимов, внушить им желание уйти и позволить даэвам самим строить собственную жизнь, ограничиваясь лишь косвенным вмешательством в их бытие.
Этот шаг позволил нам не только ограничить мутацию, но и приумножить собственные силы, впитывая эфир там, куда никогда не долетели бы крылья бессмертного. Достичь ранга божеств, как это понимаете вы. Со временем даже сам мир перестал принимать нас, прогибаясь от каждого шага по земной тверди. Люди и даэвы задыхались в нашем присутствии, теряя жизнь по капле. Но это уже совсем другая история...
Едва до разума дошел смысл последней фразы, Рей запаниковал и принялся лихорадочно ощупывать себя, подозревая, что его столь тесное общение с Асфелем может вызвать весьма плачевные последствия, если еще не вызвало. Фигура в темном плаще на миг замерла в недоумении, затем согнулась от дикого хохота, едва не свалившись с трона, что нисколько не приличествовало нормальному богу. Вот Маркутан, которого маг сейчас особенно уважал, никогда бы не поступил подобным образом.
- Боишься утратить свой смазливый облик или острый ум? – спросил Асфель, немного успокоившись, хотя в голосе все еще проскальзывали смешинки, - А может, готовишься упасть в обморок от моего присутствия, как это делает каждый раз Юфитинея?
- Всего понемногу, - огрызнулся заклинатель, понемногу расслабляясь. Что его всполошило? Ведь не мог же Владыка Тьмы за века не придумать хоть одного способа обезопасить крылатых от своего тлетворного излучения! Слова, прозвучавшие далее, заставили мага отбросить последнее недоверие и насторожить уши.
- Будь спокоен, – кивнул Темный, - Даже сейчас, почти полностью переродившись с самой первой нашей встречи, произошедшей еще до Катаклизма, я не могу никоим образом повлиять на тебя. Именно этот факт натолкнул меня на определенные мысли на твой счет. Я провел весьма интересное расследование и понял, что тому есть очень веские причины...
- Какие же?
- Не так быстро, - поморщился бог, - Удовлетвори сначала мое мелкое праздное любопытство: вернемся к моменту гибели Тиамат и твоему разговору со светлым. Ответь, что побудило тебя отказать Кайсинелю? Мастер эфира действительно мог вернуть к жизни того блестящего гладиатора, которым ты был. Жизнь асмодианина осталась бы позади, растаяв, словно сон. Я далек от мысли, что ты отказался от этого лишь ради удовлетворения собственного любопытства, когда мною было обещано рассказать все. Предложение светлого - это был подлый удар в мою спину, если хочешь слышать. За то, что я позволил реликвии проскользнуть между цепких пальцев Кайсинеля.
Столь пытливым был взгляд из-под капюшона, пронзая насквозь, что заклинатель невольно поежился. Похоже, богу очень важен ответ, но почему? В кои то веки отбросив иронию, Рей постарался быть максимально откровенным:
- Мне претило идти на любые соглашения с тем, кто забрал у меня друзей. Я не верил ему тогда, когда он ответил на призыв моих адъютантов и отправил их неведомо куда, не поверил и сейчас. Были причины... после того, как Дельтрас отказался служить светлым и увел легион Бури, я много думал обо всем, что произошло. Я слышал историю неприглядной встречи асмодиан и элийцев из первых уст и, хотя отказался от приглашения и не последовал за величайшим командиром, с тех пор научился жить так, будто богов не существует.
- Серафимы не внушили тебе должного почтения? – попытался пошутить Владыка, но Рей так красноречиво взглянул на него, что Асфель сразу посерьезнел.
- Мне очень жаль, что твои друзья из легиона Бури погибли. Но я не мог поступить иначе. Война была объявлена много раньше, чем крылатые узнали о существовании друг друга. С момента схватки Румиэль и Кайсинеля в Бездне у меня лично не осталось ни капли иллюзий по этому поводу... К сожалению. Мы должны были отвоевать необходимое количество эфира, чтобы выжить, пусть даже ценой бесконечной войны.
- Я не мог поклоняться светлым после того, что узнал от Дельтраса, - сказал Рей, помолчав немного, - Но остался в Элиосе ради простых даэвов, которые поверили в меня. Дурацкий разговор, не находишь?
Заклинатель вскинул на бога вопросительный взгляд, но Асфель не согласился:
- Нужно видеть картину целиком, чтобы судить о смысле этого разговора. Ты должен был почувствовать за время, проведенное в Асмодее, что твое истинное место и сила – здесь. Под нашим сумрачным небом. Не зря сама Сиэль признала тебя Проводником, позволила воспользоваться своей силой, приняла помощь. Что ощутил ты в тот самый миг, когда очнулся слепым и беспомощным магом на окраине Морхейма, если не принял свое предназначение и неосознанно последовал ему, как единственно правильному для себя? Несмотря на привязанность к воспитанным тобой воинам, ты не думал о покинутом в Элиосе легионе, не пытался отыскать путь назад. Переболел невероятным перемещением, трудом и болью создал себя заново и стал жить дальше. Ведь я не ошибаюсь, так?
Рей хладнокровно усмехнулся. Странно, но воспоминания о том, как бог ослепил его и бросил на произвол судьбы в заброшенном пыльном уголке северного края больше не вызывали гневного негодования. Предательски вышвырнутый Темным в суровую жизнь Асмодеи, как котенок, он научился многому. Владеть непривычной магией, носить хлипкие одежды вместо мощных лат, жить дальше несмотря ни на что, побеждать и не сдаваться... Сейчас, обернувшись назад, Рей был даже благодарен Асфелю. Быть может, прав был Владыка Тьмы рассуждая о том, что маг просто принял свой истинный путь?
- Возможно, - коротко ответил он.
По загадочной улыбке, промелькнувшей под тенью капюшона, стало заметно, что Асфель доволен ответом.

* * *
Одержав победу на Дерадиконе, Мира направилась к Юфитинее, у которой сегодня еще не была. Захват балаурского корабля не вызвал у целительницы особого восторга, ни один участник случайной группы не был знаком с другими, и за то время, пока они бегали по палубам, едва обмолвились между собой несколькими словами.
Девушке, пребывающей в сосредоточенной злости на саму себя, как нельзя лучше импонировало подобное отчужденное исполнение прямой обязанности лекаря – исцелять, не вникая в детали и смысл происходящего. На протяжении всего отведенного на захват времени она следовала за группой тихо, как керука, а когда все закончилось, спокойно приняла заслуженную награду и отправилась дальше.
Если в штабе Весов Судьбы было многолюдно, и целительница отстраненно кивала, здороваясь, многочисленным знакомым, площадь Круглого стола отзывалась пустынным эхом на каждый шаг. Выступив миротворцами между изначально непримиримыми расами, юны столкнулись с заметным отчуждением крылатых. Впрочем, краснокрылые привыкли жить своей обособленной жизнью, не слишком заботясь о подобных мелочах. Пока даэвы исполняли свои договоренности, содействуя в важных миссиях и щедро делясь информацией, необходимой для исследований, Карун оставался спокоен. А вопросы приязни или неприязни – это была непозволительная роскошь для военного времени, в котором краснокрылые прожили всю жизнь, истово ненавидя балауров.
Загрустив от пустынной атмосферы зала, невольно отражающей состояние её души, Мира с печалью подумала, что так и не рассказала Чармин и чародею про свою миссию, про путь Избранной... хотя бы в общих чертах, иносказательно. Не успела. Горькая усмешка родилась на губах и сразу пропала. Друзья ушли так поспешно, что она не успела сделать многого. Хотя бы поговорить по душам... И придется еще долго сожалеть о недосказанном, недоделанном, несбывшемся. Такова жизнь.
Дверь в секретный кабинет замерцала и беспрепятственно пропустила девушку.
- Ирау, Хранительница.
- А, это ты, девочка моя? – произнесла Юфитинея, отрываясь от чтения какого-то толстого свитка, - Садись. Как раз получила отчеты исследователей Каталамов. Моя родная земля! Как же радостно понимать, что власть балауров там уже пошатнулась и дело идет к активному освоению этих земель даэвами. Все благодаря вам, крылатым!
- Ну, собственно, лично я не имею к этому ни малейшего отношения, - смутилась Мира, - Но рада, что все обстоит именно так, как вы говорите.
- Как раз ты имеешь отношение ко всему новому, что ждет этот мир. Гибель Тиамат, о которой еще не говорят вслух, позволит вам заняться Каталамами вплотную, оставив в Тиамаранте лишь необходимым минимум защитников. Совсем скоро информацию откроют простым даэвам и они хлынут в новые земли... Ты же умная девочка, и не станешь болтать о том, что услышала, на каждом углу? - пытливо взглянула стражница на девушку и кивнула, удовлетворившись увиденным, - Вижу, не станешь. Скажу, что именно сейчас твоя задача становится решающей. Прежде, чем асмодиане и элийцы смогут на равных противостоять захватчикам Каталама, нужна очень тщательная подготовка. Время не терпит. Нам пора приступать к детальному изучению свойств ида, чтобы ты могла обучить навыкам обращения с ним ученых, исследователей и создателей заклинаний. Очень жаль, но принципы моей магии разительно отличаются от тех, которыми пользуются даэвы. Понимаешь теперь, как важна миссия Избранной? Даэвы не должны оказаться беспомощными, приступив к освоению моей родины. Но вернемся к иду. Знаешь, на моей земле это вещество заменяет все, даже ваш излюбленный эфир. А вот почему так происходит, я сейчас расскажу...
Чувствуя себя примерной ученицей, Мира внимательно слушала рассказ Юфитинеи, восторженно открывающей все секреты удивительного вещества, ставшего пищей для эфирной магии и прочих её производных. Девушка как никогда понимала, что знания эти уникальны и не переставала удивляться, отчего её, простую целительницу, решили посвятить в удивительные тайны этого мира?
Поздним вечером, явившись домой, Мира первым делом закинула в магический куб все железные предметы. Непросто таскать на себе эти тяжести, будь ты хоть трижды асмодианкой. Одев легкое домашнее платье (в котором иная леди не постеснялась бы появиться на главной площади столицы), лекарка рухнула на диван.
Итак, она узнала про ид столько, сколько не знал никто. Как странно, что даэвы раньше не имели представления об этом веществе, ставшего прародителем эфира. Впрочем, балауры давным давно поработили полные идовых залежей Каталамы, тщательно охраняя границы. Мерзкие драканы, как их называла Юфитинея, сами не умели пользоваться идом, но сумели ограничить доступ к нему. Времена текли и менялись, бесконечное противостояние в мире растило больше воинов, нежели ученых, но именно война послужила катализатором событий. Кто-то сумел не только проникнуть сквозь тройной заслон балауров Бритры, но и вернуться. История не сохранила имени этого крылатого, как бывает в полностью засекреченных случаях, прочно похороненных в памяти немногих причастных. Но даэвы воспользовались лазейкой и вышли на новые земли уже группами...
Удивительно, думала Мира, как так случается, что элийцы тоже, наряду с асмодианами, становятся причастными к подобным важным открытиям? Будто сам мир не разрешает ни одной из рас хоть на миг качнуть чашу равновесия в свою пользу. Впрочем, миру виднее, а сама целительница почувствовала усталость и решила, что нужно отдохнуть. Не думая больше ни о чем, особенно о личном.
Словно насмешка, перед закрытыми глазами девушки появился он... Рей, каким лекарка видела его в обители Тиамат. Родной и любимый до последней морщинки в углах упрямо стиснутых губ. Отчаяние напополам с горечью накатывало особенно сильно. Да, сейчас ни товарищи, ни друзья не помогают забыться и забыть, рядом осталось лишь одиночество, и пустая жизнь без цели и смысла. Судьба, судьба, что же ты сделала с нами? Мира не хотела плакать, но горячий комок поднимался из груди, мешая дышать. Никто никогда не мог заменить этих зеленых глаз, взгляд которых проникал в душу. Любимый враг... Где потерял ты белые крылья? Как же не нашел меня? Гордость не позволила унизиться до поисков и новой встречи? Или же равнодушие, остывшее пеплом забытой любви, заставило забыть навсегда?
«Не стоит возвращаться к прошлому», - сказала матушка. Мира не хотела верить пророческим словам Вернанди. Она не хотела прощаться с ним!
И так надоело просыпаться утром с мыслью, что лучше бы не просыпаться. Миссия Избранной, занимающая девушку какое-то время, не вечна. А дальше придется влачить размеренную и однообразную жизнь даэва, исполнять свой мелкий воинский долг, оглядываться на серые беспросветные будни, понимая, что вчера ничем не отличается от завтра...
В тот самый миг, когда сознание проваливается в сон, целительницу осенила яркая мысль. Ведь решила она не быть больше безвольной соломинкой в бурной реке жизни, так что же мешает самой найти любимого? Найти и признаться во всем, что тревожит и беспокоит сердце. Объяснить, как плохо без него, обнять взглядом, понять, что творится у него на душе. Увидеть в зеленых глазах если не любовь, то хотя бы искорку теплой приязни. Почему бы не сделать этого? Даэв все же не иголка в шкуре киллоса, чтобы незаметно раствориться среди тысяч других – такой прославленный воин, как он, всегда на виду. Нет, уже не воин – маг. Сильный и умелый заклинатель.
Да, она постарается найти Рея. Сразу после завершения ситуации с идом приступит к поискам. Что будет потом, девушка не думала. Сон мягко обнял за плечи, увлекая за собой, и Мира поддалась ему, уснув сразу и крепко.
А на губах еще долго оставалась мягкая, нежная улыбка.

 

Я так понимаю это ещё не конец?)

 

Не конец))

 

Надеюсь до НГ будет продолжение? или после только?

 

Будет под елочку обновление, как раз пишу-спешу =))

 

Что-то уже скоро и елочку убирать, а обновления не видно)))

 

Я пыталась опубликовать окончание до 31 декабря, но столкнулась с одной проблемой...третий раз переписываю уже написанное( Что-то пошло не так..
Теперь уже о сроках - ни слова, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить)) Одна надежда у меня - новогодние праздники с елками традиционно проходят до 19го января...

 

Ничего страшного) мы все равно ждем Ваше творчество)

 

Спасибо огромное! Самое ценное и дорогое для меня - знать, что ждете продолжения.
Это и небывалый источник вдохновения, и просто, по человечески, очень приятно.

 

Милая Фентези) специально держу ёлку до вашего продолжения) но если ёлка простоит до мая месяца, жена может меня не правильно понять)))

 

Респект, круто!!!!

 

Специально ко Дню всех влюбленных! Спасибо всем, кто дождался этого момента!)
​

Возлюби врага своего (хроники Атреи)
(завершение)​

Спойлер

Спойлер: Глава 97

Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.

Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна березового ситца
Не заманит шляться босиком...

Сергей Есенин

Тьма клубилась, ворчала верным псом, обвиваясь вокруг кресла с высокой спинкой. Ее повелитель на миг прикрыл глаза, чтобы тотчас открыть их и устремить взгляд на даэва. Маг перед ним был горд, но это было скорее чувством собственного достоинства, чем пустым высокомерием. Ловок, умен, сообразителен, и не скрывает этого.

Способности к высшей магии, которые Асфель лихорадочно пытался пробудить в даэве, не смутили крылатого. Тот почти сумел овладеть новыми навыками, не имея ни советчика, ни наставника. Справился с непривычной для бессмертных немощью и достиг определенных высот среди мастеров битвы, умело играя на своих слабостях.

Хорошо показал себя в деле с реликвией: даэв проявил храбрость и изворотливость и ни на мгновение не забыл о клятве, данной Тьме. Ни опасность в логове Тиамат, нависшая могильным камнем над головой, ни вероятность развеяться эфиром на затерянном острове, не заставили Рея отступить.

Сколько удивительного было в усталом маге, ровно сидевшем перед богом в кресле, созданном с помощью магии… Потенциальный игрок вместо умной и смелой, но все же марионетки в руках Высших. Если Асфель желает добиться нужного результата, ему следует быть осторожным. Ведь так просто испортить все случайным словом – именно сейчас.
Впрочем, бог понимал - если маг настолько хорош, то с легкостью раскусит игру. Существует также немалая вероятность того, что если крылатый разгадает некую тайну, которую бог не собирался открывать в разговоре, Асфелю придется забыть о своих планах. Владыка долго думал и достаточно оттягивал этот разговор, мучительно взвешивая шансы...

Жаль, что иначе нельзя – просто нельзя.

Тогда, в обители Леди Балауров, Темный дал магу непростое обещание, без которого нельзя было обойтись. Потребовав свободы выбора, Рей не догадывался, что обладает наследием Айона – чудесным даром Творца своим детям: людям, а затем и даэвам. Этот дар заключался в праве самостоятельно, добровольно выбирать свою судьбу, требовать правды перед лицом Служителей, и на самом деле являлся сложным магическим ритуалом. Его слабым отражением, проекцией, пользовались жрецы, посвящая воинов в даэвы, - когда предлагали выбрать путь: стража или гладиатора, стрелка или убийцы, волшебника или заклинателя...

Асфель не мог не восхититься тем, как ловко, на одной лишь смутной интуиции, у даэва получилось связать Высших по рукам и ногам своей наглой, но действенной выходкой. Как только Рей сказал, что желает выбрать сам, даже у Кайсинеля не осталось лазейки, чтобы подчинить мага своей воле или уклониться от прямых ответов. Благо, Владыка Тьмы пошел дальше своего блистающего соперника и задумался о подобном исходе раньше – еще когда планировал задействовать Рея в своих планах. Оценив по достоинству его качества и способности, бог искал, чем зацепить крылатого... пока не нашел.

Любопытство. Оно привело даэва в чертоги Повелителя, заставило увлечься играми богов, сунуть голову в пасть разъяренной Тиамат, прикоснуться к похороненным тайнам древнего мира. Сейчас, как никогда раньше, черноволосый маг жаждал новых знаний и истин, эта страсть была Темному только на руку. Обещание рассказать Рею обо всем и ответить на любой вопрос стало именно той приманкой, которая побудила даэва отказать светлому. Знал бы Рей, что бог просто не мог поступить иначе... Разумеется, Асфель подозревал о трудных взаимоотношениях заклинателя с серафимами. Допустим, тот сделал бы точно такой же выбор, только позже. А вот ждать было некогда, и бог дал обещание.

Владыка Тьмы сдержал слово, рассказывая заклинателю о вещах, многие из которых были тайной даже для собратьев-шедимов. Каждое слово Асфель говорил искренне, от души: и не только в силу насущной необходимости исполнить клятву, а в большей мере потому, что роль мага не закончилась на истории с Сиэлью. Темный криво ухмыльнулся, подумав, что для Рея настоящая история сейчас только начинается.

Тревожно было лишь то, что бог не мог предугадать, как отреагирует заклинатель на самый сложный этап разговора. Догадается или не сумеет? Поймет или нет? Коснувшись запретной темы прошлого, Асфель осознавал, что ступил на скользкую дорожку. Осторожнее, - вопило шестое чувство, - даэв не простит, никогда! Но желание сыграть в эту игру было сильнее. Ведь результат оправдает любой риск!

Пока под сводами звездного чертога висела тишина, Владыка Тьмы впервые посмотрел на Рея иначе. Не так, как смотрит могущественное божество на верного, но непокорного последователя. Посмотрел не на игрушку в своих руках и не на орудие коварных планов. Взгляд бога был полон необъяснимой горечи и тоски. Он поймал себя на недостойной мысли, что давно должен был устать от игр, особенно с этим мальчишкой.

Пусть близился закономерный финал прекрасного, сложного, многоступенчатого плана, призванного дать крылатому нечто большее, чем его бесконечно скучное существование. Несмотря на это, на колоссальный труд, вложенный в мага, Асфелю захотелось просто… да, дьявольское пламя Фрегиона, ему почти захотелось, чтобы Рей догадался обо всем!
Хотя бы на мгновение почувствовать себя живым.

Сохраняя на лице, скрытом в тени капюшона, обычную невозмутимость, Владыка старательно подавил порыв человечности, свойственный разве что даэвам, не богам. Он не замечал, сколько уже жизни вселил в него упрямый заклинатель, сколько эмоций заставил вспомнить. Пусть с точки зрения даэва игры Высших выглядели низко, кощунственно, но... Разве Асфель был виноват в том, как сложилась судьба мальчика? Нет. Разве не пытался он сейчас, прикрываясь необходимостью, хоть как-то исправить ситуацию? Да...

Нельзя проявлять чувства. Именно сейчас, когда маг может стать кем-то другим - должен стать, если Владыка не разрушит все ненужной сентиментальностью. Асфель криво усмехнулся от мысли, что и так испортил слишком многое в своей божественной жизни, не сразу научившись подавлять эмоции, присущие людям. И ошибался каждый раз, когда предпочитал следовать порывам сердца, а не велениям трезвого рассудка.

Сейчас, спустя века, в Игре Темный не признавал ни правил, ни чести, - только целесообразность, только холодный расчет. Почему же холодели пальцы от одной мысли, что маг никогда не узнает главного? Он ведь делает все возможное, чтобы не вызвать ни малейшего подозрения! Асфель в совершенстве владел подобной наукой: увильнуть от опасных вопросов, притупить бдительность равнодушием, где надо – завуалировать, где надо – похоронить истину под массой лишних подробностей…

Он злился, чувствуя разброд в собственных мыслях. Не пристало Владыке Тьмы, Верховному богу, одному из шедимов, колебаться и выбирать между совестью и надеждой. Да, именно это светлое чувство побудило Темного к действиям бездну времени назад. Надежда, что все сложится лучшим образом – для его мира, для чернокрылых воинов и попутно, для одного из них – заклинателя духов, обладающего врожденными способностями управлять недоступными для обычного даэва силами.

Долг или чувства? Чувства или долг? Бог отчетливо понимал, что снова безнадежно проигрывает в споре с самим собой... Почему с другими было гораздо проще? Кривая ухмылка прорезала тьму под черным капюшоном плаща. Да потому что!

Молчание слишком затянулось. Тьма в свидетели, нужно говорить. Как он там собирался делать? Увиливать, притуплять бдительность, вуалировать...

- Ты догадываешься, что разговоры о былом – не просто так, - сухо произнес Темный, и это не звучало вопросом, - Они служили прелюдией к главной цели нашей беседы. Твои способности к Высшей магии... Врожденный талант повелевать силами, которые доступны только избранным.

- Судя по всему, я самый симпатичный даэв, - Рей попытался скрыть замешательство за насмешкой, но бог и ухом не повел, продолжая говорить, строго и безапеляционно, так что магу пришлось заткнуться.

- Еще во время посвящения в даэвы мальчишки-следопыта я заметил в тебе нечто необычное. Сам помнишь, не время было отвлекаться от главной цели – визита балауровых Лордов и я беспечно отложил разбирательство с тобой на потом. Но потом случилась катастрофа и все вопросы повисли в воздухе. Посвященный следопыт исчез, растворился среди безымянных лиц пропавших. Спустя время, когда наш мир более-менее установился в новых границах, я осознал, что за тайна скрывается в твоих способностях. Стало понятно, именно ты нужен Асмодее. Поиски безымянного даэва по северному миру не дали ничего, я лично облазил все укромные уголки, затем случайно открыл разлом в элийские земли. Затем искал там. А ведь если бы не ты, я бы еще долго пребывал в уверенности, что шестеро светлых служителей погибли.

- И все знал заранее! Когда вы с шедимами собрались на последний совет Высших, когда Румиэль открыла Бездну! – не сдержал восклицания Рей, и в голосе его не слышалось обвинения. Он восхищался величием Темного, даже вопреки себе самому, собственному нежеланию творить из Владыки Тьмы кумира. Но ведь подобная проницательность, могучий ум, на самом деле достойны восхищения, не так ли?

- Как понимаешь, шедимам пришлось подсунуть версию, что все произошло случайно, - согласно кивнул Асфель, - Но сейчас не об этом.
Годы и годы я продолжал бессмысленные поиски, все больше отчаиваясь. Но однажды увидел всплеск необычной силы. С большим трудом удалось обнаружить воина, с чуждой мне светлой личиной, заигравшегося с огнем. Гладиатора, полного скрытой магической силы.

Заклинатель недовольно поджал губы, вспоминая, с чего началось его перемещение в стан чернокрылых. Эта девушка, Мира... Ладно, о ней думать не будем... А ведь, и правда, странно! Атака соратника не должна была хоть как-то повлиять на Рея, не должна была ни убить, ни покалечить.

Словно читая мысли мага (а скорее всего, так оно и было), Асфель кивнул:

- Твоя правда. В момент сильного эмоционального потрясения и реальной угрозы ты впервые обратился к высшей магии, приняв на себя удар того волшебника. Достаточно было сильно захотеть... А я увидел тебя. Увидел то, что магия вот-вот вырвется на свободу – твои потери, разочарования, всплески злости могли стать катализатором чудовищного взрыва. Если бы я, очень вовремя, не вырвал тебя из привычной шкуры, тебя бы просто разорвало на кусочки от невозможности выплеснуть магическую силу. Воины подобными умениями не обладают, у гладиатора просто не было возможности стать другим... Пришлось сплести новое тело, заручившись помощью заклятого врага и отправить тебя туда, где было самое место.

- Ты ослепил меня затем, чтобы я увидел нити реальности? – догадался Рей, - Чтобы сумел ощутить эфир тем внутренним зрением, природу которого мне так и не удалось разгадать?

- Именно так выглядит высшая магия, доступная лишь богам. Примером этому служит метка, созданная для тебя Каруном во время вашего проникновения в Форт Тиамат. Простой даэв никогда бы не разглядел её.

- Кто-то следил за мной? – вскинул бровь Рей, обвиняя бога в предосудительном поступке.

Асфель не разочаровал заклинателя, подтвердив правоту его догадки:
- Никогда не переставал наблюдать за тобой, мальчик. Но сейчас не об этом.
Я всегда знал, что твое место – на севере. Видимо, искривление сущего, вызванное катастрофой, почему-то притянуло тебя к Ариэль, а белые крылья и судьба гладиатора не позволили развиться магическим умениям. Но я увидел, что в тебе спали задатки могущественного мага. Даэв, посвященный мной лично, изначально не сумел бы остаться безликим крылатым. Катастрофа закинула тебя на юг, но печать моей силы неуклонно тянула на север, борясь со светом внутри...
Когда мне удалось совершить беспрецедентное перемещение, ничего не закончилось. Твой случай казался особым - слишком поздно удалось повернуть судьбу вспять. Светлая суть окружила тьму, к которой я мог бы воззвать, непроницаемым коконом.
Сейчас не нужно вспоминать о глупых человеческих предрассудках касаемо добра и зла. Свет и тьма – совсем другие понятия, порожденные нашим исковерканным миром, это всего лишь разные истоки, из которых мы черпаем могущество и магию. На самом деле, раскол планеты нанес слишком глубокую рану. Небесные Владыки, поделившись на два лагеря, оказались слишком ограничены, скованы в дальнейшем развитии, не имея возможности прильнуть к чуждому их природе источнику магии... Представь теперь, какого могущества мог добиться тот, кто нес в себе свет и тьму одновременно.

- Представляю, сам такой, - нарочито скучающе протянул Рей, глаза которого азартно заблестели, выдавая его с головой, - Что дальше?

- А дальше, - ничуть не смутившись, продолжал бог, - Пришлось выжидать, позволяя слепому заклинателю утвердиться в своей роли, обрести внутреннее равновесие. В то же время, оставалось только надеяться, что темная кровь проснется на земле, пропитанной моей магией. Когда Израфель начал свою гнусную игру, в мир вернулась Сиэль и пришел час решительных действий, я попросил тебя поклясться моей владычице уже от отчаяния. Моя тьма в тебе никак не желала проявляться...
Тем не менее, я продолжал делать, что должно, надеясь на благоприятный исход. Думаешь, твое участие в событиях, связанных с реликвией, полностью моя заслуга? Как бы не так! Ты привлекал внимание всех могущественных сил вокруг, начиная с Каруна. Израфель вертелся вокруг, будто мюта у крынки с медом, пытаясь разгадать скрытую в тебе загадку. Кайсинель, этот пресветлый негодяй, заподозрил неладное еще когда я попросил его о помощи... Мне приходилось прилагать массу усилий, чтобы никто не открыл твоей истинной сути прежде, чем этот мир устоит на новом витке равновесия.

Заклинатель лишь скептически хмыкнул. Теперь понятно, что заставило богов сцепиться между собой за право обладать таким последователем: скрытые таланты. То, что Асфель участвовал в гонке наравне со всеми, ничуть не удивило. Но внутри зарождалось убеждение, что бог недоговаривает. Очень многое недоговаривает.

Знать бы, что? Но вопрос, который вертелся на языке, никак не желал формулироваться. Рей подспудно чувствовал, что если правильно поставить его, даже без ответа многое прояснится.

* * *
Очередное утро разбудило Миру звонким пением птиц. А еще шумом и непонятной руганью, доносящейся из открытого окна. Сонно сползая с подушки, девушка подумала, что пора менять место обитания. Деревня Легкого бриза, являясь центром района Сиа, в последнее время становилась крайне беспокойным местом. Вечно здесь что-то происходит – если не шиго-караванщики прибудут, собирая вокруг толпы восторженно галдящих покупателей, то блуждающие по району жители многоквартирного дома стучат в каждую дверь, спрашивая, как пройти к общежитию...

Краем уха прислушиваясь к воплям, раздающимся совсем рядом, Мира лениво совершала утренний моцион. Любопытство лекарки еще спало, иначе она непременно бы выглянула поинтересоваться, почему требовательный женский голос, пререкающийся с привратником, неуловимо ей знаком.

Дверь дома распахнулась, с грохотом ударяясь о стену. Целительница вздрогнула, нацепила на лицо возмущенное выражение и повернулась к нахальным визитерам, но спустя мгновение радостно вскричала, узнав в хрупкой женской фигурке, ворвавшейся в дом подобно вихрю, давнюю подругу.

- Мира, дорогая! Ты здесь! – черноволосая волшебница обняла и легко похлопала лекарку по спине, после чего немного отстранилась, чтобы получше разглядеть хозяйку дома, - Все такая же красивая, платье – выше всяких похвал, потом расскажешь мне, где купила. А я уже битый час доказываю привратнику, что информация про жителей деревни заведомо не может являться секретной, раз имена владельцев совершенно открыто написаны на табличках. Представляешь, этот угрюмый мужлан не пускал меня побродить по округе, чтобы найти твой дом!

Сутулый мужчина, выполняющий функции мастера телепорта и охранника деревни, топтался возле порога, не решаясь ступить в дом без приглашения. Целительница вопросительно покосилась на привратника из-за плеча черноволосой девушки, отчего тот вжал голову в плечи и пробормотал:

- Так жалуются все, что посторонние покоя не дают. Запретили нам чужих пропускать. Я ничего, только выполняю распоряжения...

- Все хорошо, можете возвращаться на пост, - успокоила его лекарка, мигом теряя интерес к поспешно удаляющемуся служаке. Не до конца доверяя своим глазам, Мира с радостным изумлением смотрела на волшебницу, заглянувшую в гости.

- Как дела? Настроение? Что делаешь, чем занимаешься, с кем в отряде?
Выпалив кучу вопросов, черноволосая девушка плюхнулась на стул и весело засмеялась.
Присоединившись к веселью, Мира произнесла сквозь смех:
- Санаэль, милая, неужели это ты? Такая же неугомонная, как и прежде: сто слов в секунду и повадки мини-урагана. Можно, я отвечу на твои вопросы постепенно? Безумно рада увидеться, подруга!

Лекарка не покривила душой в том, что обрадовалась визиту энергичной, заводной волшебницы. Усадив гостью на мягкий диван, блондинка стала метаться по дому, чтобы собрать на стол хоть какое угощение. Не найдя ничего путного, кроме свежеприготовленных коктейлей, Мира слегка расстроилась и совсем было собралась бежать к бакалейщику, но волшебница вытащила из куба коробку со сладостями, ловко поймала пробегающую мимо дивана девушку за руку и заставила усесться рядом.
- Хватит мелькать, дай посмотреть на себя поближе!

Их с Санаэль дружба показалась бы странной для постороннего наблюдателя – девушки года два не общались, даже посредством почты, а встретившись, стали взахлеб делиться новостями о переменах в жизни, будто расстались только вчера. Спустя несколько часов упоительной беседы под коктейли изготовления мастера-кулинара Миры и хрустящую выпечку, девушки перешли на извечные воинские дела и планы, закономерно подумывая, что беседы беседами, а поиск совместных приключений не стоит откладывать на завтра.

- Значит, полный доспех, зачарованный защитой от элийцев, у тебя имеется? Жаль, конечно, что Валлиец и Чармин покинули поле битвы, но хоть оставили прекрасный подарок. Расстроилась небось, вы ведь были так дружны.

- Да, - вздохнула Мира и гостеприимно позволила подруге утащить с тарелки последнее печенье, - Я загрустила и сейчас пребываю в раздумьях, как жить дальше. Слишком привыкла быть с кем-то, чтобы не растеряться, оказавшись в одиночестве...

Волшебница сочувственно похлопала подругу по плечу и сказала с теплотой в голосе:
- Вот вместе и решим, как дальше. Я не так давно вернулась к жизни даэва и сейчас озабоченно смотрю на свою одежду – что-то с ней не так. Атакую вдвое слабее прежнего, чаще, чем нужно, обнимаюсь с кибелиском. Ты же расскажешь мне, какие новинки появились у портных за время моего отсутствия?

- Разумеется, - улыбнулась Мира, поднимаясь, чтобы собраться. Быстро облачившись в тканый комплект - временные доспехи, зачарованные камнями силы магии, она виновато добавила, - Как видишь, сама ношу старую добрую Рудру, потому что целительское облачение, которое помогли собрать Валлиец и Чарми, зачаровано в глухую защиту. Сейчас же мне, чтобы успешно бегать одиночкой, нужны атакующие параметры.

Волшебница охотно пощупала и оценила одежду Миры на вид и прочность, после чего поинтересовалась:

- А что насчет посоха? Ремесленники не перестали имитировать создание магических жезлов для целителей?

- Ты издеваешься, - вздохнула лекарка, перерывая сумку на предмет затерявшихся колец.

- Скорее вспоминаю, - подмигнула ей Санаэль, - Однажды симпатичная лекарка пыталась достать драконический посох, но мастера задали ей такой сложный рецепт, что даже эта доблестная целительница не сумела собрать все составляющие.

Мира хмыкнула, припоминая ту старую историю:
- Я тогда узнала, что сражаясь на арене доблести, можно получить похожий посох в награду, и подумала, что не очень-то и хотелось. Знаешь, не так давно пришла к выводу, что это вечная болезненная тема всех целителей! Мастеровые изготовляют посохи для чародеев, искренне считая долгом лекаря бегать за остальными, тихонечко исцелять, не смея задумываться о большем. А если целитель охотится в одиночку и не способен отбиться от случайного белокрылого, то это проблемы целителя.

Санаэль согласно закивала, поддерживая подругу.
- Не переживай, - великодушно произнесла она, - Я сама убью всех врагов, если ты будешь исцелять мои раны и подсказывать, кого бить. Знаешь, моя увлекающаяся натура как видит новую игрушку, так совсем забывает, как это – быть даэвом. Собственно, именно такая печаль меня постигла не так давно.

Целительница хмыкнула, сдерживая смешок. Волшебница частенько выпадала из обыденных военных реалий и никогда не могла уследить за глобальными изменениями жизни крылатых, занятая либо очередной увлекательной авантюрой, либо новым знакомством. Новые задания, важные награды, походы в золотоносные локации и прочее успешно проходило мимо Санаэль и по возвращению ей постоянно приходилось спешно наверстывать упущенное.

- Надеюсь, игрушка была не мужского пола? – поддразнила Мира подругу, не ожидая подробностей, но магиня заговорщицки подмигнула ей и подтвердила догадку, протянув томным голосом:
- Можно сказать... Не так давно повстречала чудного заклинателя, с которым успела потанцевать, пофлиртовать и даже сходить на захват Дерадикона. К сожалению, после всего этого он куда-то пропал, а я решила убить время в разъездах: навестила старых друзей, - кстати, привет тебе от Эксклейма! – недолгое время пожила в Белуслане, совершенствуя умения эфирокинеза, другие дела поделала. В общем, пока вернулась к нашей военной обыденности, здесь в очередной раз все критически изменилось. Но вот она я: красивая, дерзкая и готовая к новым приключениям! Кстати, надо будет разыскать этого прекрасного принца, пусть бы куда он не прятался, и пригласить в нашу тесную девичью компанию.

- Заклинатель говоришь, - задумчиво проговорила лекарка, сердце которой кольнуло неприятное предчувствие.

- Да, - произнесла подруга, мечтательно улыбаясь, - Такой красавчик! Волосы черные, как мои, а глаза зеленые-зеленые, будто молодая листва. Очень хороший боец, просто совершенный, на мой взгляд. Но я тоже не ударила в грязь лицом, когда мы воевали бок о бок – ты же знаешь, дорогая, как умеют сражаться волшебники, когда хотят произвести впечатление? Думаю, он не откажется присоединиться к нам, тем более, что сейчас я с тобой – самым прекрасным целителем всея Атреи.

Целительница засмеялась, проговорив сквозь смех нечто вроде того, что самый бесполезный недоучка из всех лекарей подходит под описание её заслуг больше, чем комплимент волшебницы. Самой девушке смех показался немного чужим, но Сана, судя по всему, ничего не заметила. Быстрый взгляд Миры на подругу показал, что та продолжает безмятежно улыбаться, погрузившись в сладкие грёзы.

Одев бижутерию и тем самым закончив сборы, длинноволосая красавица остановилась перед фиорой с широкими, плотными листьями. Она бездумно уставилась на растение, глядя будто сквозь него. Мало ли в мире заклинателей с зелеными глазами? Почему сердце холодеет от мысли, что Санаэль симпатизирует именно Рею, бывшему жениху, навечно любимому, которого пепельноволосая лекарка только недавно обрела снова. Нет, не обрела, – жестко поправил внутренний голос, - увидела снова, поразилась его появлению в мире чернокрылых и разрешила себе размечтаться. Дура!

А ведь он не должен хранить верность давно забытой любимой. Девушке, бросившей его, предавшей, обманувшей в лучших чувствах и побуждениях... Целительница знала, рассчитывала на его ненависть, расставаясь навек с любимым тогда, под сводами пещеры в дальнем конце Арэшурата. Даже в мыслях он стал её белокрылым врагом, что убивало любую надежду вернее острого клинка. Он должен был возненавидеть её, должен был забыть навсегда.
Как и она – его.

Неожиданно встретив любимого в этой реальности, Мира так обрадовалась, что не сообразила сразу, - так же, как давным-давно умерла наивная девочка, гордившаяся черными крыльями, гладиатор в сияющих доспехах исчез, растворился в зеленых искорках глаз таинственного незнакомца, облаченного в мантию заклинателя. Рей, Рей... почему же так больно лишь подумать о том, что ты мог влюбиться в другую? Почему она сама до сих пор не сумела забыть, проститься навсегда? Закономерно, что у доблестного заклинателя сейчас другая жизнь, в которой нет места запыленным сердечным привязанностям, давно потерявшимся среди вороха страниц долгих лет даэва.

А сердце все равно хотело верить, что героем рассказа Санаэль был не он. Нет, это не может быть он!

- Кхм, - кашлянула лекарка, привлекая к себе внимание магини. Мира очень старалась, чтобы голос звучал по-прежнему ровно, и кое-как это ей удалось, - Значит, так... Я в курсе последних новостей и постепенно расскажу тебе основное, чтобы не заваливать информацией с ходу. Самое актуальное сейчас для крылатых – экипировка, которую предлагают торговцы-юны. Так что мы с тобой первым делом отправимся к Теням Каруна, выполним недельные задания и заработаем горсть ценных зеленых монеток, чтобы обеспечить мне покупку посоха, а тебе гримуара или орба.

- Что, целое оружие – за день заданий? – округлила глаза волшебница, стремительно вынырнув из мечтаний.

- Нет, дорогая, - вскинула Мира бровь в сочувственно-насмешливом жесте, - Тебе придется подождать, для получения награды нужно регулярно участвовать в облавах Теней и охоте на балауров. А вот я копила монетки Каруна уже давно и, если мы успешно справимся с текущими на этот день заданиями, мне хватит монет на отличный, новый посох с ценной резьбой и магическими усилениями. Благо, краснокрылые умельцы хорошо разбираются в потребностях даэвов и не страдают ретроградством, подобно нашим мастерам, то есть не считают целителей просто большой банкой исцеления, по недосмотру богов обладающей руками, ногами и крыльями.

- Ладно, счастливица, - протянула слегка огорченная магиня, - Раз ты будешь покупать оружие, заодно гляну орбы, которые предлагают твои мастера-умельцы, может мне вообще не стоит этим заморачиваться. Ах, да! Обещай, что во время визита в Камар мы посмотрим на Каруна, хотя бы издали. Я наслышана о нем, но не успела дойти до Сарфана, чтобы убедиться в правдивости слухов.

Мира ахнула:
- Ты еще не была в Сарфане? Немедленно отправляемся в Келькмарос, проведаем посланницу Маркутана Клэр. Она поручит тебе миссию, по ходу выполнения которой ознакомишься с этой интересной историей и поймешь основные положения соглашения с юнами.

- Карун будет? – упрямо переспросила Санаэль, чем вызвала громкий смех лекарки, полностью готовой отправляться в путь.

- Ты невыносима! – воскликнула Мира, отсмеявшись, - Будет тебе Карун, будет. А также прочие мускулистые красавцы с красными крыльями и смазливыми лицами. Пошли!

Волшебница мило улыбнулась. Не то, чтобы она испытывала нехватку общения с противоположным полом – у красавицы с орбом всегда была масса поклонников. Яркая и привлекающая внимание, Санаэль всегда ценила веселье, флирт и новые знакомства, придавая им больше значения, чем унылому умению сражаться.
Остановившись перед зеркалом Кромед, магиня попыталась на быструю руку привести прическу в более цивилизованный вид. Непокорная волна черных кудрей, на взгляд Миры, не слишком изменилась, пребывая в истинно художественном беспорядке, но Санаэль удовлетворенно кивнула своему отражению, затем повернулась к подруге:

- Ты стала слишком серьезной! Помни, симпатичные и веселые мужчины способны качественно разнообразить наше боевое меню. Я точно знаю, что в глубине души ты со мной согласна – чем больше вокруг поклонников, тем веселее. Помнится, пока Валлиец не укутал тебя своим заботливым крылышком, мы неплохо повеселились, завлекая симпатичных воинов в различные подземелья за богатой добычей и ненавязчивым общением...

Подхватив неумолкающую подругу под руку, лекарка спешно утащила её в дымку телепорта, надеясь, что ко времени появления в Келькмаросе смущенно пылающие щеки приобретут нормальный цвет. Магиня вспоминала о таких деталях биографии, которые заставляли лекарку ощущать некоторую неловкость. Новые знакомства, шутки, флирт – все это выглядело несерьезным, бесполезным, слишком расходилось такое времяпровождение с суровой боевой жизнью даэва. Вот Чармин, как настоящий воин, не одобрила бы подобных фривольностей...

Но Чармин была далеко, а Санаэль – рядом. Визит черноволосой девушки заставил лёд в душе Миры таять, срываясь на веселую весеннюю капель. Лекарка впервые за несколько недель вдохнула полной грудью, ощущая небывалый подъем и желание двигаться вперед. Она помнила, как чудесно сражаться рядом со смешливой, веселой волшебницей, вместе охотиться на монстров, заводить новые знакомства. Выполнять задания и постепенно развиваться, набираясь опыта и одеваясь в новые доспехи, и в то же время собирать отряды в подземелья не за добычей, а просто веселья ради. Получать тем самым массу удовольствия и потехи от обыденного времяпровождения крылатого воина.

Времени будет достаточно – Юфитинея вот-вот скажет Мире, что её помощь больше не требуется, ведь грядут последние деньки перед торжественным открытием новых земель, о которых целительнице лучше забыть до поры, чтобы не выдать ни словом, ни жестом собственной осведомленности в вещах, недоступных обычному даэву. Хранительница в неприметных доспехах все чаще стала намекать Мире о том, что путь Избранной близится к завершению.
Путь, который девушка прошла достойно.

После странных событий, произошедших с пепельноволосой лекаркой по воле богов, Мира стала посещать секретный кабинет довольно часто, обучаясь магии ида под руководством Юфитинеи. Вещество, которое было первопричиной всей магии мира, должно стать могущественным ресурсом для вечно воюющих крылатых. Хотя секреты, таящиеся в глубине голубых кристаллов, были утеряны вместе с вымершими рунами, одна из расы великих волшебников выжила. И собиралась передать все доступные ей знания преемнице.

Многое, о чем рассказывала волшебница рунов, звучало как красивая сказка. Впрочем, Юфитинея любила повторять, что очень скоро ид появится в мире и все даэвы должны быть готовы принять его волшебную силу.

Целительнице пришлось забыть на время про будни даэва и окунуться в иную реальность. Она с восторгом принимала и уроки по работе с идом, и практические занятия по хитросплетениям потоков древней магии. Забавные или грустные истории последней из рунов, рассказанные в перерывах между обучением, прочно запали лекарке в душу. Юфитинея обрела в лице Миры способную ученицу, благодарную слушательницу и надежную исполнительницу. Хотя у стражницы больше не было к девушке столь странных и страшных поручений, как визит в логово Тиамат или появление в виде тени на острове, где погиб Ривар, спустя некоторое время целительница стала заниматься не менее важными делами.

Например, нудной и кропотливой работой с учеными. Лекарка обучала их принципам переработки ида, критиковала безумные идеи этих мечтателей от науки, металась между закрытой лабораторией, библиотекой, секретным кабинетом, Штабом командования и Храмом Маркутана, дополняла мнения, разъясняла основы, советовала, проверяла – и все это с легкой руки затворницы Юфитинеи, отказывающейся работать с даэвами напрямую.

Целительница искренне не понимала, почему Хранительница упорствует в том, что ей необходима помощь простой лекарки, но прожужжавшая все уши про Избранность, долг и прочие высокие материи, Юфитинея упрямо стояла на своем.

Мира знакомилась с картами новых земель, на которых были начертаны базы и расположение новой цитадели, держала в руках диковинное оружие, основанное на технологии переработки ида, и гладила по корпусу громадную машину, которую потом смогут пилотировать специально обученные даэвы. Рисовала для исследователей схемы и картинки острых граней ида, обычно растущего кристаллами. Объясняла, как накапливать это вещество и как использовать для произнесения заклинаний. Она единственная, наверное, среди даэвов обладала столь широкими познаниями в новейших достижениях науки и магии, но ни на миг не возгордилась и не потребовала себе особых льгот или привилегий. Даже учитывая то, что тратила на это все свое время, успевая лишь изредка поучаствовать в захвате Дерадикона или выполнить задания на монеты в Сарфане.

В конце концов, Юфитинее пришлось насильно всучить лекарке жесткий свиток с приказом о щедрой награде. Он до сих пор лежал в магическом кубе, потому что Мира не донесла приказ до посланницы Маркутана, но сам по себе свидетельствовал об окончании этого безумно трудного, и в то же время увлекательного периода её жизни...

В Каталамах не придется скучать. Столько нового ждет на просторах этих земель, и даже под ними - в громадных пещерах, освоенных еще рунами... Отправляться в свободное плавание всегда лучше вместе, с кем-то близким, чем абсолютной, бесповоротно одиночкой, и Мира была счастлива, что подруга-волшебница так вовремя свалилась практически на голову, ошеломив небывалым напором. Санаэль зажгла в сердце лекарки огонек, казалось, давно угасший. Огонек, рождающий желания – к которым хочется стремиться, которые жаждешь исполнять.

Целительница еще мысленно напомнила себе, что непременно нужно будет поговорить с подругой про чудесное появление на стороне асмодиан бывшего любимого, и утвердилась на ровной гранитной мостовой Келькмароса. Оглянувшись на переместившуюся следом волшебницу, Мира уверенно зашагала к расположению посланницы Маркутана Клэр, показывая дорогу.

Нет причин для скрытности, ведь героем рассказа Санаэль был не он. Это не может быть он.

Спойлер: Глава 98

Однообразные мелькают
Все с той же болью дни мои,
Как будто розы опадают
И умирают соловьи.

Но и она печальна тоже,
Мне приказавшая любовь,
И под ее атласной кожей
Бежит отравленная кровь.
Николай Гумилёв

Рей хмурился, злился, но скользящая по краю сознания мысль никак не желала оформляться. Да еще Асфель никак не желал умолкнуть, продолжая говорить о вещах, слишком важных, чтобы пропускать их мимо ушей.

- Израфель все же сделал одно доброе дело, не имея подобных намерений. Его вмешательство и навеянное извне отчаяние пробудили скрытые способности, послужили толчком к развитию темной стороны. Дальше ты овладевал ими все стремительнее – а затем прозрел. Именно это служит убедительным доказательством того, что теперь тебе подвластна высшая магия, магия богов. Только ради этого стоило претерпеть столько мучений, не правда ли?

- И что теперь, - раздраженно вскинулся маг, - Предложишь мне место Служителя? Навяжешь роль Тринадцатого божества, насколько я помню летописи?

- С подобными способностями нетрудно стать богом, не важно которым по счету, - ухмыльнулся Асфель, - Но для этого требуется время, извини, но к божественной сути тебе еще расти и расти. Знаешь ли, после гибели Тиамат мир изменится. Я наконец открою даэвам доступ к новым землям, создам в Каталамах оплоты чернокрылых и вынужден буду оставить там наместника. Того, кто сумеет управлять всеми процессами, связанными с заселением и освоением территорий родины древней расы рунов. Мне хотелось бы видеть в роли Наместника тебя, обладателя уникальных магических сил, умного и трезвомыслящего даэва, способного со временем стать ровней Служителям. Стать Высшим даэвом.

- Не знаю, что и подумать в ответ на столь обольстительное предложение, - сказал заклинатель, в который раз ошарашенный, в слабой попытке потянуть время.

Асфель говорил серьезно? Наместник Каталамов! Власть и могущество, которое может только присниться. Новые земли, о которых Рей краем уха слышал: несмотря на полную секретность, умение сложить два и два у мага имелось. Полные скрытых загадок и тайн территории, способные дать столь много информации к развитию собственной магии. Интриги, битвы, стратегические планы и бездна человеческих ресурсов! С возможностью когда-то стать равным богам, обрести могущественную силу! На краткое время Рей заколебался, не в силах противостоять искушению. Разве не поэтому он согласился на игры богов, не к этому стремился, рискуя собой?

Выходило, что нет. Да, услышать подобное предложение было нескончаемо лестно для мага, это выглядело достойной наградой за его участие в деле реликвии. Но...
Внутри все больше распространялась гулкая пустота. Маг прикрыл глаза и подумал, что выдохся – окончательно и бесповоротно. Ему так хотелось покоя, пожить обычной жизнью: убивать мерзких монстров, топтать чьи-то белые крылья, награждать элементаля заслуженной порцией маны, от души орать на Фрейю и лучника, надираться вместе с Клеоном до зеленых балаурят...

Вместо этого он проводит бездну времени в чертогах Темного, который открывает ему тайны мироздания, отвечает на вопросы и вводит в ступор неожиданными предложениями. А ведь Рей ни в одной из реальностей не предполагал, что останется среди высших посвященных навсегда. Он обязательно вернется к жизни простого даэва – он обещал!

Может быть, дороги земного мира снова сведут его с пепельноволосой лекаркой, которая давно забыла своего отвергнутого любимого. Забыла, ведь во время их случайных столкновений серые глаза ни разу не отразились искрой узнавания. Пусть балаурова повязка надежно скрывает его лицо, но ведь не полностью? О том, что время сильно изменило его, Рей не подумал, он всегда позволял себе думать только о худшем исходе. Других для них не существовало.

Заклинатель должен был больше обрадоваться другой встрече, с приятной волшебницей, потрясающей черными кудрями! Он ведь приготовил ей подарок... как там звали эту девочку? Что-то на «эль»? Придется вспомнить, иначе не будет ему прощения, несмотря на уникальный орб, до сих пор таскавшийся вслед за магом в недрах личного куба. А, вспомнил - её зовут Санаэль!

Фрейя никогда не простит ему, если заклинатель останется недосягаемой фигурой, запертой где-то в святилище и погрязшей в текущих задачах по планированию, организации и прочее прочее, каковых у Рея будет выше головы, согласись он на предложение Асфеля.

Отвлеченные ли мысли позволили заклинателю протрезветь, или его ум наконец-то справился со всей массой информации, но только сейчас смутные подозрения и подспудная недоговоренность, проскользнувшая в беседе, сменились неожиданным озарением.

А ведь бог ни словом не обмолвился, откуда у Рея подобные сверхспособности. Да, он очень уникален, зеленоглазый маг, обладающий светлой и темной магией. Раз уж поступило предложение стать последователем Служителя, его наместником на земле, то таланты даэва явно выходят за рамки обычных. Только откуда эти балауровы способности взялись? Странно, что вопросов по этому поводу Темный не задавал.

Знает, но молчит? Неспроста...

Собственно, почему бы заклинателю не излить сомнения, терзающие душу, благородному божеству, напряженно вцепившемуся длинными пальцами в подлокотники трона.

- Скажи мне, о могущественный Владыка, - задумчиво протянул Рей, - Отчего у простого следопыта столько скрытой уникальности? Только не нужно начинать песню о том, что посвящал меня в бессмертные воины такой молодец, как ты – я не единственный твой посвященный!

Тьма нахмурилась вокруг кресла с высокой спинкой. Бог проявил неудовольствие тем руслом, в которое повернула беседа. Заклинатель запомнил это, вскинув подбородок в ожидании ответа. Почему он чувствовал, как важен этот вопрос?

- Вероятно, ты унаследовал способности от родителей? – вопросительно произнес Асфель так, что магу даже стало стыдно за него. Неужели Темному непонятно – Рей знает, что он знает!

А Владыке Тьмы очень не нравилась догадливость заклинателя. Ведь он всячески пытался обойти скользкую тему, складно рассказал магу часть истории про его скрытую силу, вовремя запудрил мозги неожиданным предложением власти... Потребовать бы ответа, и дело с концом - от плаща служителя уже невозможно будет отказаться. Но балаурова клятва, незримым обручем стиснувшая грудь, требовала иного... Все зависло на грани, один толчок – и покатится в бездну! Маленький негодяй снова пытается переиграть могущественного бога!

Балаур его побери, но мальчишка хорош. Наверное, незаслуженно, но Асфель чувствовал гордость за него. Гордость и немного горечи от того, что не имеет права на это чувство.
Возможно, еще не все потеряно, - думал Темный, не в силах сдержать подспудную радость. Можно ведь рассказать еще одну часть правды, умело скрывая между слов неприглядные тайны богов. Именно так он и собрался поступить, внутренне понимая – бессмысленно, но цепляясь за последнюю надежду, самую хрупкую из всех.

- Ты хорошо помнишь свою мать? – решился Владыка наконец.

- Странный у тебя ответ, - произнес заклинатель, пытливо глядя туда, где под наброшенным капюшоном плаща клубилась тьма. Даже не столь искушенному в подобных вещах наблюдателю стало бы понятно – маг лихорадочно раздумывает. Нет, не о том, что сам вопрос содержит намек – это было бы понятно и ребенку, - заклинатель пытался сообразить, к каким выводам пытается подтолкнуть его хитроумный бог и что из этого следует.

Темный хмыкнул и неожиданно развеселился. А ведь признайся, мальчик, ты удивлён.

Тем временем Рей не мог сообразить, что за секрет связан с его матерью, раз сам Владыка Тьмы указывает на то, что способности маг унаследовал от неё? Ни одной стоящей мысли воспоминания о детстве не принесли. Обычная жизнь обычных людей в ничем не примечательной деревушке, прилепившейся к подножью высокой скалы.

Хотя... Вспоминая родителей, заклинатель раньше не задумывался, насколько мать и отец отличались от простых поселян. Умелые, ловкие охотники, они учили других собственным хитростям и приемам. Жили замкнуто, особо не сближаясь ни с кем, но поддерживали ровные добрососедские отношения. Рей помнил их тихие разговоры под лучиной, когда он пытался расслышать хоть слово из беседы взрослых, но засыпал в странной, навязчивой дреме прежде, чем это удавалось. Способность матери разговаривать на равных со старостой и отсутствие у родителей суеверного страха перед колдуньей Вернанди…
Окунувшись в картинку прошлого, он лишь сейчас начал понимать: Служитель Вечности хорошо знал, о чем спрашивает.

Сердце сжалось от давно забытой боли. Рей прекрасно помнил свою мать, красивую и светловолосую, с тихим голосом и ласковыми руками. Именно на неё неуловимо была похожа другая, чьи волосы отливали пеплом и серебром... Балаур бы побрал этого Темного!

- Мама была лучшей охотницей из всех, кого я знал. В паре с отцом могла дать сто очков форы даже крылатым, - решился заговорить заклинатель: другого способа натолкнуть Темного на откровенность он не придумал. Прищурив глаза, маг неотрывно смотрел туда, где скрывалось в тенях лицо бога, пока его ум лихорадочно оценивал и просчитывал, строил гипотезы и отбрасывал самые нелепые догадки, - Помню, что в мать было влюблено полдеревни, а другая половина симпатизировала ей. Дети обожали играть возле нашего крыльца, потому что мама всегда угощала их сладостями и рассказывала волшебные сказки. Я всегда гордился тем, что она - особенная… Достаточно для того, чтобы узнать, зачем ты поднял эту тему?

- Значит, Лориэль сдержала обещание… - вздохнул Темный, интригуя столь явно, что заклинатель недовольно поджал губы: сколько можно играться? Тем более вещами, серьезнее которых нет.

- Какое обещание? К чему вообще вопрос о моей матери? – настойчиво вопросил маг, пока благоразумие стыдливо пряталось где-то за храбростью и бесстрашием, - Откуда сам Служитель Вечности знает её имя?

Асфель казался полностью невозмутимым, когда начал рассказывать. Абсолютно бесстрастный голос. Подозрительно - до холодных мурашек, пробежавших у Рея по спине.

- Не думай, что Израфель высосал идею союза с балаурами из пальца. Среди людей и даэвов давным давно росло недовольство жестокой войной и росло желание покончить с этим, чтобы иметь возможность спокойно жить, растить детей, возделывать землю и упражняться в магических искусствах. Твоя мать, она... подавала большие надежды. Одна из немногих людей-магов, моя ученица Лориэль владела стихийной магией на уровне даэва, но так и не успела принять посвящение. Однажды я услышал из её уст бредовую идею о мировом соглашении с драканами, и... у нас состоялся непростой разговор. После него девочка поклялась мне, что больше никто о ней не услышит, и сбежала с одним из своих товарищей-миротворцев в глухую деревеньку на краю мира. Скрылась поспешно, не успев принять грядущее посвящение в даэвы, ни объясниться или попрощаться: ни-че-го.
Я не знал, что она родит ребенка, передав ему львиную долю своих сил. Лориэль умела многое, что выходило за рамки человеческих способностей, в том числе скрывать эманации эфира, плести из него новые заклинания и многое другое, чему даже я научился лишь со временем. Еще раньше я говорил ей, что талант волшебницы проявится еще сильнее в теле даэва, способности могут подарить ей и плащ Служителя, но Лориэль упорно не желала становиться бессмертной, не желала идти по стопам сестры. Ты не догадываешься, о ком я сейчас говорю?

Рей хмуро молчал, чувствуя, что внутри нарастает волна эмоций. Не слишком ли многое Темный знал о его матери - то, чего никогда не знал её сын? Что за дурацкие вопросы о сестре матери? Никаких родных у неё не было. Хотя... родовое окончание имени «эль»... да неужели? Что за нелепую сказку пытается рассказать этот свихнувшийся Темный?!

- Ты сейчас намекаешь на Светлую Владычицу Ариэль? Пытаешься убедить меня, что она является мне теткой? – рассмеялся маг но сразу же осекся и замолчал, выхватив цепким взглядом полный серьезности кивок Асфеля.

В голову не укладывалось. Плевать на Ариэль, к которой Рей вообще не испытывал никаких чувств, не то, что родственных, но неужели мать действительно была сильной волшебницей? Насколько помнил Рей, во времена войны с бараурами таких слишком ценили, чтобы позволить отсиживаться в глуши. Их спешно посвящали в даэвы и отправляли на войну с балаурами. Но матери позволили отказаться от крыльев и бессмертия, покинуть Башню... Слишком ценили её умения? Маг давно перестал верить в честь и благородство высших, чтобы воспринимать этот вывод всерьез. Никто и никогда не отпустил бы талантливого мага, не будь здесь особых обстоятельств. А мама ведь прибыла с отцом в Айоном забытую деревеньку на окраине Атреи, родила сына, сражалась с пиратами, а затем погибла, ни жестом и ни словом не выдав свои познания в магии, которые могли спасти ей жизнь. Скрывала собственные взгляды на войну с балаурами, ни разу не обмолвившись о политике: ни дома, ни где-нибудь еще. Не потревоженная за все эти годы никем из доверенных лиц Служителей, будто для них она растворилась в небытие.
Странно, но Рей чувствовал, что это – из-за него.

Еще один призрак прошлого – Линн – встал перед глазами. Начинающая лекарка спасла его от смертельных ран, полученных в отчаянной попытке отомстить за гибель семьи. Если бы не тихая, скромная ученица ведьмы, маг вряд ли сидел сейчас перед богом. И не получил бы от него когда-то желанное бессмертие. Девушка ошиблась лишь в одном - считая, что любимого потянуло в даэвы желание вечной славы. В глубине души он стремился к бессмертию, потому что понимал, как трудно выжить простым смертным среди даэвов, увлеченных бесконечной войной. Простым смертным – таким, как его родители.
Его слишком скрытные, непростые, загадочные родители!

Спокойствие и выдержка, выдержка и спокойствие. Заклинатель несколько раз вдохнул и выдохнул, чтобы хоть немного разжать ледяные когти на сердце, и осторожно спросил:

- Надеюсь, мой отец не был родственником Неджакана или еще кого-то, столь прославленного? Нет? Потому что я уже ничего не понимаю.

Рей не понял, отчего губы бога дрогнули, скрывая усмешку, но ответ тот дал однозначный:
- Нет, уверяю тебя. Родственником могущественных личностей он не был.

- И на том спасибо, - проворчал заклинатель, спасаясь привычным раздражением от чувства нереальности происходящего. Асфель решил свести его с ума, как пить дать... Не было сил рассуждать трезво, противоречивые чувства властно охватили мага, волной нахлынули воспоминания... Рей не понял, в какой момент стал озвучивать их ровным, ничего не выражающим голосом:

- Мама никогда не рассказывала о прошлом и для меня все, сказанное тобой, звучит как сказка. Сколько себя помню, они с отцом были обычными охотниками и защищали крестьян от разбойников, пиратов и всяких монстров. Жили обособленно, ничем не выделялись среди других. Разве что… умели немного больше, чем деревенские. Читать и писать, например. Я рос простым мальчишкой, потихоньку осваивал навыки следопыта и ни о каких балаурах не слышал. Потом они оба погибли, и детство закончилось.

Спустя годы воспоминания поблекли и стерлись – все, кроме образов. Рей всегда будет помнить длинные волосы мамы цвета расплавленного золота, заплетенные в толстую косу, её небесно-голубой, добрый взгляд и мягкую улыбку. Как хорошо она смотрелась рядом с папой, мужественным мужчиной с упрямым подбородком, каштановыми волосами и теплыми карими глазами...

- Как же ты похож на своего отца, - говорила мать, крепко обнимая сына и целуя того в черную макушку. Никогда не при других, только наедине.

Папа был добр к нему, не проявляя лишних сантиментов. Впрочем, как и суровости – хорошие, ровные отношения. Следопыт с кинжалами на поясе не мог считаться красавцем, но строгие черты лица озарялись внутренней привлекательностью, когда он смотрел на жену. В глазах, обращенных к ней, плескалось столько любви, нежности и прочих необъяснимых чувств… На сына он никогда не смотрел так.

Стоявших перед мысленным взором родителей прогнал Темный.

- Как она умерла? – поинтересовался бог без малейшего интереса. Каменная статуя в черном плаще едва пошевелилась, но маг кожей ощущал на себе тяжелый, испытывающий взор.

Рей нехорошо прищурил глаза. В разговоре или собственных воспоминаниях промелькнуло нечто, что встревожило его? Балауров Асфель так некстати спугнул неожиданную мысль, и она убежала, поджав хвост, куда-то в недра подсознания. Маг понял, что времени на раздумья ему не отпущено и ответил на заданный вопрос – искренне, как помнил сам:

- Отец стоял во главе следопытов. В отряде находилась и моя мама, она неплохо владела луком. Когда на деревню напали разбойники... Многие сложили головы той ночью, в том числе и мои родители.

Даже спустя время воспоминания об этом принесли боль, острым клинком пронзившую сердце. Образы родителей медленно таяли, а затем наступило прозрение, осенив внезапной догадкой.

Не может быть! Но как похоже на правду! Единственной истинной причиной, которой Владыка Тьмы обратил внимание на простого даэва, могла быть только она. Причина, по которой бог не верил в его гибель и никогда не прекращал поисков пропавшего без вести следопыта - она. Готовность Кайсинеля, этого светлого предателя, до последней капли крови бороться за ничтожного белокрылого гладиатора, интерес Израфеля к его личности, благосклонность Сиэли... Даже возможность этого долгого разговора тет-а-тет с богом, чего вряд ли удостаивался каждый встречный даэв!

Холодная дрожь пробежала по спине, сверху вниз. Теперь он знал, почему стал катализатором столь сложных событий. Но как сорвать маски, за которыми так изощренно скрывается Владыка Тьмы, меняя личину строгого бога на облик мудрого властителя, затем – коварного интригана, а после всего – доброго покровителя.

Он рискнет. И будь что будет!

- Сними капюшон, - доброжелательно произнес заклинатель таким будничным тоном, словно просил передать ему запыленную бутыль вина с другого конца небольшого столика, разделявшего их хрупкой границей.

Медленно, по миллиметру, на устах Темного родилась кривая ухмылка, будто он подспудно ожидал подобного и одновременно опасался того, что это произойдет. Что скрывает густая тень черного капюшона – разочарование, радость, досаду? Маг лишь чувствовал каждой клеточкой кожи, что своей просьбой разорвал гладкое полотно разговора, прошелся по нему острым ножом, разрезая плавные нити, протянутые богом. Иначе тот не вскинул бы подбородок в горделивом жесте, не расправил бы плечи, возвышаясь над простым бессмертным, словно ангел бездны. Даже полумрак обители не мог скрыть того, что Темному крайне не понравился неожиданный поворот беседы. А вот так тебе и надо, Владыка Тьмы, Верховный хитрец Асфель!

Фрегион подери этих богов.

- Сними капюшон, - уже потребовал маг, не замечая, что в голосе прорезались металлические нотки.

- Ты забываешься, мальчишка, - грозно прорычал Владыка и за спиной его вздыбились языки Тьмы.

- Сними. Балауров. Капюшон, - медленно процедил заклинатель, не обращая внимания на проявления потусторонней сущности, призванные испугать его. Зубы даэва сжались, а пальцы так крепко впились в подлокотники кресла, что приложи он небольшое усилие, и созданное божественной магией дерево рассыплется бесполезной трухой. Неожиданное холодное бешенство затопило внутренности, стянуло коркой грудь, мешая дышать.

Асфель вскинул голову, надменно задрав гладко выбритый подбородок. Что ж, мальчишка в своем праве – дар Айона, будь он неладен... бог сам вручил магу это оружие, не до конца просчитав, насколько тот умен. В груди кольнуло неожиданно и резко. Почему же, Творец всемогущий, Владыка Тьмы не огорчен полным и бесповоротным крушением своих планов, выпестованных годами упорства и кропотливой работы? Неужели он рассчитывает, что даэв поймет и простит?

В другой жизни!

Удивляясь, какую легкость чувствует вместо оправданного разочарования, Владыка Тьмы с иронией подумал, что опять все испортил. Жаль, что он опять все испортил... Айон всемогущий, но сколько же удовольствия от того, что можно открыть правду!
Бог поднял руку, чтобы медленно, по сантиметру, стянуть с головы черную гладкую ткань неизменного капюшона…

Спойлер: Глава 99

Одинокие люди
смотрят в окно,
Добавляют друзей
и ходят утром в кино,
И во сне продолжают
верить и ждать,
И мечтают -
перестать мечтать...

Слот «Одинокие люди»


Двое собеседников сидели друг напротив друга и молчали. Звездную обитель сжимала в объятиях вечная ночь, мигали искорки в глубине черных облаков тьмы. Когда Асфель сбросил излюбленный, и столь же ненавистный ему капюшон, слова стали лишними. Их не осталось более...

- Вот мерзавец, - почти с нежностью сказал Рей, недоумевая, как он не догадался раньше, негодуя от того, каким дураком выглядит со стороны! Все, происходящее с магом за последнее время, просто вопило, что все неспроста. Вихрь событий, участие бога в собственной судьбе, благородные миссии и всегда, всегда балауров Асфель рядом. Теперь понятно, почему присутствие бога странным образом никак не влияло на заклинателя, становится неудивительным страстное желание Владыки Тьмы оградить Рея от других влиятельных фигур, того же Каруна, например...

- Я знаю, что ты способен додуматься сам о причинах и следствиях наших поступков, - сухо произнес бог, лицо которого выглядело так, будто заклинатель посмотрел в зеркало будущего: черные, слегка вьющиеся волосы, прямой нос и красиво очерченные губы, зеленые, словно молодая листва, глаза, опушенные густыми ресницами.

- Я ничего не знал о рождении сына, даже подумать не мог, что Лориэль сумеет спрятать тебя так надолго.

- Ничего не заподозрил даже, когда посвящал меня в даэвы в день перед Катаклизмом? Ни за что не поверю! – громко фыркнул Рей, - Мы ведь нереально похожи! Не будь ты уже тогда так влюблен в эти черные балахоны с капюшонами, уж я бы обратил внимание! Не прошел бы мимо, не отмахнулся!

Владыка Тьмы лишь покачал головой и произнес:
- Тогда я просто не мог поверить в подобное и посчитал случайностью. Ум занимала встреча с Лордами, а ты не должен был никуда деться и на следующий день, и во все грядущие.

- Надо же, какой я непредсказуемый! Посмел исчезнуть с глаз, переметнуться к твоим недоброжелателям, прожить жизнь светлого, пока добрый папочка не выдернул меня из собственной шкуры, чтобы облагодетельствовать личиной темного мага. Одарил слепотой, оставил одного против целого мира – наверное, воспитывал мою волю, да? А я и не знал, я искренне терзался, проходя все круги ада. Даже не знаю, кем стать сейчас, - Рей словно взбесился, почти срываясь на крик, - с Ариэль в родных тетках и отцом – Владыкой Тьмы! Может, Принцем хаоса? Или все же Тринадцатым богом, Разрушителем? Что скажешь?!

Владыка нахмурил брови, такие же черные, как у заклинателя, и недовольно произнес, заставляя языки тьмы испуганно заметаться по чертогу:

- Не злись, ведь ты не знаешь главного и самонадеянно пытаешься сделать неправильные выводы. Я виноват лишь в том, что беспокоился о твоем будущем. О твоем грандиозном будущем!

Вмиг утратив запал, Рей посмотрел на лицо бога долгим взглядом, сокрушенно убеждаясь, что действительно похож на родителя, как и говорила мать. Темный что-то сказал? Неужели у него остались какие-то надежды насчет заклинателя? Может, он рассчитывал, что маг кинется в объятия, воскликнет что-то вроде: «Я так рад, отец!»... Бог совсем не знал его, если рассчитывал на благосклонность после столь потрясающего открытия. Никаких иллюзий, ни благосклонности, ни желания продолжать знакомство, ни даже крохотного ростка родственных чувств!

Полноте, что кроме бессильного бешенства он мог испытывать сейчас?

- Сам разберусь, что мне делать, - огрызнулся заклинатель, нагло пользуясь полной безнаказанностью перед строгим божеством. Хоть на голову становись – Асфель не ему ничего не сделает, не посмеет!

Он уже сделал все, что мог: оскорбил, унизил, предал, растоптал. Не как бог, нет, в своей владыческой ипостаси Темный не совершил ни одного напрасного или опрометчивого шага, действуя с истинной божественной хладнокровностью. Но как отец... Впрочем, не было у Рея никакого отца, кроме умершего охотника Дархана – не было и уже не будет.

Немного умиротворившись от подобного умозаключения, маг сокрушенно запустил руку в волосы, откидывая их назад. Какой позор... А ведь ему доставляло массу наслаждения участвовать в событиях, способных изменять этот мир к лучшему. Иметь в покровителях Темного бога, мудрого и хитрого настолько, что на него хотелось равняться. Азарт расследований, ярость схваток, стремительная пляска обстоятельств и интриг.

Он больше не сможет прикоснуться к истинному волшебству после сегодняшнего открытия.

Владыка Тьмы, застывший гранитным изваянием напротив, не сумеет понять. Никогда больше Рей не посмотрит на него иначе, чем с осуждением и презрением. Не простит обид и не забудет боли. Честь – это то единственное, что заклинатель не потерял ни в одной из своих жизней. То, что он ценил более всего, в смертных и бессмертных.

Поступок Асфеля был вконец бесчестным.

Пусть Владыка действовал исходя из необходимости, пусть его мотивы были благими, а цели – благородными. Он посчитал Рея марионеткой. Играл судьбой своего сына, не удостоив того ни каплей доверия, ни единым словом правды. Такого не прощают по отношению к себе – иначе ты никогда не останешься человеком. Бог не узнает, что кипит в душе даэва, он давно лишен всего людского – чувств, эмоций и даже жизни. Эта ироничная улыбка, смягчившая взгляд зеленых глаз, спокойное движение длинных пальцев, призвавшее тени на стенах успокоиться и прекратить мельтешение – лишь видимость.

Раб своего могущества, Верховный бог, Владыка Тьмы Асфель.

Он сердится сейчас, сердится – значит не так уж прав. Пусть со временем Рей остынет и переосмыслит свои гневные выводы. Вдруг прислушается к объяснениям бога и примет их? Но в любом из случаев, маг не желал становиться таким же рабом, каким был Владыка. Заложником своей роли, роли правителя, лишенным собственной жизни. Вершителем чужих судеб, неспособным выбирать свою. Решение, которое он принял немногим ранее, стало окончательным и бесповоротным. Возможно, стоило взглянуть на Асфеля с этой стороны, чтобы убедиться в собственном выборе?

Заклинатель вздернул подбородок и выжидающе посмотрел на Темного.

- Разбирайся же, что тебе делать. Поступай, как тебе будет угодно, - вздохнул как-то очень по-человечески Владыка, прежде чем выпрямиться на престоле и придать себе надменный вид, - Ты способен на многое, не только распутать нити этой древней, запутанной истории с плохим концом, и я был полон надежды увидеть тебя на троне. Пусть земном, а не небесном, – все дело лишь во времени. Жаль, что ты не способен понять.

Застыв один перед другим, подняв щиты гордости, эти двое были столь похожи в повадках и речах, что посторонний наблюдатель поразился бы сходству. Как хорошо, что посторонних в обители не было.

Бог в ниспадающем черном плаще, окутанный дымкой самой Тьмы, казалось, заледенел. Владыка почти наяву слышал, как со звоном хрусталя рассыпаются на осколки все его планы. В раздавшейся громовой тишине он слышал только, как упоительно поет сердце – надо же, неужели у него есть сердце? Не исчезло под грузом веков, не остыло каменным осколком в груди. Может, действительно стоило просчитаться в этом уникальном даэве, чтобы придти к тому, что есть сейчас?

Вспоминать о былом лишь теперь стало просто. Под испытывающим, обиженным взором зеленых глаз. Быть может, не все еще потеряно? Рей должен понять его, понять и простить – за игры с судьбой, за насмешки и боль. Лишь одного боялся несокрушимый Асфель – что сын не забудет предательства. Пусть вынужденного, но такого опрометчивого шага, который богу дался без особого труда. Не будь маг столь проницателен, Темный и сейчас бы не признался в том, что Рей его сын, скрывал бы правду до последнего вздоха, продолжая игру, ставки в которой были столь высоки.

Конечно же, мальчишка все понимает. Но простит ли?

Поздно печалиться о свершенном, всемогущий Асфель. Ты можешь уповать лишь на милость Айона... и способность даэва переступить через собственные чувства, как ежедневно и постоянно переступаешь ты сам.

Голос бога, когда он начал говорить, показался бы надтреснутым и старым, как пыльный пол обители. Если бы Рей не знал, как мастерски умеет Владыка учесть и использовать самую неказистую мелочь, чтобы добиться желаемой цели, он бы непременно поверил.
Не сейчас.

- Я не ведал, почему Айон запретил Служителям влюбляться, ведь даже на примере Каруна можно увидеть, какими могущественными силами может обладать дитя подобного союза, - горько усмехнулся Владыка, - С другой стороны, судя по тому, как повернулась судьба для нас с Лориэль, да и для других, сама жизнь была против подобных отношений. Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что разрываться между чувствами и долгом непросто – рано или поздно придется сделать выбор.
Когда я догадался о том, что у меня есть сын, главной задачей стало оградить тебя от других. Тех, кто мог воспользоваться тобой, чтобы добраться до меня, Владыки севера, обречь ни в чем неповинного мальчишку на участь орудия мести или власти. В то же время, я видел твой потенциал, видел, насколько значимой фигурой ты сможешь стать, когда овладеешь всей полнотой магии.

- Ни в одной из реальностей я бы не мог подумать, что ты так рьяно участвуешь в моей судьбе всего лишь из-за родственных чувств, - почти промурлыкал Рей, не в силах сдержать справедливое возмущение озвученным фактом, - Разумеется, все дела и поступки бога должны быть оправданными, целесообразность и трезвый расчет весят куда больше, чем глупая человеческая привычка любить своего ребенка. Мое благополучие не так важно, как возможность использовать присущие мне способности во благо.

- Рад, что ты это понимаешь, - ничуть не смутился Асфель, понимая, как больно мальчику слышать это. Больно, но иначе нельзя.

Бог сокрушенно вздохнул. Он мог бы сыграть любую роль, чтобы примириться с сыном. Что стоило одеть еще одну маску из множества других? Сыграть доброго, мудрого отца, например: Темный был бы идеален в этой роли. Но даже бездушному Асфелю может надоесть действовать по расчету: снова обманывать, снова хитрить, каждый раз одно и то же. Пусть хотя бы этот мальчишка увидит истинное лицо Темного бога, обреченного нести тяжкую ношу долга. Могущественного Владыку, лишенного права оставаться самим собой.
Неспособного оставаться человеком.

- Знаешь, о чем я думаю, - устало сказал Рей, глядя куда-то в сторону, - Предложение стать Наместником – только ширма. Ты собрался использовать меня для другого, скорее всего собирался вырастить Тринадцатого бога из пророчеств. Увлечение книгами дарует много знаний, кажущихся на первый взгляд бессмысленными. Но, умея сопоставлять факты и просчитывать вероятности, можно раскрыть любую тайну. Мы ничего не знаем об истинном прорицании, текст которого известен только его автору Мунину и... тебе. Полагаю, в нем содержится нечто грандиозное, раз бедного ясновидящего свели с ума и заточили в глуши. Израфель зря примерял на себя плащ Тринадцатого, раз уж родился я: носитель света и тьмы, универсальный солдат. Ты не только спасал мир от Ривара, ты уничтожал гипотетического соперника, придумав собственный план, с личным Разрушителем в кармане, готовым отстаивать твои интересы. Ответь, я прав?

Асфель откинулся на спинку трона, одновременно с восхищением ударяя ладонями о подлокотники:

- Удивительно, сколько выводов ты сумел сделать, не владея ни крупицей информации.

- И это все, что ты скажешь? – вскинул Рей брови, когда стало понятно, что бог не собирается ни подтверждать правильность догадки мага, ни развивать тему. Заклинатель слишком привык, во время этого бесконечного разговора, что Темный охотно отвечает на любой, даже косвенный вопрос, щедро открывает все истины, делится собственными мотивами и открывает правдивую картину мира.

Видимо, его время закончилось.

Владыка Тьмы прекрасно разглядел замешательство мальчишки. Он прочитал в зеленых глазах мага не только это – решение, которое Рей принял, не стало секретом для бога. Именно поэтому разговор, полный откровенности и открытий, пришел к концу. Клятва исполнена, даже с процентами! Остальное – не ума мальчишки дело. Грустно было это признавать. Грустно, но – необходимо.

А ведь черноволосый заклинатель, его сын, достоин уважения. Потому что решил остаться человеком, несмотря ни на что.

Жаль, что бог не может позволить такой роскоши себе.

Взгляд, смягченный внимательным прищуром и вековой мудростью встретился с другим – прямым и решительным, бесконечно молодым. Молчание, которое повисло между этими двумя, говорило тысячей голосов, кричало о том, чего никогда не произнесли вслух бы ни всемогущий бог, ни его сын – сын, достойный своего отца.

Признания, раздирающие грудь своей обреченностью. Улетевшее с шелестом птичьих крыльев прощание. Мириады вспыхнувших и тотчас сгоревших надежд, горький привкус правды, отчаянность выбора, который не изменить.

- Что ж, - произнес Рей слегка разочарованно, не выдержав первым, - Пусть Творец разбирается с тем, куда вы катите этот мир. Пусть вера в тринадцатого останется там, где сгинул Израфель, а мне пора возвращаться в привычный мир. Где живут и сражаются простые даэвы, где мало величия и пустых слов, но достаточно тепла, простых человеческих радостей. Хватит тянуть, я отказываюсь от твоего предложения. Слышишь? Я отказываюсь быть твоим Наместником!

Маг вскинул подбородок и скрестил руки на груди, резким движением поднявшись с кресла. Всем своим видом он показывал, что все точки в разговоре расставлены окончательно. На лице отразилась решимость уйти немедленно, вернуться в свой мир.

Асфель должен был открыть ему выход! Но случилось другое.

Незримая сила несильно толкнула Рея в грудь, заставив опуститься обратно в кресло. Неужели происходит то, чего маг подспудно боялся больше всего? Да, он размышлял об этом, но всякий раз подозрительность была щедро разбавлена иронией. В глубине души абсолютно не верилось, что Темный способен на такую подлость. Дух перехватило, будто от неожиданного удара. Владыка не может заточить его здесь, не может поступить так со своим... сыном. Не может, не может, не может! Но на глазах воплощалась иная реальность.

- Не стоит спешить, - сказал Владыка Тьмы, голос его обрел глубину и звучность, присущую лишь богам. Голос, полный невыносимой мощи, оглушающий и подавляющий волю, зловеще произнес:
- Ты не сможешь просто уйти. Это было бы слишком... опрометчиво.

* * *
- Дорогая, вот ты где! Асмодея гудит! Ты же в курсе последних событий, драгоценная моя?
Санаэль нашла Миру в столице, в Храме золота. Зайдя к аукционисту, целительница закупила свитков, посмотрела цены на необходимые нынче волшебные камни и решила задержаться всего на минуточку – посмотреть, какие платья и одежды предлагает торговец. В результате девушка на несколько часов выпала из повседневной жизни, бесконечно примеряя с помощью магической проекции платья, кольчужки, перчатки, шляпки... За этим занятием и застала подругу волшебница.

- Эй, ау! Прием, как слышно?

Магиня, крайне раздосадованная, что её игнорируют, громко произнесла это прямо над ухом блондинки. Естественно, последняя этим самым ухом и не повела – она как никто умела полностью погружаться в любимое занятие, при этом полностью теряя связь с внешним миром. Правда, Сана не собиралась оставлять подругу в покое: упорству волшебницы мог бы позавидовать старейшина браксов.

- Вредина! Посмотри на меня! – с этими словами она ущипнула Миру за руку, тряхнула за плечо и виртуозно отпрыгнула, когда целительница вздрогнула и непроизвольно дернулась к булаве.

- Разве можно так пугать? – произнесла Мира, повернувшись к источнику раздражения и заметив, что это всего лишь Санаэль, - Я уж подумала, что впервые в истории Асмодеи столица подверглась нападению балауров!

- Стали бы они тебя щипать, - пренебрежительно фыркнула магиня, которая уже успела познакомиться с легионами Ситры, Базраса и прочими балаурскими соединениями Тиамаранты, изучив их повадки, - А вот красиво усыпить, припечатать сверху когтистой лапой и отправить на кибелиск – сколько угодно. Действенный и надежный прием. Или…

- Привет, дорогая, - весело улыбнулась Мира, ловко свернув беседу с продавцом-шиго, и повернулась к подруге, - Как дела?

Волшебница, которая уже мысленно выстроила картину боя и стояла с сосредоточенным видом, воздев свободную от орба руку вверх, несколько раз моргнула и недоуменно воззрилась на целительницу. Девушка с невинным видом стояла перед ней, прижимая к груди сверток с вожделенными платьями. Санаэль стряхнула важный вид, пожала плечами и иронично произнесла:

- Ну да, тут мы с тобой наговорились всласть и вспомнили, что так и не поздоровались! Нормально дела. Сделала задания Каруна, три раза мелькнула перед его красными глазами, даже подмигнула этой каменной роже, но он по-прежнему остался равнодушен! Потолкалась в обществе Тиамаранты, услышала новости – и бегом искать тебя. Чернокрылым открыли новые земли! Ка-та-лам, - сверилась с записями волшебница, - Чтобы попасть туда, нужно получить разрешение какой-то важной шишки. Ну-ка, разберись сама, пожалуйста, мне непонятно.

- Чего сделали? – не поняла Мира, принимая от Санаэль бумажку с убористым текстом и внимательно вчитываясь в листовку.

- Ты где была? – вздохнула Сана, - Сегодня состоялось торжественное открытие Каталамов. Земли, которые когда-то принадлежали древней расе рунов, позже были захвачены Тиамат. Как ты помнишь, Леди балауров исчезла, её преследователи-даэвы потеряли след и пригорюнились. Совсем случайно одному из разведчиков удалось обнаружить в месте исчезновения Тиамат тайный проход, через который он и попал в земли древней расы рунов. Разумеется, элийцы оказались сами с усами и не отстали ни на шаг. Была драка и с ними, и с балаурами. В Каталамах драканы очень сильны, именно там находятся их легионы и базы, но Лорды сами переругались за эти богатые земли, что дает крылатым шанс утвердиться на них и попробовать захватить.

Мира, которая ждала чего-то подобного, внутренне облегченно вздохнула: «наконец-то»! Несмотря на неумение притворяться, девушке пришлось изобразить удивление:

- А... что случилось с Тиамат?

- В топку Тиамат, - отмахнулась волшебница, - Ты понимаешь, какие грандиозные перспективы открываются перед нами? Секреты древних рунов, оплоты балауров, где они хранят свое оружие, тайная магия голубых кристаллов... Элийцы не дремлют, и нам следует поспешить! Кстати, в Каталамах существует обширная гильдия шиго, эти проныры, оказывается, давно занимаются техническими разработками и достигли потрясающих результатов. Даже ввели в обиход монету, называемую древней, предлагая за нее разные товары, в том числе потрясающие доспехи и новое оружие. Зачем-то им нужны эти кругляши, раз они выменивают их у даэвов на все, что можно. Древние монеты нам очень понадобятся. В общем, там все написано - читай!

- Восхитительно, - ввернула целительница, - Давай, я почитаю немного позже, а сейчас разберу покупки?

Санаэль только головой покачала:

- Давай ты вспомнишь о том, что красивая, потом? Асмодианам выдали бумажки полчаса назад, мастера телепортов спешно настроили магические потоки и любезно отправляют в Северный Каталам, там всех желающих принимают в карательную армию. Нам просто необходимо срочно попасть туда, пока не разобрали все полезные задания!

Целительнице, которая так и стояла с ворохом новых одежд в одной руке, и листовкой в другой, невольно передалось радостное возбуждение Санаэль. Действительно, пора забыть о второстепенном, и устремиться в новые земли, ведь она так ждала этого момента – увидеть мир рунов наяву. Девушка не окажется там беспомощной, учитывая знания, полученные от Юфитинеи. В кои то веки лекарка сможет стать сильной, добиться успеха и сравняться с другими в мастерстве! У неё есть все шансы для этого.

Подумав так, вслух Мира произнесла:

- Ладно, уговорила! Я только быстро переоденусь, затем последую, куда скажешь.

Спойлер: Глава 100. Заключительная

Бесконечное мерцание звезд в вышине. Тонкие лучи, скользящие по иссиня-черному полотну, отразились в зеленых глазах, чтобы тут же погаснуть, испугавшись Тьмы, клубящейся в глубине зрачков. Опустив взгляд, Асфель подумал, что в миг сокрушительных перемен очень важно знать, что есть вещи незыблемые и неизменные – как ночное небо над головой.

Плащ разлетался шорохом складок, пока бог размеренно вышагивал вокруг кресла с застывшим на нем даэвом. Расслабленная поза и опущенные полукружья ресниц позволяли догадаться, что тот просто уснул. Пока что уснул, а дальше...

Владыке Тьмы несложно было произнести несколько слов и отправить мальчишку смотреть сны. Трудно было решить, что он сделает потом. Шаг за шагом кружил бог вокруг кресла, размышляя. Редкие взгляды, брошенные на спящего даэва, цеплялись за мелкие детали, не замеченные раньше.

Шрам над бровью, который Рей получил, сражаясь против разбойников в те далекие времена, когда Атрея была единой. Непросто, наверное, остаться круглым сиротой в подростковом возрасте? Стать сильным, решительным и смелым – настоящим мужчиной...

Непослушная прядь волос, упавшая на лоб. Сколько раз Асфель раздраженно поправлял свои волосы, постоянно норовившие залезть в глаза? Наверное, это семейное.

Мальчик так и не бросил игру в благородство. Несмотря на разочарования, лишения и обиды, он сумел сохранить широту сердца и доброту души, честность помыслов и стойкие убеждения о справедливости. Тем хуже для него.

Для Асфеля, разумеется, не для Рея.

Догадливость твоя поражает, маленький негодник! Ты стал бы идеальным Тринадцатым богом, способным не только разрушить, но и создать...

Очередной замкнутый круг шагов. Как жаль, что нельзя заставить мальчика одеть плащ Служителя. Свобода выбора, будь проклят Айон за эту насмешку над всеми сотворенными существами. Теперь неважно, чем готов был пожертвовать Владыка Тьмы ради воплощения древнего пророчества, истинный текст которого знали только Мунин и он...

Спустя века в мир бессмертных должен был придти Высший даэв, и стать учителем для других. Прекрасный новый мир, в котором крылатые обретут новые способности, приближающие их к богам. Единственный из них, первый Высший, должен был воплотиться в Тринадцатого, сровнять с землей Пандемониум и Элизиум, и подарить даэвам мир. Ценой гибели нынешних всемогущих богов, одного за другим. Забирая их силу, души, жизни, Разрушитель мог объединить погрязшую в войне планету, раз и навсегда закончив Игру. Подарить даэвам мир!

Владыка Тьмы готов был на многое. Стать первой жертвой, например. Пусть не сразу, а спустя время и годы, пока мальчик наберется ума...

Тринадцатый и единственный. Неужели, опять не в этот раз?

Асфель прекрасно понимал, на что обрек бы сына. Трудно быть всемогущим и не совершать ошибок. Любой выбор делаешь вопреки чему-то, переступаешь через все, во что еще верят люди и даэвы, уничтожаешь душу ради будущего, во благо последующим поколениям. Сам Владыка не колеблясь и не сожалея, охотно растворился бы в эфире: призрачное дыхание старухи с косой бога давно не страшило. Но мальчику было уготовано иное... Хуже смерти может быть только жизнь – с памятью о том, что совершил. Бог действительно слишком долго правил миром, чтобы сохранить какие-то иллюзии по поводу морали.

Жаль, что он продолжал помнить, как болит сердце.

Отказавшись от предложения Асфеля, Рей не перестал быть угрозой. Реальной и неотвратимой, как закат солнца на исходе дня. Никто не поручится, что завтра или спустя годы сила чернокрылого мага не вспыхнет снова яркой свечой, привлекая внимание всех мотыльков в округе. Хуже Разрушителя может быть только Разрушитель, которого заставили свернуть с начертанного пути. Спящий ли бог внутри даэва проснется, или властная сила извне посадит его на цепь... вдруг Асфеля не окажется рядом в нужный момент?

По-хорошему, мальчишку не следовало выпускать из объятий вечного сна.

Владыка остановился перед спящим и тяжело вздохнул. Зачем ему вечная проблема, эти все наблюдения свыше за тем, как живет и чем занимается на земле простой даэв в мантии заклинателя? Лишние тревоги на весах мира, пока что едва колеблющихся на линии хрупкого равновесия. Оставить заклинателя здесь, на ложе Тьмы, и дело с концом!

Сила тугой чернотой обвилась вокруг запястья, готовая устремиться навстречу спящему. Перед взглядом, устремленным в вечность, вдруг предстал сияющий образ Сиэли. И столько укоризны читалось в горестном лике её...

Асфель застыл неподвижным изваянием себя самого. Может быть, он давно потерял сердце. Может быть, умел предавать и обманывать, хитрить и изворачиваться, менять маски по мановению руки и быть настоящим божеством, не ведающим пощады. Но чувствовал кожей, что если поступит так – пропащая душа окончательно канет в глубины огненной бездны, а самому Владыке ничего не останется, чем гонять по обжигающей лаве балаурят, наперегонки с Фрегионом, да наблюдать, как поджариваются в объятиях пламени нераскаявшиеся грешники.

Наверное, окажись на месте Рея любой другой, и тогда Владыка не смог бы поступить иначе.

Будучи богом – не забывай, кто доверил тебе молитвы.

Рей заслужил право жить. Своей храбростью и отчаянной верой в добро. Отверженным стараниям послужить миру, умением любить, ненавидеть, сражаться, падать и снова подниматься – просто жить!.. Пусть проходят годы и века, пусть легенды о Тринадцатом так и остаются глупыми сказками, ожидающими своего часа, мальчик должен жить!

Это ведь твой сын!

Тьма развеялась, шепнув на прощание, что исполнит любую волю, стоит только попросить.
Тряхнув головой, Асфель принял решение.

Ни малейшего воспоминания о том, что произошло под мрачными сводами обители! Ни одного лишнего знания! Слишком велик риск, мой мальчик, что ты начнешь копаться в этой истории и не дай Айон, размотаешь клубок до конца.

Хвала Тьме, мой дар позволяет вычеркнуть ненужные воспоминания, стереть их навсегда. Как жаль, что ты никогда не вспомнишь, кто твой настоящий отец... даже если я никогда не имел шанса им стать. Сколько общего у нас, знает одна судьба.

Жаль, что придется уничтожить воспоминания о твоей богатой событиями и встречами жизни. Ведь среди массы плохого были золотые крупицы счастья, искры безудержной радости и тепло искренней любви к этой девочке с длинными белыми волосами, так похожей на Лориэль. Но если ты начнешь вспоминать с самого начала – узришь конец, чего допустить нельзя.

Жаль, бесконечно жаль, обрывать нити твоего бесценного таланта. Аккуратнее, легче! Невесомыми, словно перышки, касаниями силы. Чтобы мальчик мог вспомнить лишь умения заклинателя, без намека, без крохотной возможности использовать скрытую магию. Магию, которой придется уснуть навечно.

А теперь лети, сын мой. Пусть мне не дано было стать тебе отцом – ни плохим, ни хорошим, - никаким, последний подарок уже ждет тебя. Искренне верю, что все случится именно так, как задумано. Пусть из нас двоих хотя бы ты получишь призрачный шанс на счастье.

Прощай...

* * *
Он спал и видел сны, миллионы снов этого мира. Менялись очертания земель, целые материки уходили под воду, а бесконечные просторы дна морского поднимались наверх, чтобы стать сушей. Боги обретали людские черты, люди становились равными богам, овладевая новой силой, невообразимым могуществом стихий. Цвели цветы смерти, ограняя кровавыми лепестками зловещую суть.

Менялось все, даже привычная история, будто невидимая рука судьбы вырывала из прошлого целые главы, чтобы заменить их новыми. Возрождались новые старые враги с клыкастыми мордами драконов, под сенью заледеневшего Ока Бездны мелькали черные и белые крылья, отчаянно сражаясь друг с другом, мир шагал вперед по бесконечности дней, и ни на миг не замедлял шагов.

Что виделось в этом сне? Быть может, давно забытое будущее?

Но дрогнули веки, образы сновидения истаяли, тут же забывшись навсегда. По глазам резанул непривычно яркий свет, тихий стон был похож на собственный. Занемевшее тело ощутило твердость земли, а грудь поднялась, чтобы вдохнуть воздух, напоенный ароматами невидимых цветов и свежей травы.

- Очнитесь, прошу вас! Очнитесь!

- Он совсем плох, несите в укрытие!

- Зовите лекарей, срочно! Любого целителя из даэвов, в округе их должно быть много.

Сознание возвращалось рывками, сначала он слышал встревоженный гомон голосов, будто из-под воды, затем они умолкали, чтобы зазвучать снова, с каждым разом все ближе и ближе. Куда-то несли, затем положили на ровную, не слишком мягкую поверхность. На лоб опустилась прохладная ладонь, даруя небывалое ощущение покоя
.
- Мы нашли бездыханного даэва возле башни Маркутана. Печать кибелиска почему-то не притянула его. Рядом валялись трупы драканов, вероятно, он подвергся нападению и чудом выжил, потеряв сознание. Осмотрите его, пожалуйста.

- Хорошо, - раздался над ухом нежный женский голос, от которого что-то екнуло внутри, - Я присмотрю за ним, можете не беспокоиться.

- Вы же понимаете, сколько у нас сейчас хлопот, каждый лекарь на счету, - с облегчением произнесли в некотором отдалении от места, где он лежал, - Наместник обязательно получит отчет о награждении вас за помощь...

- Вы можете идти. С заклинателем все будет в порядке, он почти пришел в себя и скоро вернется в норму.

Невольная улыбка тронула уста. Ему показалось, что невидимая девушка старательно пытается сплавить стражников до того, как пациент откроет глаза. Решив подыграть неизвестной спасительнице, мужчина не подавал признаков жизни до тех пор, пока чеканный шаг военных не стих вдали.

* * *
Мира с затаенным ужасом смотрела, как, дрогнув, распахнулись черные ресницы.

Несколько минут назад, когда её позвали осмотреть бездыханного даэва в черной мантии заклинателя, девушка согласилась не слишком охотно. Вступление в карательную армию Каталамов едва оставляло время, чтобы забежать в крепость. Днями напролет они с Санаэль воевали на базах, спускались в подземелья, защищали стратегичесие точки и не имели ни одной возможности отвлечься – слишком важным было то, что делали девушки, наряду с другими асмодианами. Сложно было выделить минуту-две на поход к аукционисту, не то, что лечить кого-то по заданию скучного начальника стражи!

Она же могла отказаться, не узнать до боли родные черты в потерявшем сознание незнакомце, пройти мимо и потерять этот шанс... Если бы лекарка хоть на миг задержалась на 65-й базе, если бы не поспешила вернуться в Святилище рунов, чтобы отчитаться о выполненном задании, если бы стражники позвали штатного лекаря... Спасибо Асфель всемогущий, что все произошло именно так!

Неужели перед ней действительно Рей? Глаза любимого нельзя было спутать ни с какими другими... Они внимательно смотрели на неё, чистые и ясные, несмотря на недавнюю слабость, способную затуманить любой другой взор, только не его.

Ощущая смятение, Мира застыла в хрупком ожидании. Жадно переживала это бесконечное мгновение неизвестности. Сейчас он узнает ее и все рухнет, рассыпавшись острыми осколками по грубому земляному полу палатки стражи. Отвернется, испытывая отвращение и презрение к ней, позволит этим чувствам отразиться на красивом, мужественном лице. Быть может, прогонит обидными словами. Сейчас...

...Открыв глаза, он возблагодарил богов за спокойный полумрак, растекающийся вокруг. Тканый купол армейского образца над головой и узкая лежанка, на которую поместили раненого, позволяли догадаться, что находится в палатке стражи.

Помедлив, перевел глаза на целительницу, излечившую его.

Длинные светлые волосы откинуты за спину, кольчужный набор – не из новых, но каждая вещь добротна и тщательно начищена, открывая взору ровно столько, чтобы выглядеть соблазнительно в одеянии, состоявшем из плотно пригнанных друг к другу металлических колец. Ясные серые глаза, аккуратный носик и губы, тронутые лёгкой улыбкой, на которые он посмотрел особенно пристально и заворожено.

Девушка оказалась привлекательной.

- Вы можете говорить? – обеспокоено спросила лекарка, наклоняясь к нему, - Я исцелила раны, но удар по голове должно быть причинил лёгкое сотрясение...

- Все в порядке, - хриплым и каким-то чужим для себя голосом произнес мужчина, попытавшись встать, - Бесконечно благодарен за помощь.

Удалось подняться и сесть. Головокружение схлынуло, оставив ноющую боль в висках, но в целом он чувствовал себя вполне здоровым. Так, руки, ноги на месте, можно попробовать подняться.

- Аккуратнее, после подобных ранений требуется время, чтобы придти в себя, - заботливо произнесла целительница, которая тоже встала одним плавным движением. Красивая девочка, мельком подумал мужчина, пытаясь вспомнить, как его угораздило потерять сознание, с кем он сражался и вообще, кто такой?

Память, будто чистый лист. Лишь уверенность, что книга заклинаний на поясе – не просто собрание сказок, да мягкое магическое излучение одежд придавали уверенность в себе. Он точно помнил, что был заклинателем духов, да не потерял воинских умений, в остальном – провал.

- Скажите, дорогая моя спасительница, - повернулся мужчина к лекарке, - Стражники, которые принесли меня сюда, случаем не сказали, кто я? Возможно, они видели, как меня угораздило получить ранение или сообщили, куда направлялся? Стыдно признаться, ни балаура не помню...

Мира, которая застыла испуганной птичкой, не понимая, как могут уживаться внутри ощущение всепоглощающего ужаса и яркой, солнечной радости, едва сдержалась, чтобы не вздохнуть с облегчением.

Асфель всемогущий, это ведь Рей стоит рядом, такой красивый и уверенный в себе, несмотря на некую растерянность, затаившуюся в глубине глаз. Неужели он ничего не помнит? Ни любви, ни ненависти, ни сложной судьбы, связавшей их однажды и так жестоко разлучившей на целую вечность.

Он ничего не помнит. Но почему? Может быть, причиной потери памяти было странное проклятие, которое она сняла с бездыханного тела неуловимым движением пальцев? Жаль, что Мира действовала машинально, не попытавшись вникнуть в суть враждебного заклинания. Но как удивительно достойно держится маг в поистине ужасной ситуации. Она любила его в этот момент еще больше.

Пусть будет так! Спасибо, боги, что получилось именно так!

Сердце билось испуганной птичкой. Бесконечно любимый взгляд зелёных глаз, хмурая морщинка беспокойства между бровями. Черная прядь волос шаловливо упала мужчине на лоб, и лекарка едва сдерживала пальцы, зудевшие потянуться и поправить её. Только сейчас девушка осознала, какой пустой была жизнь без него... Что же ей делать, как поступить?

Спохватившись, что слишком долго молчит, Мира потратила еще несколько секунд, чтобы сообразить, как ответить и одновременно не выдать своего знания:

- Мне кажется, стражники называли имя Рей. Думаю, вы достаточно известный воин, раз сам командир отряда принимал участие в спасении. Они принесли ваше бездыханное тело из-под башни Маркутана, по пути призвав на помощь меня.

- Прекрасная новость, - иронично усмехнулся заклинатель, - Если придется копаться в списках рангов, я хотя бы знаю, какое имя там искать. Надеюсь, моя память нагуляется и вернется, чтобы все стало на свои места.

Целительница посмотрела на него долгим взглядом и промолчала. Трагедия, произошедшая с магом, была ей только на руку, не так ли? По трезвому рассуждению, если бы Рей узнал в целительнице свою давнюю... знакомую, то не стал бы смотреть так ласково и пристально, позволяя себя заинтересовать, увлечь. Могло случиться все самое худшее, вплоть до позорной ссоры...

Несмотря на доводы разума, невыносимо хотелось рассказать обо всем. Лишь бы растаяло отчаяние в зеленых глазах, пропала тщательно скрываемая мужчиной растерянность. Должно быть, непросто чувствовать полную беспомощность, вот и хмурится обреченно, почти с отчаянием. Пусть только такая дура, как Мира, могла бы в подобный момент сделать что-то, что поможет вернуть его утраченные воспоминания, она не поступит иначе. Не скроет такую важную для него правду. Это подло. Но все же...

Позже, девушка решила, что расскажет ему все, без утайки, - только позже!

Совсем немного времени, чтобы насладиться его присутствием, побыть рядом хоть недолго. Невыразимо трудно держать в узде переполнявшие сердце чувства, вести себя естественно и спокойно, но она просто не сможет жить дальше, если Рей уйдет прямо сейчас.

Зелёные глаза обратились к ней, глядя с легким прищуром, будто очаровывая и очаровываясь сами. Рука невольно схватила её ладонь, сжала прохладные пальчики. Сумрак палатки подчеркнул эту невольную близость, так ярко захотелось броситься в его объятия, что у девушки перехватило дух.

- Простите мою бесцеремонность, но раз уж мое имя выяснили, осталось узнать ваше.
Как близко она стоит. Девушка с длинными светлыми волосами, неуловимо знакомая незнакомка. Будто он потерял уже когда-то - её или другую такую же, красивую, добрую... любимую.

Серые глаза смотрели с затаенной печалью, губы... Губы разжались, чтобы произнести:
- Мира, меня зовут Мира.

- Очень приятно, - хрипло произнес он, не понимая, почему хочется поцеловать девушку. Обнимать, и не отпускать больше никогда. Наваждение какое-то!

Рука медленно разжалась. Что за глупые мысли в его нынешнем плачевном положении?

- Может, выйдем на свежий воздух? – предложил маг, чувствуя, что еще немного, и голова взорвется от напряжения, - В этой палатке слишком душно.

- Разумеется, - улыбнулась Мира и добавила, - Погода сегодня на удивление прекрасна, день удался. Конечно же, не считая ужасного происшествия с вами.

- Наверное, мне полагалось бы сокрушаться по этому поводу, но не испытываю ничего подобного, - усмехнулся заклинатель так знакомо, что у девушки екнуло сердце, - Я был исцелен, не остался в одиночестве в весьма трудный момент, к тому же...

Приоткрыв полог, он галантно пропустил целительницу вперед и вышел вслед за ней под яркое синее небо с разлетающимися по нему перьями облаков.

- ...к тому же, пробуждение стало поистине чудесным, – негромко закончил он фразу и поднял голову вверх.

В месте, где они находились, было тихо, не сновали бесчисленные воины, тишину нарушали только птицы, скрывающиеся за зеленью широких крон. Лучи обеденного солнца, пробиваясь сквозь листву, раскрашивали мир пятнами света и тени, слышался щебет птиц, и стояла удивительная для севера погода. Хотя, кто сказал, что они находятся на севере? Рею был незнаком как ряд палаток, расположенный на огражденной лужайке, так и проходящая в небольшом отдалении мощеная гранитными плитами дорога. Единственное, о чем можно было догадаться по оживленному движению воинов и стражников – путь вел к центру укрепления, где обычно располагались лавки торговцев, аукционы и другие важные места общественного значения.

Замерев на месте, мужчина с ужасом осознал, что ему некуда идти. Что за непонятная немощь, в самом деле!

Вспышка паники ослепила, хотя внешне маг оставался невозмутим. Никто бы не поверил, что точка кипения внутри достигла пика. Дурацкая потеря памяти выглядела нелепостью, раздражала до потери пульса. Как такое возможно: знать, что он заклинатель, уметь дотянуться до любого элементаля, помнить про то, что асмодиане сражаются против элийцев, и он сам обладает черными крыльями, четко соображать, как следует драться против воина, а как – против мага, но совершенно ничего не знать о себе самом!

Хаш-шак! Радует, что он не забыл грязных ругательств, но собственная голова сейчас изрядно подводила. Утешала только слабая надежда, что со временем все образуется, утраченные воспоминания вернуться, и он перестанет ощущать балаурову беспомощность!

Быстрый взгляд на спутницу приглушил раздирающие душу эмоции. Присутствие лекарки, улыбка на её красивом лице, заставляли держать себя в руках. Полные внутреннего сияния серые глаза, глядящие на мага восторженно и немного грустно, не позволяли скатиться в позорную истерику, сорваться и наделать глупостей. Если бы не прелестное создание рядом, кто знает, что сотворил бы Рей сгоряча, небезосновательно подозревая, что характер у него еще тот. Лицом к лицу с прекрасной целительницей нельзя было потерять самообладание, и это помогало удерживать хрупкое спокойствие внутри.

Держаться, будто за соломинку.

С ней он мог разговаривать и даже пытался шутить. Нежное очарование девушки не просто привлекало – манило, словно бабочку пламя свечи. Хорошая девочка, добрая и заботливая. Как же славно, что она не спешит распрощаться, убедившись, что раненый в порядке.

Рей поймал себя на мысли, что не в силах отпустить целительницу. Нет, у лекарки, вероятно, найдется тысяча дел поважнее, чем возиться с неизвестным магом, а он зашагает, куда глаза глядят, потолкается среди шумной толпы, послушает разговоры и кое-как сообразит, что делать дальше.

Все, что угодно, только не сейчас.

- А давайте...
- Предлагаю...

Заговорив одновременно, они осеклись на полуслове, затем рассмеялись. Боясь спугнуть неожиданную удачу, неосторожно разбить хрупкий миг счастья, тихо звеневшего внутри чистым звуком хрусталя, Мира кивнула, уступая слово магу.

А он внезапно замолчал, с неприкрытым интересом разглядывая девушку, замершую на расстоянии вытянутой руки. Удивленный тем, что за несколько минут она запала в душу так, будто у них были годы и годы...

Это было больше, чем неуместно.

Рей не узнавал ни ровных укреплений, ни странных деревьев, скрывающих за кронами слишком синее для Асмодеи небо, ни возвышающейся вдали крепости. Не знал, кто он и откуда, не понимал даже, что за балаурщина происходит в собственной голове! Следовало немедленно разобраться со слабостью, найти ниточки и зацепки к собственному прошлому...

Вместо этого маг покорился внезапной симпатии и наплевал на постигшую его неприятность. Он прикипел взглядом к незнакомой целительнице, с удивлением и восторгом признавая, что общение с длинноволосой лекаркой успокаивает мятущееся сознание и окутывает непередаваемым теплом.

- Помнится, вы обещали присмотреть за мной? – произнес мужчина совсем не то, что собирался, - Разумеется, я не совсем беспомощен и прекрасно осознаю, с какой стороны открывать гримуар, но провал в памяти несколько тревожит... Готов изобразить любую немощь, только никуда не убегайте! Общение с вами действует на меня исцеляюще.

Мира ощущала, как переполняет её радость. Еще немного, и вырвется наружу, окутает девушку сияющей аурой. Рей, который смотрел на нее без презрения и упрёка – любимый мужчина, чувства к которому она пронесла через годы страданий, наконец-то рядом. Он не желает расставаться и за это можно отдать все – любые награды меркнут перед искренним признанием, что она ему нужна.

Какой же ты любимый, Рей... Несмотря на разлуку и все то, что сотворила с каждым из нас судьба, до этой случайной встречи было невыносимо холодно. Только сейчас она осознала это, купаясь в чарующей теплоте его взгляда.

- Разумеется, не убегу, - игриво ответила девушка, склонив голову набок, - Следует убедиться, что заклинания исцеления подействовали успешно. А в целом - как можно бросить вас в подобном состоянии? Возможно, целитель из меня не очень, но оставить соратника один на один со слабостью, пусть и неподвластной обычным заклинаниям, не позволит долг лекаря!

- Вы прекрасная лекарка, самая прекрасная из всех, - проворковал заклинатель и не удержался, чтобы не коснуться, провести пальцами по гладкой коже запястья, скользнуть выше, до места, где начинался рукав, укороченный по моде...

- Спорное утверждение, - не согласилась Мира, пытаясь подавить охватившее её смятение. Простое прикосновение его руки сладко тревожило, заставляло путаться мысли.

- Я собираюсь спорить до хрипоты, - вкрадчиво и интимно произнес Рей, - Никогда не чувствовал себя лучше, чем сейчас, - он склонил голову над доверчиво поднятым навстречу лицом девушки, - Никогда, поверь, - и наконец попробовал на вкус мягкие, нежные губы, ощущая столько радости, сколько не может доставить простой поцелуй.

В этот миг вокруг засверкала радуга. Золотые брызги счастья вихрем закружили двоих, бесконечно очарованных друг другом.

Они не смогут расстаться, хотя бы только в этот день.

Будут гулять по крепости, невольно или умышленно касаясь друг друга, разговаривать обо всем и ни о чем. Возможно, поднимутся крылом к крылу в небо, чтобы насладиться великолепным видом, затем опустятся на вершину обелиска, восстановить силы, и Рей снова поцелует её, очень нежно.

Если захотят, поучаствуют в захвате баз или осаде крепости – только вместе. Заклинатель, быть может, попросит очаровательную спутницу провести краткий экскурс по Подземному Каталаму. Там он будет долго удивляться фантазии древних рунов, соорудивших столь грандиозную сеть укреплений, и ловко отвадит от доверчивой девушки лукавых торговцев-шиго, пытающихся всучить ей лежалый товар.

Посещение Южного Каталама с его потрясающими памятниками и очаровательными пейзажами, возможно, снова вдохновит их двоих на поцелуи, все более страстные.
До первой звезды на окутанном ночью небосклоне.

На закате дня Мира вспомнит слово, данное себе - обещание, которое нельзя не выполнить.

Она поведает Рею обо всем, что происходило с ней и с ними, не сдержав слёз. Будь то в окрестностях крепости Парадес, где на небе изредка мелькают отражения летающих кораблей, или на заметенном снежными сугробами Плато мороза... Расскажет прежде, чем наступит ночь, чтобы он мог еще что-то изменить. Чтобы дать Рею возможность выбрать самому, чтобы отпустить его на свободу...

Откроет истину, но прежде взмолится всем богам и всемогущему Асфелю:

«Помогите мне, пожалуйста! Я так боюсь его потерять!»

Боги не ответят громогласным гласом. Лишь промелькнет и исчезнет по бархату небес едва различимая тень. Окутанная призрачной дымкой, тень, которая чернее ночи, шепнет, будто издали: «Не бойся, все будет хорошо! Просто люби его...» - с чем исчезнет.

А Рей, выслушав рассказ о прошлом, отстранится и умолкнет на долгое время, став чужим и холодным. Возможно, спрячет лицо в ладонях, не желая видеть её, не желая признаться, как устал бороться... особенно с собственным сердцем.

Девушка с длинными светлыми волосами не покорится глупой гордости на этот раз.

Она будет долго сидеть рядом, не замечая ночной прохлады стылого камня. Скажет, сквозь горькие слёзы, три самых важных слова. Скажет первой, не ожидая ни взаимности, ни понимания – как свершившийся факт, как устоявшую перед вечностью неизменность.
И только, когда убедится, что ожидание бесполезно, обреченно поднимется, чтобы уйти. Шепнет: «прости...» - прежде, чем он поймет.

Прежде, чем Рей рассмеется в ночное небо и поймет, как же он любит её, такую непредсказуемую, но милую, такую упрямую, гордую и бесконечно родную. Любил, кажется, всегда – а особенно сейчас. Ведь не стала скрывать неудобную для себя правду, честно и прямо рассказала о встречах и прощаниях, о том, что происходило за годы разлуки, скрыв лишь океаны боли в глубине ясно-серых глаз. Он ведь тоже ошибался, не желая лечить свои раны.

До последнего мгновения ошибался.

Невозможно устоять, когда перед тобой открывают душу... Едва ли часто встречается в жизни подобное чудо.

- Как же я люблю тебя, - воскликнет мужчина с самыми зелеными на свете глазами, - Как же я люблю тебя, малышка! Прости, что так долго меня ждала.

- Ради этого можно было ждать... - ответит девушка, принимая его признания вместе с объятьями. Почувствует, как за спиной раскрываются незримые крылья, чтобы окутать их двоих, спрятать от целого мира. Она коснется щеки любимого тонкими пальцами, затем доверчиво прильнет к его губам поцелуем.

Ради этого действительно стоило ждать.

И возлюбить врага своего. И выстрадать любовь, обжигая душу невыносимой мукой. Проститься навечно, умирая от боли, проклиная тот день, когда встретились, чтобы расстаться вновь. Терять последнюю надежду, омытую слезами. Прожить пустую, бессмысленную, одинокую жизнь, наконец! Чтобы только потом получить призрачный шанс.

Еще один шанс на счастье.

* * *
Я вернулась к тебе,
Опоздав на полжизни
По пути
Перепутав маршрут.
Растерявшей любовь
И доверие –
Нищей,
Я вернулась
На пару минут.
Не суди же меня,
Дай, сперва, отдышаться,
Отогреться,
И руки скрестив
Дай послушать,
Как будет
О смертных
Свершаться
Колокольный
Речитатив.
Не суди же меня
Мой пастух
Или пастырь
Не суди,
Как когда-то учил.
Ненадолго я здесь,
Да, и ты здесь –
Не частый
По известному ряду
Причин.
Лучше вновь прикоснись,
Как бывало когда-то
К лбу холодному
Тёплой рукой
Я пока лишь в одном
Пред тобой виновата
В недостатке любви,
Но какой?...
Ты ведь знаешь и сам…
Я всё та же девчонка
Тот же взгляд,
Голова в облаках.
Мне пока предстоит лишь
Нелёгкая гонка
За тобой
Через Вечность
В веках.
Не суди же меня,
Слышишь:
«Ныне и присно»
Под церковные своды плывёт.
Я вернулась к тебе,
Опоздав на полжизни,
На полвека
Вернулась вперёд.​

Моисеева Ольга.​

 

Все просто супер! Дочитал до конца , великолепно! Спасибо огромное, что подарили нам такое произведение Поздравляю Вас с окончанием написания этого шедевра! не забуду эту историю никогда

 

Ура! Наконец-то конец истории! Как долго я его ждала Поздравляю с завершением такой большого и объемного труда! Если честно очень боялась, что история останется без конца, что в повседневности "потонет" желание писать, да и вдохновение, птичка перелетная. Но Автор большая молодчинка, смогла! Наверное это единственный законченный фанатский "долгострой", который мне довелось читать... Вот за это, действительно большущее спасибо! История понравилась, было интересно читать о перипетиях судеб и главных героев и второстепенных. Так что обязательно буду перечитывать, не смотря но количество страниц И надеюсь (пусть Автор не сочтет за наглость) на какие-нибудь спиноффские рассказики к этому произведению, а то жалко расставаться с героями.

 

Спасибо большое, дорогие мои читатели)
Не верится, что история Рея и Миры подошла к концу. Что скрывать, невыразимо грустно но в то же время, я счастлива, что мои герои наконец-то обрели друг друга... Ибо было бесконечно трудно свести их вместе.

Приятно слышать столько теплых слов! Я и помыслить не могла, что этот роман найдет такой отклик в ваших душах... рада, очень =)
Добра вам, успехов и позитива! А еще - никогда не упускайте шанса на счастье, ни в одном из наших безумных, но равно интересных миров!

P.S. niKEY Я размышляю над этим!

 

Я бы про Миру почитала, Рея то полностью раскрыли, а вот Мира получилась "девушка с секретом".